Партизан (СИ) - Седой Василий

— Я не покупаю людей. Беру к себе только добровольцев, готовых рисковать своей жизнью и воевать с захватчиками. Обещать богатство тоже не буду. Так, как было с моими людьми, может и не быть. Поэтому, не факт, что получится разжиться деньгами. А вот погибнуть можно запросто.

На этом выступление закончил. Но, наверное, невнятно говорил. Осада продолжилась и до этих баранов, которые добрых слов не понимают, так и не дошло сказанное. Закончилось все мгновенно, когда вмешался князь, наблюдавший это безобразие. Он вышел на крыльцо дома и громко произнес, обращаясь ко мне:

— Можно я прикажу солдатам выпороть этих баранов? Надоели.

Я даже обрадовался такому предложению. Реально — достали, поэтому и сказал:

— Хорошо, если сегодня не исчезнут, то с завтрашнего дня можно пороть.

Помогло. На следующий день торговцев людьми в поселении уже не было. Оборзевшие типы, иначе не скажешь.

Не знаю, каким образом по округе разлетелись подробности о состоявшихся переговорах. Но уже через два дня к нам пошли добровольцы, притом, хорошим таким потоком. За световой день приходило до сотни человек. Я даже растерялся от такого расклада, а потом смирился. Хотят воевать и стать богатыми, дам им такой шанс. Но сначала пройдут курс молодого бойца. Кто выдержит — тот и останется. Остальные не нужны. Так людям и объяснял.

Мне сильно повезло с тем, что имеющиеся здесь офицеры отказались уезжать с графом. Они после долгих раздумий всё-таки решились вступить в отряд на моих условиях. На них я и взвалил новобранцев, предложив набирать себе бойцов. Раз пошла такая пьянка, будем формировать три полноценные, привычные мне по прошлому миру роты. Только по составу немного другие. Каждая будет состоять из трех взводов, по пятьдесят человек. Плюсом обозное хозяйство и хозвзвод. В общей сложности в роте будет числится две сотни человек.

Князь, глядя на всю эту движуху, заразился всеобщим энтузиазмом, потому что тоже пожелал вступить в отряд и заняться формированием кавалерийского отряда. Я спросил не претит ли ему идти в подчинение человеку, потерявшему память. Вдруг я всё-таки простолюдин?

— Не в этом случае. — Ответил он коротко.

Объяснять больше ничего не стал. Я тоже не горел желанием сильно углубляться в эти заморочки с взаимоотношениями среди сословий. Главное, он не претендует на командование. Раз готов занять подчиненное положение, значит, пусть воюет.

Только через неделю, когда спал поток желающих воевать, я смог немного спокойнее вздохнуть и расслабиться.

Итогом всей этой эпопеи стало формирование пяти полноценных рот и отряда кирасиров численностью в триста человек. Ещё одно подразделение в количестве двухсот человек было создано, как и планировалось ранее. С отделениями, в которых на вооружении была пушка. Сто шестьдесят бойцов при восьми пушках и взвод обеспечения.

Всего оказалась набрана тысяча пятьсот человек, не считая разведчиков и будущей интендантской роты, в которой сейчас числилось семьдесят человек.

Я такого не ждал и оказался не готов к подобному развитию событий. Чтобы обеспечить подобную ораву всем необходимым, надо постараться.

Просить о помощи крестьянские общины желания нет. А имеющихся запасов надолго не хватит. Поневоле придётся форсировать обучение и думать, как ограбить противника. Теперь не обойтись без большого дела. Другой возможности добыть все необходимое нет.

Большая проблема возникла с командным составом. Если артиллерийскую роту, как теперь стали называть подразделение, в котором есть пушки, возглавил Егор, а три, имеющиеся в наличии, офицеры, то с командованием четвертой стрелковой — беда. Не было подходящего человека, и все тут. Переговорил с массой старослужащих солдат, а нормального варианта так и не отыскал. Даже слегка растерялся, не зная, как выкручиваться из подобного положения. Хоть бери да сам командуй.

На полном серьёзе я задумался над идеей впрячься и поработать самому. Но откинул её, как несостоятельную. Мне и с общим командованием дел хватит более, чем достаточно. Не потяну. Просто сил не хватит.

Выручил Степан. Он, зная о моей проблеме, привёл из Смоленска отставного, ещё не старого, вечного подпоручика. Стройный сухощавый мужчина без одной руки с затаенной грустью в глазах после обстоятельного разговора был принят на должность командира роты, но с испытательным сроком. Справится, получит эту должность на постоянку. Нет, значит, не повезло. Так ему и сказал, не кривя душой. Беру его от безысходности, а не по причине увечья.

Его сломала его потеря руки и отставка. Он похоронил себя. Мне же нужен деятельный и энергичный командир, способный наладить дисциплину и обучение. А ещё повести за собой людей, в случае необходимости.

Он спокойно выслушал меня и произнес, как отрезал:

— Я не подведу.

Видя разгорающееся в глубине его глаз мрачное пламя решительности, я подумал:

— Может быть, и будет толк. Других вариантов все равно нет.

Пока народ налаживал обучающий процесс, я занялся хозяйственных делами. На время возглавил работу интендантской службы.

Бесит меня, что мои люди одеты кто во что горазд. Не партизанский отряд, а сбор блатных и нищих. Непорядок. Поэтому, я организовал нескольких тёток. Под руководством жены они пошили комплект формы, который я хотел видеть на своих бойцах.

Я не стал выдумывать чего-нибудь необычного и шокирующего. Простые просторные штаны, чуть зауженные к голени. Рубаха по типу гимнастерки времен Великой Отечественной войны и тёплый, чуть удлинённый бушлат с простеганной подкладкой, где утеплителем выступала овечья шерсть.

Одежда была простая и удобная, дополненная ремнем с портупеей. Она, как нельзя лучше, подходила для боевых действий в наших условиях. Попутно, я организовал пошив из парусины привычных плащпалаток. Хоть подобный материал и не назовёшь непромокаемым, но защитить от непогоды он все равно способен. Пусть и не в полной мере.

Проблема приключилась с сапогами. Даже, несмотря на то, что их приличное количество мы затрофеили у французов, большую часть наших людей обеспечить добротной обувью не получилось.

Пришлось много платить. Интенданты мотались, где только можно и нельзя, скупая в округе все, что хоть как-то подходило к выдвинутым мной требованиям. Попутно, в немыслимых количествах, закупалась шерсть. Мне поневоле пришлось организовывать подобие цеха для изготовления валенков. Измучился сам и замучил крестьян, привлеченных к этому делу. Но требуемого качества добился. Пусть, обувь получилась и неказистой, но зато тёплой. На этом подготовку одежды к зиме я посчитал законченной. Переключился на не менее важное направление — обеспечение провиантом. На самом деле, это был больной вопрос. Конечно, какое-то количество интенданты смогли купить у крестьян. Но этого было совершенно недостаточно.

Запасов, отобранных у французов и купленных интендантами, с трудом хватит на пару месяцев. Точно не знаю, но, если не закроем этот вопрос до начала отступления французов, можем нажить множество проблем. Ведь отступающие будут идти без продовольствия. Соответственно, и разжиться ими в качестве трофеев не получится. Значит, по-любому проблему надо решать сейчас, пока есть такая возможность.

Я даже плотно задумался над захватом Смоленска, чтобы почистить там склады. Но, размышляя здраво, отказался от этой идеи. Несмотря на то, что основные силы корпуса, стоящего там, к этому времени покинули город, оставшиеся, без малого пять тысяч, нам не по зубам. Были бы под рукой хорошо обученные солдаты, можно было бы попробовать раздергать и выбить их по частям. С моими крестьянами это пока нереально.

Таким образом, я пришёл к выводу, что, кроме, как у французских фуражиров и обозов, идущих со стороны Европы, продовольствия больше взять негде. А раз так, значит, надо действовать.

Плохо, что привлечь к этому делу я могу пока только артиллерийскую роту и максимум сотню кирасиров. Всех остальных ещё учить и учить. Тем не менее, даже три сотни человек — это сила, с которой при грамотном подходе можно намутить очень даже немало.