Жрица Анубиса - Жанна Хохлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Слабый старик, жрец культа бога, который не может тебе ответить… — он рассмеялся. — Ты же заклинал его, и где он? — жрец Амон-Ра развёл руками и повертел головой.
— Ты же был за запретной завесой, искал свою племянницу, он увёл её за собой, — Камазу улыбнулся открыто и широко.
— Ты бредишь, старик, — зло проговорил тот.
— Если тебе не отвечает твой Амон-Ра, это не значит, что другие не говорят со своими богами, — Камазу не хотел задеть или как-то обидеть, лишь донести истину.
Косею сказать было нечего.
— Где Разия? — он решил сменить тему разговора.
Жрец рассмеялся:
— Её увёл Анубис, я же говорю.
Он почувствовал, что Косею стало не по себе, в углу послышался шорох, и тот дёрнулся, вглядываясь в тени, беснующиеся под воздействием бешеной пляски факелов.
— И где же сейчас твой Инпу? — спросил тот, усмехаясь. — Я убью тебя и глазом не моргну.
— Ты же сам жрец и знаешь о договоре богов и людей, сейчас я тебе нужен, а дальше Сешат рассудит, — в его голосе не было фальши или страха.
Это подкосило уверенность Косея, и он, злобно сощурившись, ударил жреца Анубиса в лицо — тот, потеряв равновесие, упал на пол, растянувшись у ног лысого мужчины.
— Тут тебе и место, как Инпу у подошв обуви Амон-Ра.
Дуат. Царство богов. В полоске гаснущего солнечного света между Землёй и Небом.
Темнота поглотила его гибкое тело, шерсть успела блеснуть во всё затопившем солнечном свете, и его голые пятки, качнувшись, с трудом устояли на холодном каменном полу.
— Дуат… — сейчас в устах Инпу название его родины прозвучало как ругательство.
Смуглый обнажённый торс всё ещё дрожал от мороза. Несмотря на свою обескураженность, ему нравился тот воздух, он был… иным, нежели здесь. Более свободным. Простор за белоснежным полем манил перспективой бега. Без цели, просто наслаждаясь процессом. Ему хотелось по-волчьи вытянуть морду и поскулить от досады. Путешествие в мир людей встряхнуло его, выдернув из привычного круга существования, обязанностей, которые он не только исполнял, но ещё и олицетворял.
Осмотревшись, он усмехнулся. Зала, полная живых кошечек и статуй для поклонения им, принюхивающихся к невесть откуда появившемуся человеку, пахнущему враждебным им существом. Огромные выбеленные колонны с изображением себя любимой, яркие краски и чувственные запахи восточных благовоний.
— Бастет, — произнёс он и оглянулся вокруг себя.
— Инпу, — промурлыкал голос нежной чаровницы.
Черноволосая девушка выплыла из-за колонны, покачивая крутыми бёдрами. В такт её движениям мягко подпрыгивала высокая небольшая грудь с тёмными ареолами и такого же цвета сосками, едва прикрытыми парчовой золотой тканью воротника с крупными, вкраплёнными в него драгоценными камнями — изумрудами, через плиссированную полупрозрачную ткань, не скрывавшую угадывавшийся под её пеленой тёмный треугольник в межножии, просвечивали бедра. Она не спеша подошла к нему, не сводя раскосых зелёных глаз с его лица, на котором застыл вопрос. Положив ладонь на рельефное плечо, обнаруживая цвет своей кожи много темнее его, она чуть сжала его. Раньше он бы затрепетал…
— Ты выглядишь… живым, — поприветствовала она его, взглядом задержавшись на его чувственных губах.
— В отличие от тебя, — он поднял широкую, круто изогнувшуюся бровь вверх, произнесённое получилось грубоватым, но разорвать зрительный контакт он был не в силах: её магия уже была в нём, как только он вдохнул благовония, возжигаемые на огромном, поблёскивающем медью жертвеннике возле высокого проёма выхода на балкон, залитого величественным светом безмолвного солнца Ра.
За колонной он почувствовал движение в глубине зала и принял боевую стойку, чуть склонившись и вытянув руки с кулаками вперёд.
— Исчезни, — выкрикнула Бастет, щёлкнув пальчиками.
Раздался мужской вскрик и громкий хлопок. Девушка обезоруживающе улыбнулась, а Анубис покачал головой.
— Тебе не хватило компании? — спросил он саркастично. — До полного комплекта не хватало?
— О, таких всегда предостаточно, — проговорила она, широко разводя руками. — Я скучала, — надув губки, добавила она, хлопая глазами.
— Зачем я тут, Бастет? — уже более нетерпеливо, мыслями возвращаясь к дороге.
— Раньше ты любил здесь бывать и наслаждаться моим обществом, — её рот скривился в обиде, и она ворчливо произнесла, отпустив его плечо и отходя на комфортное для обоих расстояние, становясь мрачнее, видя, как мужчина вздохнул с облегчением.
— Ты оторвала меня от важного дела, — пояснил он и в раздумьях вновь воззрился на неё, желая знать, если он поделится с ней информацией о том, что с ним только что произошло, поступит ли верно.
Девушка повела носом и, качнувшись на носочках, резюмировала:
— Ты был у людей! — догадка показалась ей забавной. — Это так… необычно, зачем, скажи мне, Инпу?
— Ты неболтлива, но не поддержала меня, когда я изложил Девятке свои суждения, касающиеся Амон-Ра… — начал было он, решая: довериться или нет.
Бастет закатила глаза и, тяжело вздохнув, прервала его:
— Но и не посмеялась, как это сделал Сет, — она отошла от него подальше и села на пол, застеленный плотной рогожей, раскрашенной переливающимися, словно заимствованными из самой радуги цветами. — Присядь, Инпу.
Узкой ладонью она похлопала по месту рядом с собой.
— Присядь, побудь немного со своею, — она немного помолчала, насладившись тем, как выжидательно посмотрел на неё Инпу, и продолжила далее, — твои мертвецы от тебя никуда не убегут, тем более тут время навсегда остановлено, — она провела пальчиком по своему лицу. — Надо хранить свою красоту, чтобы вам с Гором было стыдно, что когда-то вы променяли весёлые деньки со мной на…
— Умолкни, — проворчал Анубис и нехотя сел рядом, искоса посмотрел на довольно улыбающуюся девушку и добавил уже более снисходительно: — Зачем звала?
— Не почувствовала тебя нигде, подумала, что ты опять… — она отвела глаза и с горечью в голосе довершила фразу: — Принимаешь подношения своих жрецов.
Анубис смягчился и решил не возражать Бастет.
— Скажи, ты что-то чувствуешь? — деликатно, видя, как девушка наливает в бокалы вино, до этого бутылка с которым стояла на низком столике с витыми толстыми ножками.
— А ты? — и подала сосуд ему в руки, сама отпивая из своего.
Анубис взболтал напиток, глянул в кроваво-красный пьянящий водоворот и вновь воззрился на девушку.
— Я действительно был на Земле, — после недолгого молчания произнёс он, ожидая любой реакции.
— Тебя до сих пор волнует Амон-Ра? — спросила она, вновь делая глоток.
— Опасность, которую никто не видит: мы стали забывать о том, что мы вечные, но не бессмертные, никто не видит последствий, никто не хочет объединяться против висящей над нами угрозы, дядя тоже этого не понимает, Осирис
