Последняя воля Мистера Эддингтона - Ольга МкАллистер

– Что это за потайной ход, Виктория? Где он находится? – спросил Чарльз.

– Я не уверена, Чарльз, – ответила Виктория. – Я только помню, что прикоснулась к старинному зеркалу в подвале дома дядюшки, а потом – все как в тумане. Когда я пришла в себя, то оказалась в небольшом домике, судя по всему, охотничьем. Совершенно точно, что в той комнате, где я очутилась, не было зеркал. Но что-то подсказывает мне, обратный путь должен быть именно в этом помещении.

– Бог мой, Виктория, я не верю своим ушам, правда ли такое возможно? Но если так, и вы не знаете пути обратно… означает ли это, что вы навсегда останетесь здесь? – спросил Чарльз.

– Получается именно так, – неуверенно подтвердила Виктория. – Поэтому я и хочу как можно скорее поселиться в поместье дядюшки. Если возможность вернуться обратно существует, я полагаю, что смогу отыскать ее именно там.

– Невообразимо… – с замиранием сердца слушал ее Чарльз. – Но, Виктория, если смотреть с позитивной стороны, разве вам плохо с нами? Дядюшка оставил вам такое наследство, что вы с пристрастием можете перебирать женихов, устраивая свое счастье как заблагорассудится.

– Чарльз, я как историк вам заявляю, что мое нахождение здесь может изменить ход событий, а этого никак не должно произойти. Мне действительно хочется остаться, но полагаю – это было бы верхом безрассудства.

– Виктория, а какое оно, будущее? – спросил ее Чарльз.

Виктория загадочно улыбнулась и задумалась, как же ему ответить. Она однозначно не планировала рассказывать ему ничего, что произойдет в ближайшие годы, чтобы он никоим образом не мог на это ни повлиять, ни изменить. И решила утолить его жажду, рассказав лишь о новейших событиях и изобретениях человечества.

– В двадцать первом веке люди намного проще в отношении этикета и поведения в целом. Должна вам сказать, на то, чего вы так стесняетесь и всячески утаиваете, в моем времени смотрят довольно либерально. Есть, конечно, консерваторы и противники таких отношений, но многие люди это поддерживают. Мужчины публично объявляют о своих подобных отношениях, и многие государства признают однополые браки.

– Не может быть, – в недоумении смотрел на нее Чарльз.

– Да-да, это чистая правда, – подтвердила Виктория. – Между прочим, в числе этих государств и Великобритания, которая признала законность таких браков в 2014 году.

– Виктория, вы должны забрать меня с собой, – взволнованно говорил Чарльз. – Мы найдем способ во что бы то ни стало. Вы разрешите мне вернуться с вами?

– Но, Чарльз, я не уверена, что это правильно. В вашем мире жизнь так проста и размеренна, а там вам придется столкнуться с сумасшедшим ритмом, сумеете ли вы под него подстроиться? Люди все время спешат и постоянно чего-то не успевают. Жизнь не течет, а пролетает перед глазами. И, несмотря на все совершенные приборы, которые должны упрощать жизнь, они лишь только делают ее еще более комплексной и сложной.

– Расскажите об этом, Виктория, – умолял Чарльз. – Люди уже научились летать?

– Нет, летать не научились, – улыбнулась Викки. – Но изобрели самолеты, это такие машины, чем-то напоминающие по форме больших железных птиц, которые летают по воздуху. Довольно популярный вид транспорта у населения, должна вам сказать. Например, на самолете можно добраться из Америки в Европу всего за девять-десять часов.

– Я не могу себе этого представить, – недоумевал Чарльз. – Америка, это же безумно далеко. Какова же должна быть скорость такой машины, чтобы так быстро преодолеть подобное расстояние?

– Примерно пятьсот миль в час, – ответила Виктория.

– Пятьсот? – Переспросил Чарльз. – Как такое возможно? Скорость лошади в галопе десять – пятнадцать миль в час, на скачках, бывает, лошади достигают тридцати пяти – сорока миль в час, но представить себе пятьсот… это невообразимо. Разве человеческое тело может выдержать такую скорость?

– На самом деле, когда человек находится в самолете, скорость вообще не ощущается. Во время полета ты даже можешь спокойно ходить по салону. Такая «железная птица» вмещает порядка трехсот четырехсот человек.

– Прости, у меня это никак не укладывается в голове, – сказал Чарльз.

– Погоди, сейчас ты узнаешь еще об одном открытии человечества. И если тебя поразил самолет, то от этого должны бежать мурашки по телу, – загадочно произнесла Виктория.

– Что же это? – в ожидании смотрел на нее Чарльз.

– Это чудо техники называется Интернет. Он представляет собой всемирную глобальную сеть для хранения и передачи информации.

Чарльз не слышал в этих словах ни малейшего смысла и вопросительно смотрел на Викторию.

– Ты помнишь волшебное зеркало в сказке «Красавица и Чудовище», с помощью которого можно видеть то, что пожелаешь? – спросила Виктория.

– Да, конечно, помню, – подтвердил Чарльз. – Так что, Интернет – это волшебное зеркало?

– Нет, – рассмеялась Виктория. – Интернет – это намного больше, чем волшебное зеркало. Помимо того, что ты можешь видеть кого угодно, ты можешь говорить с этим человеком. Главное, чтобы твой собеседник также обладал средством приема данных, грубо говоря, таким же «волшебным зеркалом». И будет ваш разговор настолько ясным и четким, будто вы стоите рядом, хотя на самом деле находитесь на разных континентах. Но это лишь одно из достоинств Интернета. А вообще, это огромный ресурс информации. Там есть все, что только пожелаешь. В моем времени почти у каждого человека есть доступ в Интернет, и если по каким-то причинам происходит сбой, отключение от Интернета равносильно изолированию от общества.

Чарльз пораженно качал головой. Ему хотелось узнать больше. Он задавал и задавал Виктории вопросы. И с каждым новым ответом ему хотелось спросить что-то еще. Этот разговор мог длиться бесконечно, но за окном светало, и Чарльз поспешил вернуться в свою комнату, пока еще все спали.

Глава XXX

Виктория погрузилась в сон уже с первыми лучами солнца. После того как Чарльз покинул ее комнату, она еще долго не могла уснуть, возбужденная не меньше его, она перебирала в голове подробности их разговора. Затем вспоминала своих друзей и привычную жизнь в Штатах. В волнении она думала о том, где сейчас может находиться Летиция, и вообще о том, что же будет дальше…

Проснулась Виктория только к обеду. Спустившись в гостиную, она застала Анну за фортепиано, которая поприветствовав ее, тут же справилась о здоровье.

– Я волновалась за вас, дорогая Виктория, – сказала Анна. – Эмма, похоже, слегка простудилась прошлым вечером и все утро не встает с постели. Я опасалась, что это коснулось и вас.

– Спасибо за заботу, милая Анна. Со мной все в порядке, просто немного устала вчера.

– Я собиралась прогуляться в книжную лавку, не хотите составить мне компанию? – спросила Анна.

– Конечно, с удовольствием, – ответила Викки. – А где все, сегодня в доме так тихо?

– О, Эмма в постели, Чарльз ушел еще рано утром, сказав, что у него в городе много дел, а маменька отправилась с визитом к одной своей подруге. Только отец, как всегда, в библиотеке.

– Тогда я сейчас навещу Эмму, узнаю, не нужно ли ей чего-нибудь, а после обеда пойдем в лавку, – уточнила Виктория.

– Да, давайте, так и поступим. Пожалуй, я тоже поднимусь с вами к Эмме.

Эмма не показалась Виктории больной, скорее, это можно было назвать женским своеволием, выраженным в желании поваляться в постели. Видно было, что и Анна придерживается схожего мнения. Так, убедившись в добром здравии Эммы, дамы отправились на прогулку.

– Каковы ваши впечатления от вчерашнего вечера? – не терпелось узнать Анне.

– В целом разговор, на мой взгляд, был весьма занимательным, – положительно выразилась Виктория. – И если бы не бестактность миссис Ламберт, можно было бы назвать вечер удачным. Несмотря на свои светские манеры и умение держаться в обществе, она так навязчиво сватает своих сыновей, что это вызывает по меньшей мере неприязнь.

– Да, тут она пускает в ход все средства, – улыбнулась Энн.

– А вот мистер Тафт, напротив, по-моему, очень интересный мужчина, – продолжила Виктория. – Несмотря на его родство с миссис Ламберт, я не вижу в этих людях ничего схожего. Действительно, на первый взгляд мистер Тафт вызывает некоторый страх и всем своим видом как будто обязывает к повиновению. Но в ходе общения с ним мое мнение переменилось. Между прочим, мне показалось, он испытывает симпатию к вам, дорогая, – выразила свое мнение Виктория.

– Правда, вы всерьез так полагаете? Я никогда не замечала за ним ни малейших знаков внимания. Напротив, он всегда так холоден и равнодушен.

– Он действительно замкнутый в себе человек, я думаю, в этом сыграл свою роль род его деятельности. Тем не менее мне показалось, что большую часть вечера он не спускал с вас глаз, дорогая Анна. И все слова, обращенные к вам, были теплыми и искренними, несмотря на общую холодность его поведения.