История России с древнейших времен. Том 15. Царствование Петра I Алексеевича. 1703–1709 гг. - Сергей Соловьев

Но одними средствами охранения жизни и имущества преобразование не ограничивалось. На русских нравах лежало пятно, которое бросалось в глаза и чужим, и своим, – это неправильность при заключении брачных союзов, имевшая такое вредное влияние на семейную жизнь, на семейную нравственность. Мы видели, что в 1693 году патриарх Адриан свидетельствовал, что брак заключается без согласия вступающих в брак, отчего «житие их бывает бедно, другу другу наветно и детей бесприжитно». Патриарх не мог представить действительных средств против зла. Петр нашел это средство, уничтожив затворничество женщин, приказывая приглашать их вместе с мужчинами на обеды и вечера. В апреле 1702 года издан указ: «Рядовые сговорные записи отставить и впредь их в приказе Крепостных дел не писать, а вместо того приданому писать росписи за руками, а заряду (платежа за неустойку) никакого в тех росписях не писать. А буде кто дочь, или сестру, или какую свойственницу, или девица, или сама вдова сговорит замуж за кого, и прежде венчания обручению быть за шесть недель, и буде обручатся, а после сговору и обрученья жених невесты взять не похочет или невеста за жениха замуж идти не похочет же, и в том быть свободе, по правильному св. отец рассуждению. А которая невеста выйдет замуж и умрет бездетна: и после смерти ее, приданого ее, кроме вотчин и поместий и дворов, назад ничего не возвращать». 30 декабря 1701 года запрещено было подписываться уменьшительными именами, падать пред царем на колена, зимою снимать шапки перед дворцом. Петр говорил: «Какое же различие между бога и царя, когда воздавать будут равное обоим почтение? Менее низкости, более усердия к службе и верности ко мне и государству – сия то почесть свойственна царю».

Важные преобразования в первое пятилетие нового века коснулись духовенства. Мы уже видели, в каком положении находилось русское духовенство при повороте России на новый путь, повороте, начавшемся до Петра, истекавшем из всего предшествовавшего хода истории. Недовольство этим положением было высказано громко и резко и в приговорах соборных, и в указах, направленных против разных злоупотреблений и нравственных беспорядков, но этим протестом все и окончилось; самостоятельного движения к исправлению сознанного зла не обнаружилось. Сознав зло и при этом не обнаружив силы, достаточной для его искоренения, духовенство необходимо отрекалось от права на это искоренение в пользу другой силы. Несостоятельность духовенства преимущественно происходила от недостатка просвещения, жажду которого так ясно выразило русское общество в конце XVII века. Общество имело право требовать, чтоб духовенство, учительное сословие, взяло на себя почин в этом деле и руководило других, но и это требование осталось неудовлетворенным. Учреждена была в Москве Академия, вверенная надзору духовенства, прямо направленная к поддержанию церкви, но духовенство не воспользовалось ею. Петр говорил патриарху Адриану: «Священники ставятся малограмотные: надобно их сперва научать таинствам и потом уже ставить в тот чин; для этого надобно человека, и не одного, кому это делать, и определить место, где быть тому. Надобно промыслить, чтоб и православные христиане, и зловерцы – татары, мордва, черемисы и другие – познали господа и закон его: для того послать бы хотя несколько десятков человек в Киев в школы. И здесь есть школа, можно бы и здесь было об этом деле порадеть, но мало учатся, потому что никто не смотрит за школою как надобно; нужен для этого человек знатный чином, именем, богатый, и нет его. Евангельское учение – вот знание божеское, больше всего в жизни сей нужное людям. Многие желают детей своих учить свободным наукам и отдают их здесь иноземцам; другие же в домах своих держат учителей-иностранцев, которые на славянском нашем языке не умеют правильно говорить, кроме того, иноверцы и малых детей ересям своим учат; отчего детям вред и церкви нашей святой может быть ущерб великий, а языку нашему от неискусства повреждение, тогда как в нашей бы школе, при знатном и искусном обучении, всякому добру учились».

В октябре 1700 года умер патриарх Адриан. Вслед за известием об этом событии Петр, находившийся в то время под Нарвою, получил письмо от Курбатова: «Больному патриарху трудно было смотреть за всем, от чего происходили беспорядки по духовному управлению. Избранием архимандритов и других освященного чина людей заведовал архидиакон, который, как известно, сам собою править не может: где же ему избирать? Избранием патриарха думаю повременить. Определение в священный чин можно поручить хорошему архиерею с пятью учеными монахами. Для надзора же за всем и для сбора домовой казны надобно непременно назначить человека надежного: там большие беспорядки; необходимо распорядиться монастырскими и архиерейскими имениями, учредить особливый расправный приказ для сбора и хранения казны, которая теперь погибает по прихотям владельцев. Школа, бывшая под надзором патриарха и под управлением монаха Палладия, в расстройстве; ученики, числом 150 человек, очень недовольны, терпят во всем крайний недостаток и не могут учиться; потолки и печи обвалились. Мог бы я и о другом о многом донести, да очень боюсь врагов. Из архиереев для временного управления, думаю, хорош будет холмогорский (Афанасий); из мирских для смотрения за казною и сбора ее очень хорош боярин Ив. Алексеевич Мусин-Пушкин или стольник Дм. Петр. Протасьев».

Мысль Курбатова отложить избрание патриарха не могла не понравиться Петру, если только эта мысль не была уже прежде у Петра. Враги преобразований постоянно вооружались против них во имя религии, древнего благочестия, которому изменял царь, друг еретиков, немцев; было известно, что духовенство смотрело очень неблагосклонно на нововведения и на новых учителей; патриарх Иоаким вооружался против приема иностранцев в русскую службу, патриарх Адриан писал сильные выходки против брадобрития, и когда замолк, увидав, что сам царь ввел брадобритие, то навлек от ревнителей старины жестокие на себя укоры: «Какой он патриарх? Живет из куска, спать бы ему да есть, бережет мантии да клобука белого, затем и не обличает». Адриан по характеру своему снес заслуженные непоследовательностию укоризны; от него Петр не мог ожидать противодействия своим планам, но мог ли он быть уверен в его преемнике? Для поправления расстроенных при Адриане дел патриаршего управления нужно было избрать человека энергического, но энергический человек будет ли употреблять свою энергию всегда согласно с видами царя-преобразователя? Где найти такого архиерея, который бы вполне сочувствовал преобразованиям? А если нет, то патриарх, по своему значению, будет необходимо нравственною опорою недовольных; царь в постоянном отсутствии из Москвы; без царя патриарх на первом плане, и если этот патриарх не сочувствует царю, которым многие недовольны? С Никоном легко было справиться и царю Алексею Михайловичу, потому что Никон губил сам себя, но при Петре патриарх сколько-нибудь энергический в челе многих недовольных преобразованиями был гораздо опаснее Никона. Благоразумно ли было к сильной борьбе внешней и внутренней присоединять возможность борьбы с патриархом, которая, и окончившись счастливо для царя, во всяком случае дала бы ему печальное значение гонителя, а жертва получила бы для многих и многих значение св. мученика? Сохранилось известие, что английским купцам, изъявлявшим опасение, не будет ли патриарх сопротивляться табачной продаже, Петр сказал: «Не опасайтесь: я дал об этом указ и постараюсь, чтоб патриарх в табачные дела не мешался: он при мне блюститель только веры, а не таможенный надзиратель». Но пример Иоакима и Адриана мог ли дать Петру ручательство, что преемник их сможет с точностию определить свои обязанности как блюстителя веры только? Петр, приступая к упразднению ненужного для русской церкви сана патриаршеского, стремился дать ей настоящее могущество, просвещение, но ввести просвещение между великороссийским духовенством, заботиться о школах, направлять и развивать их могли только ученые архиереи, а где было взять их? Дать общее сильное движение образованию между духовенством в целой России, заботиться о главной школе в Москве мог только патриарх ученый, а где было взять такого? Петру оставалось одно средство – назначать на архиерейские места в Великой России ученых монахов малороссийских, но поставить патриарха из Малороссии было неудобно при тогдашних отношениях междувеликою и Малою Россиею. Наконец, считалось необходимым приступить к решительным мерам для исправления нравственности духовенства, преимущественно черного; считалось необходимым сделать более правильное употребление материальных средств черного духовенства; хотели сделать все это без помешки, избрание патриарха было отложено. Мы не считаем себя вправе думать, что мысль о совершенном уничтожении патриаршества уже созрела в Петре в 1700 году; всего вероятнее, что она достигла той зрелости с течением времени, когда от отсутствия патриарха не чувствовалось никакого неудобства, когда коллегиальная форма признана была лучшею по всем частям управления, когда, наконец, дело царевича Алексея возбудило в душе Петра сильные сомнения насчет сочувствия большинства высшего духовенства к новому порядку.