В интересах личного дела - Галина Владимировна Романова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А теперь что? Нагрызется печенья и ужинать уже не захочет. Она его знала.
– Я попросил полковника выдать нам разрешение на то, чтобы проверить телефон Игнатова. Очень важно узнать, с кем он тесно общался накануне нападения и после. Я, когда заходил к нему в палату, видел, как он стремительно убирает телефон. С кем-то он трещал. Но с кем? Светлана была вне доступа. Хлопову он не звонил. А если ему, то кто?
Пачка печенья таяла на глазах. Ужина точно не будет.
– Мы едем к подруге Одинцовой, Гуле?
Варя наблюдала за его лицом – Климов неожиданно погрузился в задумчивость. Если он сейчас скажет, чтобы ехала одна, она точно разрыдается. Прождала его полтора часа, на что-то надеялась…
– А? Да, да, едем.
Стремительным движением он выхватил ветровку из распахнувшегося словно по волшебству шкафа и шагнул за дверь. Варя заторопилась. Она уже была готова: оставалось запереть сейф и дверь кабинета.
Проходя мимо шкафа, она усмехнулась.
Дверцы давно жили своей собственной жизнью. Могло заклинить, когда их пытались открыть. А если рядом стоять и наступать на нужную скрипучую половицу, открывались сами по себе. Климов как раз стоял рядом, так что никакого волшебства не было.
Но ей почему-то хотелось думать иначе.
Глава 14
Гуля аккуратно поддернула краешек восковой полоски на левой ноге чуть выше стопы, зажмурилась и с силой дернула. На глазах выступили слезы. Как она устала от этой боли! Как хотелось наплевать на все и запустить себя. Не лепить на ноги и руки восковые полоски. Не делать уколы красоты в скулы и носогубные складки. Не надрываться на тренажерах в цокольном этаже их с Сережей дома.
Но нельзя! Нельзя сходить с лыжни, как утверждала Ляля – ее любимая подруга. В затылок свистят молодые и алчные до чужих денег.
– Нам, тридцатипятилетним, приходится держаться зубами за уходящую молодость, Гуля. Со скрежетом стискивая зубы, понимаешь?
Она понимала, соглашалась и мучила себя. Они устраивали с Лялей подобие соревнований, хвастаясь достижениями.
– Вот видишь, этот маленький шрам от укола? – демонстрировала ей та свою подмышку. – Жир уйдет за неделю, словно его и не было. Обалденные инъекции. Уже в трех местах делала.
Остальные места она ей не демонстрировала, но Гуля верила, что жира там точно нет, как и нигде на теле любимой Ляли. Она тоже согласилась на эти инъекции, которые были страшно болезненными и дорогими. Но Сергей денег на ее красоту и сохранение молодости не жалел, и Гуля послушно топала дорожкой, проторенной Лялей.
Сейчас Ляли не стало. Никто ее не подталкивал, не уговаривал, и она мало-помалу начала сдавать позиции. Пропустила уже три визита к косметологу на лифтинг тела. Вчера не подходила к тренажерам. Единственное, чего не могла себе позволить, – не лепить восковые полоски на ноги и руки.
Сергей не терпел шерстяных женщин! А у нее волоски лезли уже на четвертый день после процедуры. Допустить, чтобы ее руки и ноги покрылись щетиной, она не могла. Это было и самой противно.
Гуля убрала все с журнального столика, выбросила мусор, посуду помыла и убрала в шкаф, быстро приняла душ. Намазала настрадавшиеся ноги и руки кремом, надела теплый мохнатый костюм и, поджав ноги, уселась в кресло напротив панорамного окна. Через это окно в гостиной она всегда наблюдала, как Ляля въезжает в их ворота, ставит машину и идет к дому, помахивая каким-нибудь подарком. Это могло быть все что угодно: тортик, коробка конфет, шелковый шарфик или упаковка дорогого крема. Она ни разу не явилась к ней с пустыми руками, а приезжала она каждый день. Почти каждый день.
Теперь ее нет, и жизнь Гули перестала быть интересной. У нее совсем не осталось занятий, кроме ухода за собой, а от этого ее уже тошнило. Иногда она с завистью восклицала:
– Везет тебе, ты в квартире живешь! Там соседи, жизнь за окнами. А я как в мавзолее.
– Илья не хочет съезжать из квартиры. Центр, движуха. А дом так и стоит неотделанным. Говорит, на старость…
Старости у Ляли теперь не будет. Она так и останется вечно молодой. Гуля вытерла мокрое от слез лицо – всегда плакала, когда вспоминала Лялю. Она по ней очень скучала.
Гуля посмотрела на часы. До возвращения мужа с фирмы было еще очень много времени, и она решила поспать. Половину ночи проворочалась, слушая храп любимого. Толкать не имела права. Он добытчик! Глава! Должен высыпаться!
Она ушла в будуар, где занималась уходом за собой, смотрела телевизор, общалась с Лялей. Легла на узкую кушетку, накрывшись с головой клетчатым пледом, и через пять минут уже крепко спала.
Очнулась она от резкого звонка в ворота. Искаженный динамиком голос орал на весь дом, что это полиция и необходимо поговорить о ее подруге Одинцовой.
Она не сразу открыла, конечно. Заставила показать видеоглазку удостоверение. Долго изучала, сверяла с оригиналами – полицейских оказалось двое – и только потом впустила.
Подходя к двери, Гуля мимоходом глянула на себя в зеркало. Лицо порозовевшее со сна, молодое, волосы тяжелым черным шелком струятся по плечам и спине, фигура подтянута.
Жаль Ляля не видит – оценила бы. Сереже некогда – он постоянно работает и в ее сторону почти не смотрит.
Зато вошедший полицейский – молодой красивый майор – уставился на нее с неприличным интересом. Обычно стесняясь мужского внимания, Гуля поймала себя на мысли, что на этот раз оно ей приятно.
А майор был хорош! Высокий. Фигура, ноги, руки – все по мировым стандартам мужской красоты. Лицо… может, не столь смазливое, как у ее мужа, но очень сексуальное. Ляле бы он тоже очень понравился, и она тут же принялась бы с ним флиртовать. Она всегда так поступала, когда мужчина ее чем-то цеплял. Могла себе это позволить: Илья ей разрешал. Его даже возбуждало.
Гуля тихонько – про себя – считала его за это извращенцем.
– Что вам угодно, господа полицейские?
Она нарочно смотрела только на девушку, что явилась с майором. Не дурнушка, нет: полненькая, розовощекая, с удачной стрижкой, неплохо одета. Но какая-то вся зажатая, словно стесняется присутствия красивых людей, боится обнажить свою привлекательность.
«Куча комплексов», – сказала бы Ляля и оказалась бы права. Рядом с таким майором и Гуля бы закомплексовала.
– Нам надо поговорить о вашей подруге. – проговорила девушка красивым голосом.
«Таким только сказки детям на ночь рассказывать, – вдруг с грустью
