Черным по черному - Тим Пауэрс

Перехватив взгляд проходившей рядом служанки, ирландец окликнул ее сквозь гам:

— Не знаешь, Ипифания на кухне?

Тут же из-за локтя Даффи высунулась пьяная красная рожа.

— Там ее нет, — радостно оповестил гуляка. — Минуту назад она была под этим столом… — С услужливым видом он заглянул вниз. — Нету! Поди сбежала с Вернеровым мастифом, и скоро здесь появится новый выводок щенят. Надо бы на цепь…

Метнувшаяся рука ирландца ухватила болтуна за узел шерстяного шарфа. Могучим поворотом плеч Даффи выдернул из-за стола задыхающегося человека, поднял его над головой, придержал и швырнул визжащую фигуру так, что тот смел с ближайшего стола все пивные кружки, прежде чем удариться об пол, который загудел, как огромный барабан.

На мгновение все разговоры смолкли, потом возобновились громче прежнего. Вызывающе оглядев толпу, ирландец приметил узкие глаза азиата, который разделался утром с Бобо. «Да, — подумал Даффи, — со мной и мандарином многовато людей разлеталось тут в последнее время». Затем, уловив отблеск раздумья на бесстрастном лице азиата, ирландец внезапно кое-что понял. В чем бы ни крылась причина его собственного необъяснимого возбуждения — в разочаровании, предвкушении или дурном предчувствии, азиат об этой причине догадывался.

Из дальнего конца комнаты начали доноситься истерические выкрики Вернера, так что Даффи счел за лучшее развернуться и пройти через наполненную чадом кухню к задней двери, а оттуда на конный двор.

«Ерунда какая-то получается, — размышлял он. — Впасть в ярость, точно мальчишка. Где мое самообладание?»

Он глядел через высокую крышу городской управы на темнеющие полосы закатного небосклона, глубоко вдыхая холодный вечерний воздух.

«Где-то там, на западе, теперь яркий полдень, — сказал он себе. — Тьма нагоняет меня сзади, а день брезжит так далеко впереди».

Раздался какой-то звук. Не шорох ли шагов? Даффи обернулся — на двери пивоварни раскачивалась подвешенная деревянная бадья. А, подумал он, всего лишь разносчик. Верно, масло, что дожидалась Анна, по ошибке повесили на другую дверь. Ладно, Шраб может отнести его завтра утром. Сейчас Даффи совсем не хотелось общаться с кем бы то ни было.

Взглянув вверх, он убедился, что тучи сгущаются. В такую погоду лучше не стоять под открытым небом, а прятать голову под каким ни на есть укрытием.

По двору пролетел порыв ветра, и острый запах горящего пороха ударил в ноздри. Даффи инстинктивно огляделся и метнулся к висящей на двери бадье. Из-под крепко пригнанной крышки торчал остаток фитиля, продолжавший шипеть и рассыпать искры, даже когда ирландец с воплем сорвал бадью с крюка. Хоть бадья весила добрых тридцать фунтов, Даффи одной рукой швырнул ее через двор и следом сам рухнул лицом вниз на булыжник.

Вспышка и оглушительный треск разорвали ночь, и отскочившие от стен трактира щепки, крутящиеся доски, осколки камней градом застучали по мостовой, тогда как грохот взрыва эхом прокатился по темным улицам. Даффи сел, откашливаясь от дыма и пыли, по щеке его стекала струйка крови из рассеченного куском дерева лба. Пошатнувшись, он поднялся на ноги и обнажил клинок, ожидая, что из темноты хлынет поток враждебных фигур. Единственный поток, однако, хлынул из дверей кухни позади него, и состоял он из прислуги и посетителей, высыпавших на улицу поглядеть, что случилось. Один голос прорезался через общий гам. Вернер протолкался через толпу и выступил вперед.

— Даффи, будь ты проклят! — выкрикнул он. — Что ты теперь наделал? Мало того, что утром ты разбил мои окна, теперь ты разнес половину конюшен! Вон из моего дома, ты, грязная пьяная скотина! — Свои слова он сопровождал тычками в широкую грудь ирландца.

— Ого! — раздался голос из толпы. — Вернер не на шутку разошелся!

Даффи почти не чувствовал тычков, но в голове его точно что-то лопнуло.

— Городская шавка! — рявкнул он, мигом позабыв про оправдания. — Ты осмелился поднять руку на меня? На меня? Прочь, падаль, и моли бога, что я не осквернил мой меч твоей поганой кровью!

Зрители невольно отступили назад, услышав властный голос Даффи, меж тем как он отвесил трактирщику болезненный удар клинком рапиры.

— Прочь, — взревел ирландец, — или, клянусь Манананом и Ллиром, я раскрою тебе голову рукоятью!

Нервы Вернера не выдержали, и он стрелой кинулся за угол дома.

— И запомни, слуга! — крикнул вслед Даффи. — Ты не смеешь приказывать мне в доме своего господина. Аврелиан, а не ты, здесь распоряжается.

Обернувшись к толпе опешивших гуляк, ирландец указал на двух швейцарских наемников из числа тех, с кем он держал утром пари.

— Вы двое, — распорядился он, — сегодня будете спать во дворе, чтобы подобное не повторилось. Я прослежу, чтобы вам прислали одеяла. Держите мечи наготове. Все ясно?

Растерявшиеся ландскнехты беспомощно переглянулись, глотнули и кивнули.

— Отлично.

Толпа раздалась, когда Даффи уверенным шагом вернулся через кухонную дверь в дом. Через несколько мгновений оттуда появился Шраб с ведерком и шустро принялся заливать несколько занявшихся от взрыва костерков, тем временем двое других помощников конюха успокаивали уцелевших лошадей. Так и не дождавшись объяснения случившегося, оживленно переговаривающиеся гуляки направились в трактир, на ходу пытаясь выстроить собственные теории по поводу взрыва. На улице остались только двое наемников, которые понуро начали собирать деревяшки для костра.

Спустя час Даффи развесил одежду на стуле и улегся в постель. Он задул свечу из последних, как ему показалось, сил.

Недавняя вспышка ярости все еще не шла у него из головы.

«Не иначе, что-то задело меня глубже, чем я мог ожидать, — сказал он себе. — Никогда прежде я до такой степени не терял самообладания. Точно кто-то другой на время занял мое место. — Он покачал головой. — Видно, обдумывание ответа на вопрос, кому могло понадобиться взорвать пивоварню и похоронить бедного Гамбринуса в его подвале, придется отложить до утра».

И тут глаза его широко открылись, ибо мысль о подвале отчетливо воссоздала безвозвратно, казалось бы, забытый послеполуденный сон. Он вспомнил, что во сне оказался в старом деревенском доме, где прошло его детство, но через какое-то время обнаружил там нечто несообразное его детским воспоминаниям. В каменных плитах пола оказался люк, полускрытый ковром, который кто-то сдвинул в сторону. По какой-то причине увиденное наполнило его ужасом, но он совладал с собой и, потянув крышку люка за кольцо, поднял ее на заржавленных петлях. Спустившись вниз, Даффи оказался в подземелье, заполненном древними сокровищами. Но внимание его приковал каменный гроб, где лежало тело — короля, а может быть, бога, если судить по трагическому величию, что застыло в каждой линии скорбного лица. Даффи стоял над телом и тут, к своей радости, проснулся после стука Шраба в дверь.