Дневник Верховского - Юрий Сафронов

Таким образом можно считать окончательно установленным: капитан Верховский в Сербии был и планировал находиться в Белграде до 4(17) мая (воскресенье); б) он предполагал после поездки по Косовскому краю вернуться в Белград; в) он не доверял получение своей корреспонденции никому из членов русской миссии.

Сербский полковник Стеван Бошкович (впоследствии генерал, по специальности геодезист) был знаком с Артамоновым, Штрандманом и Верховским. Как явствует из воспоминаний Штрандмана, при встрече на квартире Артамонова, состоявшейся 30 сентября 1911 года, Артамонов тогда охарактеризовал главных военных авторитетов Сербии, и в их числе генерала Путника, полковника Бошковича и других, как «храбрых и способных военных», познакомил Штрандмана и с деятельностью так называемой «Черной руки», т.е. группы офицеров, которая отчасти участвовала в свержении династии Обреновичей и которая считала, что имеет неоспоримый высший авторитет в государственных делах. По имени Артамонов упомянул Петра Живковича и Драгутина Димитриевича по прозвищу Апис»{118}.

По поводу посещения Куманова в конце 1912 года Штрандман писал: «Сербы, в соответствии со своим планом, решили гнать турок на юг, в направлении Велеса и Битоли. Мой посланник, обеспокоенный организацией работы нашего Генерального консульства в Скопье, направил меня в этот город. Прибыв туда, я получил возможность посетить поле боя близ Куманова, в чем мне очень помогло сопровождение нашего друга полковника Стевана Бошковича. Прошедший обучение на Геодезическом отделении Николаевской Академии Генерального штаба в Петрограде, он во всех тонкостях оценивал преимущества позиций, которые выбрали сербы, поэтому его объяснения были весьма поучительными. Мы передвигались верхом на конях, стояла дивная осень. Нас сопровождал заведующий нашим консульством Удинцов. Места самых жестоких столкновений между сербами и турками свидетельствовали об ожесточенности боев, которые здесь разыгрались десять дней назад. Ясно виднелись окопы и места атак пехотных цепей…»{119}.

Вероятно, что таким же маршрутом весной 1914 года пришлось двигаться по Косовскому краю и капитану Верховскому. Александр Иванович, надо полагать, подробно расспросил «инж. техн. полковника С.П. Бошковича» о своем предстоящем маршруте и даже получил от него в подарок «Новую карту Сербии и соседних областей», изданную в 1914 году (л. арх.).

В своей книге «Россия на Голгофе», изданной в 1918 году, А.И. Верховский не скрывал, что был командирован на Балканы. В этой книге он передал свои впечатления от поездки в Косово намеком, не называя дат: «Когда я был в командировке на полях сражения сербов с турками, — писал Верховский, — картины разорения культуры меня не удивляли. Там воевали турки…»{120}.

Будет полезным для дела сравнить изложение ситуации на Балканах тремя авторами: Артамоновым, Штрандманом и Верховским. Воспоминания В.А. Артамонова, (точнее, часть воспоминаний) были изданы в Берлине в конце лета 1938 года (нем. яз.), когда Верховского уже не было в живых, то есть через 25 лет после событий{121}.

С другой частью воспоминаний Артамонова, сохранившихся в его семейном архиве, был ознакомлен академик Ю.А. Писарев в сентябре 1988 года. Из этого документа следовало, что убийство эрцгерцога было резко осуждено Артамоновым. В дневнике за 28 июня (н. ст.) 1914 года Артамонов записал: «Крайне тревожный день для Сербии и России»{122}.

В то же время к воспоминаниям Артамонова (впрочем, как и к любым другим) следует относиться с осторожностью ввиду нестыковки важных дат и трактовки событий. Причем известно, что Артамонов обладал исключительной памятью и, как отмечал Верховский, он был «едва ли не сверхъестественным человеком» (С. дн. 25.1.1914).

Артамонов был прирожденным педантом, он сам в этом признавался. Любил записывать и запоминать все подряд, а события 1914 года он описывал в своих воспоминаниях с фотографической точностью. Например, Артамонов писал, что в конце февраля 1914 года вместе с коллегой из Софии, полковником Генерального штаба Романовским, был вызван в Петербург для доклада о ходе Балканских войн. Материалов об их течении Артамоновым было собрано очень много, особенно о битве при Куманове и Скопье в 1912 году. Артамонову в Петербурге пришлось задержаться в ожидании аудиенции у государя императора Николая II, и он смог вернуться в Белград 30 апреля (13 мая н.ст.) 1914 года. К этому времени, по его воспоминаниям, в Белград (из поездки по Косовскому краю. — Ю.С.) отправился и капитан Генерального штаба Александр Верховский.

Артамонов начал собираться в отпуск для лечения после примирительной речи С.Д. Сазонова в Думе, произнесенной 23 мая 1914 года, и наметил дату своего отъезда на конец мая…

6 (19) июня 1914 года Артамонов отбыл в отпуск и больше Верховского не видел, поэтому все их общение длилось менее месяца. По воспоминаниям Артамонова, он знал Верховского лишь поверхностно, что подтверждается материалами «Сербского дневника». Верховский в дневнике упомянул Артамонова всего 6 раз, а его «милую, скучающую в чужой обстановке» жену — 5 раз…

После возвращения А.И. Верховского из поездки по Косовскому краю в Белград, он несомненно встречался с Артамоновым, поскольку вселился в его квартиру тотчас после отъезда семейства Артамоновых за границу.

Квартира эта располагалась вблизи обсерватории неподалеку от небольшого леса, а с другой стороны граничила с пустырем и полем, засеянным кукурузой. Там же находился служебный сейф Артамонова, в котором должны были храниться списки агентуры, денежные расписки и прочие секретные документы и деньги. Отметим, что служебный сейф не должен был находиться в квартире у Артамонова — это было грубым нарушением инструкций Генштаба. Всем военным агентам был своевременно разослан циркуляр, что их квартиры не пользуются нравом экстерриториальности и поэтому шифры и секретные дела военной агентуры должны были храниться в соответствующих помещениях посольств, миссий и генеральных консульств, а «отнюдь не в своей квартире, хотя бы и в секретных несгораемых хранилищах»{123}.

При своем первом представлении Артамонову 25 января 1914 года Верховский, при детальном описании его кабинета, про сейф не упомянул. Возможно, что сейф появился в квартире позже, и был перемещен из русской дипмиссии непосредственно перед отъездом Артамонова за границу. Видимо, Артамонов хотел полностью исключить возможность заглянуть в его содержимое посторонним лицам. Это дает основание считать, что Верховский неотлучно, до самого своего стремительного убытия из Сербии должен был находиться в Белграде, поскольку никак не мог оставить сейф без постоянного присмотра. Ходкая версия, что Артамонова на время отсутствия замещал Верховский, не нашла своего документального подтверждения. Во всяком случае, личное дело капитана Всрховского за 1914 год (и далее) пока не обнаружено.