Хрестомагия - Андрей Рафаилович Мельников

полях

вороны оставляют

воровским макаром…

19.12.21

И обернется речью тронной!

на голом поле проступают знаки,

словно магического голоса ростки

нащупывают путь среди сугробов,

готовы к марш-броску без всяких яких,

на поворотах могут быть резки,

за горизонтом наблюдая в оба –

что там задумала его утроба?

Какие ветры распирают ее грудь?

Не приближаются ли южные знамена?

Земля уже дрожит, зовет их поименно,

раздрай ручьев еще чуть-чуть

и обернется речью тронной!

02.01.22

Спросонья (Фелиции, Винсенту)

ехидством славится ехидна,

повторами пугает

попугай,

конца дискуссии не видно,

кто победитель, выбирай!

Остроты колкие,

напоминающие иглы

или зеркальные рулады

через край?

В какой момент кого настигла

глагола истина,

решай!

Переполох зверей на всей планете

и резонанс полемики

резонен,

ажиотаж до ужаса конкретен!

И лишь спросонья

непонятен

соне!

14.12.21

Не сможешь оторваться!

Фонтанка дышит подо льдом,

пульсирует ее течение незримо,

и в теле, сталью налитом

играют мышцы как слова

в груди белилами замаскированного

мима,

реки пластический этюд

красноречив,

у речек развито на глубине

чревовещанье!

Не лозунгов назойливый мотив,

не соло омута в водовороте

прокламаций,

а хор безмолвных рыб

надрывный и до пузырей отчаянный!

За голый нерв его дыхание схватив,

уже никак не сможешь

оторваться!

24.12.21

Невесомость жизни

протяжный возглас

«О-О-О!»

ассо-

цитируется прочно

или с восторгом, или с ужасом

жестоким,

и вздрогнет на орбите

почва,

когда словно разрядом тока

ожог разгонит колесо,

оно своим зрачком широким

отполирует воздуха глоток

заподлицо,

по горлу полоснув

петлей летящего лассо,

и станет холодно как в проруби

среди кристаллов пыли лунной,

и воблы ноликами «о»

наполнят снова

невесомость

жизни…

29.12.21

На холодном пепелище

в бесплодных поисках плодов

былой эпохи Просвещенья,

когда генеалогия и древо

синонимично из семян росли,

пуская словно пыль в глаза

сверкающие позолотой ветви,

простолюдин смиренно голодал,

пока не накопилась желчи горечь,

познание законов бытия

ему явилось в образе Науки,

и он самозабвенно принялся крушить

пустой ружейный ствол,

уже в сознание пустивший корни,

бесплодны поиски плодов

горячих красных искр

на холодном

пепелище!

04.01.22

Мелодия для жизни

в послушный выводок

строптивые созвучья

объединяются по воле дирижера,

из грязной лужи брызгам

(видимо, везучим)

стремительным зигзагом Зорро

сверкнуть на солнце

суждено,

руном античным — чистым златом

суметь задобрить неба

дно,

надеть на землю гимна

латы

опять с рефреном «Аты-баты» –

иной мелодии для жизни

не дано!

05.01.22

Настой пернатых рифм

глагольной рифмой щеголять,

по-моему, нескромно, братцы,

логично ли настолько оголять

слова,

чтобы зимой за дело братьcя?

Сова и та

и перьями, и пухом

старается как может прирастать,

не утверждаю, но по слухам

ее таинственная стать

имеет объяснение простое –

умеет крыльями леса листать,

наполнив налету настоем

пернатых рифм

открытую тетрадь,

еще точнее — книгу

с горизонтом в роли

переплета!

15.01.22

Zero

вдыхая дым

еще невидимых пожарищ,

прислушиваясь к диалектам языков,

облизывающих стены

мирозданья,

глазами по земному шару

шаришь,

пытаясь отыскать

разумное зерно

среди магических условных знаков,

но результат

привычно одинаков –

как тать из-под земли

все тот же номер –

последний шанс,

едва родившись, помер,

опять сквозняк

свистит в zero…

21.01.22

Легкость вознесенья

снежинки, пролетая сквозь асфальт,

становятся невидимыми глазу,

но только не огню воображенья –

уж он то сможет проследить

дальнейший путь подземной ипостаси,

маневры атомов,

молекул искреннее млеко

сияют перед ним как на ладони,

открыты шлюзы Стикса, и инстинкты

включаются на полную катушку,

нейроны полушария земного

через кору, преодолев ядро,

на всех парах пронзая литосферу,

вдруг обретают легкость

вознесенья!

22.01.22

Грохот

конструкция вот-вот

обвалится,

она уже на ладан дышит,

утрачивая связь

и с Небом, и с Землей,

под палицей

трещат опоры, стены, крыша,

осколки скалятся, как волки

в драке злой,

углы обуглены,

слова скрипят золой,

язык на взводе — сам не свой,

никто и никого уже не слышит,

лишь Грохот

нагло правит бал,

стравив между собой

стальные балки

и живые травы…

06.02.22

Снова Небо расплескалось!

хрупкий тихий-тихий

голос

бился лучиком во тьме,

его легкий светлый

образ

не парил — уже летел!

Вопреки глаголам гула,

сквозь глухой натужный стон

вспышка Солнца

полоснула

словно колокола звон,

отступил стотонный хаос,

тени с писком — по углам,

снова Небо расплескалось,

осадив земной

бедлам!

12.02.22

Флюид

Земля объелась белены,

дрожит в ознобе,

побледнела

в плену у китча алюминия луны,

во власти гипнотического

мела,

с налетом тлена тело льда,

его геном инопланетен,

умело подминает под себя

эмоции,

разжаловав до сплетен,

спеленутых метелями затмений,

и льдами властно замкнут круг,

и стынет где-то в глубине

дрожит — совсем-совсем

продрог

Флюид подобно сердцу тук-тук-тук

морзянкой строго тет-а-тет

ведет со звездами секретный диалог –

а будет ли когда-нибудь

рассвет?

16.02.22

Холодные воронки

опять запахло жареным

на вертеле войны

шипящим в корчах человечьим мясом,

раскаты орудийных залпов

лютуют как издевка над салютом –

когда ему еще свои павлиньи перья

удастся распустить…

а тут — сейчас

диктует моду воронье,

окрасив небо черными крылами

словно осколками снарядов и картечи,

прогрессом возведенных в степень –

до высот ракет,

на почве ненависти сеющих

бездонных омутов

холодные воронки…

20.02.22

По краю ходит Украина

еще один лоскут

по шву истлевшему

неумолимо с треском

оторвался,

шуршат планшетниками пшеки,

мудрят над картою мадьяры,

по Львовщине как паутина трещин

расходятся тропинки голосов

все больше, больше –

к Польше,

устало под хохлами спать

и Закарпатье,

Мукачево и Ужгород, и Тиса

мучительно мечтают берега

нащупать (как и Берегово)

в Венгрии,

дрожит, колеблется земля –

по краю ходит

Украина…

23.02.22

В легендах Воздуха

всего лишь воздух –

веса никакого,

живет на Небе, снисходя

до нас

словно невидимый Пегас,

ветрами взнуздан

и подкован,

блеснул на солнце…

и погас!

Но не в груди –

в ней оставляет искры,

дыханию даруя теплый свет,

к орбитам пульса

малодушно низким

он сразу предъявляет иски,

зато