Воин - Даниил Сергеевич Калинин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Руки, правда, уже начали забиваться от гребли против течения – в море в последние часы было легче, мы застали прилив. Сейчас же приходится все силы тратить на физическую работу – и голова становится пустой, нет времени на размышления. Периодически я кидаю взгляды на левый берег, где по идее должны уже были показаться какие-то постройки, но не особо рассчитываю, что замечу Лунд раньше того же Горыни. Однако в очередной раз, уже скорее машинально взглянув налево, я наконец замечаю густо стоящие вдали бревенчатые дома, а за ними – крепостной вал с частоколом поверху.
– Город! Вижу город!!!
Глава 10
Октябрь 1060 года от Рождества Христова (6569 год от сотворения мира). Датская провинция Сконе, западное побережье современной Швеции. Окрестности города Лунд.
Чем ближе строй варягов (точнее, его условное подобие) приближается к Лунду, тем все более сильное впечатление производит на меня город. Нет, сама крепость не представляет собой чего-то сверхъестественного, хотя высота кольцевого земляного вала впечатляет – как и то, что по периметру он укреплен цельными стволами дерева, а поверху имеет защитный деревянный парапет. Но нет, главное отличие укрепления Лунда – это его размеры. Честно сказать, я ожидал увидеть небольшой бург, в котором могли бы укрыться горожане на случай набега и скорого штурма. Но нет – деревоземляной стеной обнесена большая часть поселения, а в качестве посада выступает лишь небольшой участок с хаотично разбросанными по нему продолговатыми скандинавскими домами.
Так что жители посада давно уже успели спрятаться в крепости. Но сейчас со всех сторон в Лунд спешно стекаются крестьяне с небольших усадеб, разбросанных на обширной территории вокруг города. Ведь Лунд на текущий момент является центром земледельческой провинции – а учитывая, что урожай уже был собран, сейчас в городских амбарах должен находиться значительный запас зерна.
Но пожалуй, главное, что меня сумело впечатлить, – это хирд датчан, выстроившихся полукругом перед посадом, прикрывая развернутые в нашу сторону ворота и беглецов, спешащих укрыться за надежной городской стеной. Хирд, внешне не уступающий числом вендской рати, замер чуть в более чем ста метрах от нас. Правда, за нашими спинами следуют еще и лучники, под сотню человек, так что викингов, выкрикивающих отборные ругательства и зовущих нас на бой, собралось вряд ли более трех сотен.
Впрочем, викингов ли? Или свободных бондов-землепашцев, имеющих дома оружие и взявших его сейчас в руки? Скорее, последнее, хотя какую-то часть вражеского войска наверняка составляют профессиональные дружинники-хирдманы.
Варяги, до того бодро шагающие вперед и сбитые в единую массу, удерживаемую от поспешного нападения на беглецов-крестьян лишь командами вожаков, при виде противника сбавили темп, очевидно, примеряясь к врагу. А я только сейчас задумался о том, что экипажи восьми ладей, целых четыре сотни руянских бойцов, подчиняются своим ярлам – а вот договорились ли сами ярлы между собой, выбрали ли они на время битвы единственного вожака?!
– Храбр, слышь, Храбр… А кто будет старшим над Ратибором?
Медленно идущий по левую руку от меня венд странно на меня посмотрел и хмыкнул:
– Князь Круто. А кто же еще?
Кожу на спине внезапно так обдало холодком…
– Подожди. Здесь и сейчас – кто будет вести людей в бой?
Венд безразлично пожал плечами:
– Каждый ярл своих воев.
Я внутренне выругался. Как так-то?! Нет, в схватках на небольших кораблях управление полусотенными экипажами было вполне по силе даже одному человеку. Но здесь, в поле – как руководить людьми? Как донести свои команды до бойцов, если в составе дружин в принципе нет младшего командирского звена (типа сержантов-десятников)? Хотя, собственно, о чем я? У нас даже нет единого вождя-командира… А между тем, четыре сотни человек, как ни крути – но сила немалая, даже в мое время. Целый батальон, елы-палы… И что, неужели мы вступим в бой по принципу «добежать до врага и ввязаться в драку»?!
– Лучники!
Неожиданно громкий крик Ратибора, раздавшийся из-за спины, заставил меня вздрогнуть и обернуться назад. Два десятка наших стрелков замерли на месте, наложив стрелы на тетивы, и их примеру последовали остальные славянские лучники. Ага – вот оно что! Одни воины будут повторять за соседями – по крайней мере, в отдельных эпизодах схватки… Между тем стрелкам до врага остается метров семьдесят, от силы – а я, честно сказать, думал, что стрелы летят дальше, сохраняя при этом поражающую силу. И что перестрелка (если будет именно перестрелка) начнется раньше…
– Бей!
Первый залп из практически сотни стрел (правда, в воздух они взвились далеко не синхронно) описал дугу над нашими головами и обрушился сверху на датчан. Но с вражеской стороны заранее послышались отрывистые команды – и прежде, чем оперенная смерть собрала бы обильную жатву, вои противника успели поднять щиты.
– Бей!
И вновь в воздух взвились стрелы, и вновь рухнули вниз – на датскую «стену щитов», не причинив противнику особого вреда. И до меня начало доходить, почему викинги не слишком активно использовали лучников. Без надобности они им – по крайней мере, в полевых схватках.
– Вперед!
Полусотня Ратибора (и я в том числе) рванула с места под рев вожака, бегом устремляясь на врага. Следом побежали дружинники с остальных кораблей, подчиняясь командам своих ярлов – но все равно славянская пехота атакует не единым целым, а разрозненной толпой, какой-то, блин, кривой волной! Клина никто выстраивать не стал – видимо, как раз по причине отсутствия единого командования… От тупости происходящего я испытал едва ли не физическую боль – а бросив отчаянный взгляд назад, смачно выругался: лучники замерли на месте, вместо того, чтобы обтекать датский хирд и стрелять викингам в спины!
А после мне стало уже не до ругательств – в воздух с обеих сторон взвились сулицы, полетели метательные топоры. Меня, правда, эти снаряды как-то обогнули, и слава богу! Но напряжение все равно не отпускает – скорее, наоборот, оно становится
