Под тихое мурчание...(СИ) - Титова Яна

В том, что сам он не сможет в одиночку вытолкать свой увязший в снегу грузовик, можно было не сомневаться. Правда, до Туруханска, скорее всего, оставалось не больше пары километров, а на улице был не настолько сильный мороз, чтобы Грушев не смог дойти туда пешком. Это немного обнадеживало, хотя и означало, что потом ему придется вместе с Шоном вернуться к застрявшей машине и каким-то образом вытолкнуть ее из сугробов, а после этого или снова идти в город на своих двоих или просить ирландца подвезти его туда. Причем второй вариант был рискованным — О’Нил мог сделать вид, что согласен, и на полной скорости развернуться к городу кошек, чтобы не отпускать на волю слишком много знающего свидетеля.

Обдумывая все это и пытаясь решить, что он будет делать при самом худшем развитии событий, Егор не заметил, как впереди, в конце заваленной снегом дороги, появились первые слабые огоньки. Взревывая на максимальных оборотах, грузовик перевалился через очередной, особенно высокий сугроб, и лишь после этого Грушев понял, что почти достиг своей цели. Впереди — хотя пока еще довольно далеко — было какое-то цивилизованное место с электрическими огнями. Если верить карте и словам Таисии, это была автозаправка, возле которой Егору надо было остановиться. Или не останавливаться, если он все-таки решит сбежать, не встречаясь с Шоном.

Хотя от этой мысли он, похоже, все-таки отказался окончательно. О’Нила он дождется — это было решено. Но вот что ему делать дальше…

Еще несколько минут тряски, не дающей толком ни на чем сосредоточиться — и грузовик выкатился на открытое место, тоже засыпанное сугробами. Это было что-то вроде небольшой поляны, окруженной деревьями, сквозь которые, впрочем, просвечивали теперь уже близкие и довольно яркие огни. Грушев навалился грудью на руль и стал всматриваться в ту сторону, пытаясь понять, что именно видит. Пара огней знакомого золотистого оттенка — скорее всего, уличные фонари. Мигающий оранжево-желтый огонек — явно светофор. И вроде бы нечто похожее на более темные рыжие цифры, как на электронных часах… Цены на заправке?

Молодой человек снова нажал на газ, направил грузовик в самый широкий проем между деревьями — и с удивлением обнаружил, что этот проем выходит прямо на цивилизованную, очищенную от снега дорогу. Сама же эта дорога вела на расположенную чуть дальше заправку, на которой светились не только цифры на специальном щите, но и окна небольшого магазинчика.

Егор подъехал чуть ближе к заправке, припарковался на обочине и откинулся на спинку своего сиденья. Он решил, что подождет Шона минут двадцать, а если тот так и не явится, зайдет в магазинчик — ему в любом случае нужно было заправить грузовик бензином. Если же О’Нила не окажется и там, это будет означать, что Таисия все-таки придумала историю с ирландцем, чтобы позволить Грушеву сбежать, пожертвовав при этом грузовиком.

Водитель прикрыл глаза — как бы ни развивались события дальше, ему нужно было хотя бы немного отдохнуть. И постараться в это время не думать о том, что возможность не возвращаться в город кошек, почему-то уже совсем его не радует.

Глава XIII

Он сидел в кабине уже почти пятнадцать минут. Срок ожидания друга Таисии, который он установил сам себе, подходил к концу, и с каждым мгновением это нервировало его все сильнее. Неужели все-таки верным было его первое предположение? Неужели никакого Шона не существует — или, по крайней мере, этот человек и не думал лететь в Россию — и вся эта поездка была затеяна, чтобы дать ему сбежать? И неужели у него не будет предлога вернуться?

Хотя, может быть, если он не дождется Шона, то как раз сможет поехать назад? Скажет Тае, что, видимо, ее друг не смог прилететь или произошла какая-то ошибка и он прилетит позже. Даст ей таким образом понять, что не хочет покидать город кошек — и все продолжится, как раньше. Может быть, его отъезд и возвращение даже останутся не замеченными, и у Полуяновой не будет из-за этого никаких неприятностей. А если и будут — Егор придумает, как ее выгородить.

А может, он вообще скажет ей прямым текстом, что благодарен на предоставленную ему свободу, но не хочет с ней расставаться? В самом деле, теперь им не нужны будут никакие недомолвки. Вот только… что если Таисию его возвращение не обрадует, что если он, Грушев, ей вовсе не нужен так, как она нужна ему?..

Эта мысль была самой неприятной, самой пугающей из всех, но отмахнуться от нее Егор не мог при всем желании. Такой вариант тоже был возможен, и если он, вернувшись в кошачий город, обнаружит, что его там вовсе не ждали, он проиграет по всем фронтам. У него не будет ни свободы, ни Таисии.

Или все-таки он не совсем проиграет? Ведь Тая в этом случае все-таки будет рядом с ним, а значит, у него будет шанс потом, позже, завоевать ее. И даже если ему это не удастся, он все равно будет с ней видеться, общаться, слышать ее голос…

Стук в стекло вырвал Грушева из этих мучительных размышлений. Он открыл глаза, повернулся к окну и увидел стоящего рядом с кабиной мужчину лет тридцати в меховой куртке с капюшоном. Одной рукой этот незнакомец тяжело опирался на дверцу, а другой собирался снова постучать, но, увидев, что водитель смотрит на него, слегка отступил назад. Егор распахнул дверцу и выжидающе уставился на него, предоставляя ему первому начать разговор.

— Вы не меня ждете? — спросил тот по-русски с заметным акцентом. — Я Шон О’Нил из Гуидора.

Голос у него звучал хрипло и как-то слабо, словно он был очень уставшим или паршиво себя чувствовал.

— Из Гуидора я никого не жду, — отозвался Грушев. Он впервые слышал это название, но зато знал, что секретные города, в которых разводят необычных животных, вообще не имеют имен, и у него запоздало мелькнула мысль, что под видом знакомого Таисии в ее безымянный город мог зачем-нибудь наведаться какой-нибудь шпион.

— Да, я из… поселка без имени, который находится рядом с Гуидором, — уточнил Шон. — Так же, как ваш город без имени находится рядом с этим, — он махнул рукой себе за спину. — С Тху… Тру… Туруханском, так, кажется?

— Так, — медленно кивнул Егор. — И кто назначил вам встречу?

— Тэйя Полью… Полуйа… — его собеседник внезапно скривился и закашлялся. — Простите, ваши русские имена — это очень сложно!

— Садитесь, — Грушев махнул рукой в сторону пассажирской дверцы, и Шон, молча кивнув, стал обходить вокруг кабины, по-прежнему опираясь о нее рукой. Сначала Егору показалось, что он прихрамывает, но потом шофер понял, что дело не в этом — ирландца просто слегка шатало из стороны в сторону, словно у него кружилась голова.

Остановившись перед пассажирской дверцей, Шон взялся за ее ручку, но внезапно закашлялся, схватившись за грудь и еще сильнее пошатнувшись. Грушев открыл эту дверь и протянул ему руку:

— Что с вами? Вам плохо?

О’Нил помотал было головой, похоже, не желая признаваться в своей слабости, но потом со вздохом махнул рукой:

— Да, я немного не рассчитал силы. Помогите мне забраться…

Поднатужившись, Егор потянул его в кабину обеими руками и втащил на сиденье. Шон при этом кривился от боли, а оказавшись в кабине, опять закашлялся, прижимая ладонь ко рту. Грушев заметил, что руки у него были чем-то испачканы, включил в кабине свет и вздрогнул — обе ладони были в чем-то красном.

Новый знакомый заметил его испуганный взгляд и через силу улыбнулся:

— Не бойтесь заразиться. Это не туб… не болезнь, которую мне не выговорить! Это я ударился…

Егор продолжал смотреть на него с сомнением, и улыбка Шона стала насмешливой.

— Вам в любом случае нечего бояться. Мы же скоро приедем к йольским котам… к котам-целителям! — сказал ирландец и закашлялся еще сильнее.

В этом он был прав — теперь Грушев точно должен был разворачиваться и ехать назад, в кошачий город. Отправлять туда своего нового знакомого в таком состоянии он не стал бы, даже если бы по-прежнему хотел сбежать.

А сбегать ему теперь уже точно никуда не хотелось, внезапно понял Егор. Все сомнения, от которых он до последнего момента не мог избавиться, после встречи с Шоном исчезли без следа. Кем бы ни был этот парень, откуда бы он ни приехал в Россию и что бы ни случилось с ним по дороге, ему явно пришлось бороться с кем-то сильным. Он не только плевался кровью — разглядев его получше при свете, Грушев заметил и багровый кровоподтек на скуле, и разбитые костяшки пальцев. Это значило, что те, с кем он дрался, могли последовать за ним и каким-то образом тоже попасть в кошачий город. И они явно были опасны для города — и для Таисии, которая, видимо, именно поэтому и попросила Егора доставить к ней Шона в такой тайне. А оставлять Таисию в опасности Грушев точно не собирался. Да еще в компании этого самого Шона — избитого, чуть ли не помирающего, героически прорвавшегося к ней из другой страны и, несомненно, способного вызвать у нее желание заботиться о нем. Как там ее кузен говорил? То птичек с подбитым крылом домой таскает, то зверушек, то целого мужчину! Этим мужчиной был Егор, и меньше всего на свете он хотел уступить свое место кому-то другому.