Каратель (СИ) - Путилов Роман Феликсович

— Здорово Паша, а ты что один гуляешь?

— Не хочу граждан своей рожей пугать, а в казарме скучно — я повернулся к коллегам, демонстрируя товар лицом.

— Ни хрена себе! Это кто так тебя?

— Мамашка задержанного по подозрению в сегодняшнем убийстве. Между прочим, интеллигентнейшая женщина, воспитатель подрастающего поколения.

— И где сейчас злодейка?

— Час назад была в отделе, сейчас не знаю. Вы же знаете, как прокурорские дела по нападениям на ментов возбуждают.

— Ну да, хрен дождешься. Слушай, мы, что к тебе заехали. Тебя Наташа спрашивала, мы сказали, что сегодня, после смены, зайдешь. Мы кстати там кой чего закупались, можешь поучаствовать.

— Пацаны, вы что, прикалываетесь? — я забывшись провел рукой по исцарапанной щеке и сморщился от боли: — Меня Наташа увидит и больше знать не захочет.

— Да, ладно. Все нормально у тебя с лицом — парни очень хотели разделить со мной расходы на стол, поэтому старались быть убедительными и настойчивыми.

— Ладно, зайду. — Человек слаб. Воспоминание о сладких Наташиных формах заставили меня отложить в стороны планы на тихий вечер в уютной казарме: — Собаку после службы в зону отвезу, потом приеду.

— Не-не-не, девчонки просили, что бы ты с псом приехал. Очень его хотят посмотреть. Обещали что-то вкусненькое кобелю твоему приготовить.

— То есть зовут не меня, а его? — я махнул в сторону деловито носящегося по степи Демона: — Мне, наверное, следует обидится.

— Зовут тебя, даже не сомневайся. Ладно, бывай — тяжелый мотоцикл бодро покатил, увозя моих собеседников от двусмысленного разговора. Я проводил мотоцикл с коляской глазами и свистнув псу, двинулся в сторону берега. Но до воды дойти мы не успели. Каким-то образом меня выследил и догнал, шустро управляясь своим спортивным «ИЖом» с помятой дугой, поцарапанный, почти также как я, Серега Пахомов.

— Паша, стой!

— Серега, тебе что в казарме не лежится?

— Да мне эти звонили — наш командир мотнул головой в сторону здания милиции: — сказали, что твой задержанный утверждает, что кроссовки с пятнами его. Говорит, что он в ту комнату, откуда ты его притащил, он босиком пришел. И мать его тоже самое говорит. Нож признал своим. Там его хорошие отпечатки эксперт изъял и тут же, на глаз, посмотрел. Говорит, что очень похожи. А вот обувь, откуда крои смывы сделали, говорит не его. Через час его отпустят.

— Серега, они что, совсем дебилы? Как только парня из отдела выпустят, его люди тут же прибьют, прямо на крыльце.

— А может быть кто-то этого и добивается. — Пахом смотрел на меня сквозь линзы очков грустными глазами.

— Ладно, до отдела подбросишь?

— Спрашиваешь.

Я перекинул ногу через седло железного «коня» и свистнул псу.

Глава 14

Глава четырнадцатая. Мы выбираем, нас выбирают.

Очень хотелось распахнуть дверь дежурной части пинком ноги, но ведь самурай должен быть вежливым даже с врагами. Поэтому в помещение дежурной части мы с Демоном вошли аккуратно, и дверь за собой тихонечко прикрыли.

— Здравия желаю, товарищ капитан. А что там с моим задержанным по подозрению в убийстве? Работа ведется?

Дежурный бросил взгляд в сторону все еще сидящей на скамеечке Аллы Сергеевны, которую опрашивал какой-то лейтенант, поманил меня в дальний уголок комнаты.

— Не признается твой задержанный — в полголоса зашипел дежурный: — И кроссовки своими не признает. Нож признал, а кроссовки нет. А кровь на кроссовках есть. А наша старший инспектор по делам несовершеннолетних, она пацану родственница, типа, как у вас, тетя троюродная. Вот тетя и клюет нашим мозг, что права несовершеннолетнего нарушаются. Прокурорскому пофиг, три часа пройдет — не будет признания или доказательств, он скажет — решайте сами. А с этой никто связываться не будет, так что через двадцать минут пацана выпустят.

— Понятно. А где кроссовки?

— Вон лежат, в пакет завернутые. Сейчас эксперт придет, будет пото -жировые выделения с них изымать, но это долго делается.

— Понятно. Товарищ капитан, а можно следователя прокуратуры сюда вызвать?

Недовольство, застывшее на лице следователя прокуратуры, с которым он вошел в душное помещение дежурки, после моего вопроса, сменилось на сильное беспокойство.

— Товарищ следователь, подскажите ваши фамилию и инициалы.

— А зачем вам, сержант?

— В справке вас укажу, что в вашем присутствии применял служебно-розыскную собаку с целью установления хозяина обуви.

— А вы сможете? Интересно, никогда не видел.

— Сейчас все сделаем. Товарищ капитан, можно всех задержанных из общежития из камер вывести и вдоль стенки построить.

Студенты, извлеченные из вонючих камер, были довольны подышать свежим воздухом, но, по привычке, что-то недовольно бубнили, правда держали себя в рамочках под внимательным взглядом сидящего в уголке Демона.

Потом я размотал целлофан и сунул псу под нос вонючую обувку. Демон недовольно чихнул, но обувку понюхал и, повинуясь моей команде, не торопясь пошел вдоль резко замолчавшей цепочки подростков.

Пройдя почти до конца, пес сел напротив сыночка Аллы Сергеевны. Воспитатель общежития, которую незадолго до этого, выставили из помещения дежурной части, что-то закричала, и стала бить ладонями в оргстекло, отделявшее «дежурку» от посетителей.

— Демон, а кого ты нашел? Кого нашел? — говорят, что собаки не различают слов, но отлично чувствуют интонацию хозяина, поэтому я постарался вложить в интонацию чуть-чуть агрессии. Совсем немножко, но пес это почувствовал. Верхняя губа Демона чуть приподнялась, обнажив внушительные клыки, негромкое утробное рычание было еле слышно, но заинтересованный лица его прочувствовали.

— Собаку уберите, уберите! — еще пару минут назад выглядевший очень дерзким, подросток как-то сразу скуксился: — Ладно, все! Это мои кроссовки! Кроссовки мои, но я никого не убивал!

— Фамилию имя отчество назови — я притянул к себе недописанную справку о применении собаки.

— Донжаков Валерий Бараколович.

— Дата рождения?

— Семьдесят второй год, десятое марта.

Я дописал бумагу, вручив ее следователю и двинулся на выход, где обжегся о ненавидящий взгляд мамы Валеры.

— Тебя что, отпустили?

— Завтра на суд сказали прийти — женщина опустила глаза и говорила глухим, прерывающимся от волнения, голосом.

— Ты мне постарайся больше не попадаться — я попытался обойти ее, но дамочка вскинулась.

— А почему вы мне тыкаете? Вам что можно? Оккупант!

— После того как ты мне кровь пустила — я показал на свое лицо: — Ты, как честная, должна за меня, как минимум, замуж выйти. Мы же с тобой, сейчас, как родные. Сыночка твоего в колонию отправим, чтобы не мешал нашему счастью, и еще деток с тобой заделаем, не таких диких, как он. Ты вечером дверь не запирай, я к тебе попозже зайду.

Надеюсь, в спину мне она плюнуть не осмелилась.

К дому, где квартировала Наташа, мы с демоном подошли после службы, около часу ночи. Подъезд, где проживали юные педагоги, уже не выглядел таким заброшенным. Свет горел на втором этаже, а из распахнутых окон одной из квартир четвертого этажа доносился брутальный голос мужика, под три аккорда, хрипло выводившего лирические строки о маме и лае легавых за спиной. Дверь мне открыла кудрявая Лика. Сначала сбежавшиеся на шум девчонки тискали и чесали за ухом обалдевшего от их напора Демона. Потом, отпустив перепуганного пса, девчонки попытались начать оказывать мне медицинскую помощь, но так как кроме бриллиантового зеленого, или если проще — «зеленки», антисептика в квартире не было, от помощи я смог отбиться, под сдавленное ржание выглянувших из комнаты бойцов из отдела имени Первого Чекиста — Стаса и Алексея. Ребятишки были уже подвыпившими и абсолютно счастливыми. Как я понимаю, ребята закончили свою службу несколько раньше положенного.