В пасти новой войны - Виктор Поляков

С последними словами она откинула плащ с головы, и неконтролируемый вздох изумления вырвался из десятков ртов. Огромный, в виде рукояти меча, изумруд, с тысячами граней, переливался на лбу Майрины, поддерживаемый тонким обручем из золота. На обруче россыпью было укреплено множество мелких рубинов, при взгляде на которые создавалось впечатление, что это ожившее пламя костра. На пересечении рукояти и гарды был закреплён чёрный камень с нанесёнными на него золотыми буквами таинственной письменности. Вокруг реликвии клубился едва земетный фиолетово-синий туман – барьер подавлял эффект силы диадемы.

Резко разведя немного в стороны руки, отчего плащ окончательно распахнулся, и взглядам присутствующих открылись её золотые доспехи, плохо скрывающие очертания совершенного тела, она немного опустила голову.

Хи эш, – шёпот, донёсшийся, казалось, до всех, кто находился в зале, таил в себе непонятную угрозу. Два полуторных меча возникли в руках хранительницы, и она с силой сжала их рукояти. Некоторые из стоящих на ступенях солдат ордена служителей бросили копья на ступени и отстегнули щиты. Затем, сняв с головы шлемы, преклонили колени перед ней. Другие, выражая полное безразличие к своей дальнейшей судьбе, понурив головы, начали спускаться вниз. Сперва единицы, расталкивая тех, кто стоял впереди, затем, словно ручей набирающий силу и превращавшийся в бурный поток, сотни воинов спускались вниз, и, следуя указаниям Тиагара, строились у подножия лестницы.

Харонг, не отрываясь, смотрел на Майрину, которая воплощала собой сейчас само возмездие. Её безмятежное, правильных черт лицо с немного выдающимися скулами, которые не портили, а, по его мнению, только украшали его, объятое нимбом иссиня-черных волос, подчёркнутых цветами диадемы, казалось ему идеальным.

Небольшой наклон головы и прикрытые глаза создавали впечатление, что хранительница что-то рассматривает на полу. Высокие наплечники с двумя маленькими копиями тиэри, обнимали плечи хранительницы, а их хвосты ложились в выемку между грудными пластинами доспехов. Оскаленные пасти рептилий, обращенные вперёд, лежали на их туловищах. Чувствовалось, что мастер, изготовивший их, хотел придать им чувство тревоги и решимости защищать обладателя доспехов до конца. И ему однозначно это удалось.

На головах этих миниатюрных копий были укреплены незаметные взгляду застёжки, поддерживающие плащ. На характерно выпирающие вперёд и имеющие округлые, приятные взгляду формы грудные пластины доспеха мастер нанёс письмена очень похожие на письмена каменя диадемы. Серебряная цепочка с камнем наг ярко выделялась на груди хранительницы. Саму цепочку для дополнительной фиксации пропустили в еле заметные пазы, образуемые прилегающими к доспехам хвосты тиэри.

Благодаря тому, что Майрина развела руки в стороны, её плащ уже не закрывал прекрасной работы оружейников ордена, которые смогли сделать такие наручи, что красоту их форм было невозможно выразить словами. Первое, что бросалось в глаза это то, что на них так же, как и на наплечниках, уютно пристроились тиэри.

Очень широкий, около пяти сантиметров на животе и около десяти сбоку, пояс Майрины с тонкими, металлическими с виду пластинами, укреплёнными так, что, казалось, он весь состоит из металла, был чёрного цвета. Его застёжку изготовили в виде двух демоноподобных существ, сцепившихся в смертельной схватке.

Немного просторные штаны из зелёного сукна, заправленные в высокие ботинки, защитные пластины с символом «хи», настолько высокие спереди, что они закрывали колени, но сзади доходящие лишь до середины голени, дополняли образ. На левом бедре, в своеобразных ножнах, выглядевших как два продольных длинных ребра, укреплённых на двух коротких поперечных, были закреплены лезвия «каргонт». Сами ножны держались благодаря двум ремням золотого оттенка, охватывающими бедро хранительницы.

Две мориты, которые она держала в руках, почти касались пола, и Харонг заметил, что они выглядят очень бедными по сравнению с богатствами, которые были буквально выставлены напоказ в доспехах. Но кеннатр, как и почти все мало-мальски взрослое население империи понимал, что более смертоносным оружием Ахерон ещё не обладал.

В его голову закралась мысль, что сама Богиня, использовав хранительницу как своего вестника, предстала перед ними во всей своей ослепительной красоте. Мысль мелькнула и исчезла, а кеннатр, превозмогая себя, отвёл взгляд от Майрины.

Несмотря на то, что никто не подгонял солдат, ранее охранявших храм, лестница освободилась очень быстро. Не прошло и получаса, как почти пятьдесят две тысячи их построились внизу ровными рядами, заняв не более пятой части этого грандиозного зала. Их копья и щиты сейчас высились неподалёку огромными, уродливыми кучами, и словно боясь того, что Тиагар и хранительница нарушат данные клятвы, солдаты нервно сжимали рукояти мечей, которые им разрешили оставить при себе.

Не медля ни секунды, Майрина и следом за ней ещё несколько хранительниц бегом бросились наверх. Тиагар, как все обычные люди, не переставал удивляться тому, насколько быстро они могут передвигаться. Не в первый раз, видя подобное, он по-прежнему поражался их способностям. Мгновение, и хранительницы были уже несколькими пролётами выше него, а очень скоро оказались так далеко вверху, что казались игрушечными.

Услышав шорох одежды, он обернулся и увидел нескольких серых стражей, выживших во время схватки за ворота храма. Он отметил про себя, что тех осталось всего четырнадцать человек. На одного человека больше того количества, которого требовало создание малого соединения. Слабейшей тактической единицы ордена. Он почему-то был уверен, что среди выживших не оказалось ни одного, кого миновало вражеское оружие. Эта мысль пришла ему в голову, когда он заметил засохшие ручейки крови, и хотя это могла быть кровь врага, он почему-то был уверен в обратном.

Не задерживаясь, стражи подошли к Тиагару. Один из них, ставший почти вплотную, прижал кулак правой руки к сердцу, положив ладонь левой на живот.

– Нехет, страж четвертого соединения серых стражей ордена.

– Тиагар, командующий первым соединением гвардии императора.

– Мы должны расчистить западный район. Четвёртое соединение так и не смогло этого сделать. Мы просим вашей помощи, – страж указал рукой в сторону тех, кто пришёл с ним, – нас осталось слишком мало.

Он не мог выполнить просьбу Нехета, но если он этого не сделает, то стражи уйдут все равно. Уйдут и погибнут на улицах, где сейчас бесновались тысячи тех, кто гордо именовал себя людьми, но своим поведением уподоблялся существам нижних миров, ненавидящих все, что не являлось его частью.

Ещё стоя на площади Тиагар видел зарево пожаров над западным районом столицы и толпы людей, спешащих подальше от разыгравшейся стихии. Отправленный к ним солдат рассказал, что улицы буквально наводнены толпами людей. Среди них снуют жрецы разных культов и призывают к беспорядкам. В некоторых местах люди вламываются в дома, а забрав все ценное, впоследствии поджигают их. Не осталось ни одного магазина, ни одной лавки, все они горят. Повсеместно встречаются мёртвые, буквально растоптанные толпой служители Закона.

Насилие захлестнуло улицы, и скоро оно перейдёт на центральный район. Стражи, пришедшие на площадь Равновесия, говорили, что все казармы, расположенные в районе их расквартирования, полностью сожжены. Всех, кто носил знаки различия имперских войск или имел принадлежность к ордену хранительниц, тут же убивали. Только магия хранительниц помогла им прорваться. Что случилось с остальными группами неизвестно.

Ворота оружейных палат открыты, и там остались только пустые полки и стеллажи. Вооружённые чем попало, люди собирались под руководством служителей и уничтожали любого, кого те приказывали. Казалось, что весь город в одночасье сошёл с ума, и теперь никакие уговоры и увещевания не могли заставить восставших сложить оружие. Тиагар не сомневался, что именно это в скором времени начнётся везде, если уже не началось, и не мог отправить этих воинов ни с чем.

Вероятно, Нехет понял причину его замешательства и, немного опустив голову, сказал еле слышно, так, чтобы услышал только тот, к кому он обращался.

– Я был готов получить отказ, но все-таки решил попробовать. Вы же понимаете, что шансы прорваться к тем, для кого сейчас, возможно, мы являемся единственной возможностью выжить, минимальны. Но мы все равно попытаемся сделать это. Долг и честь ордена останутся незапятнанными. Мы своих не бросаем.

Командующего глубоко потрясли слова Нехета. В них не было слышно пафоса, обычно свойственного таким заявлениям, все было сказано твёрдым голосом, с едва проскальзывающими в нем нотками печали, уверенного в своей судьбе человека. Он знал, что ничего не сможет сделать, чтобы помочь им, и лихорадочно искал выход из создавшегося положения.