О голубка моя - Татьяна Тронина

«С тобой», – ждал он ответа. Но Юрий сказал:

– А я почем знаю. Я копать не стал. Знаю – гуляла в мое отсутствие, несколько лет назад. Мне соседи намекали. И я в квартире рубашку мужскую нашел, за диваном. Ты смеешься? Я не вру!

Егор не смеялся. Он просто сжался весь. Было такое. Лето, жара… Пришел в гости, сбросил рубашку, забыл о ней. С собой сумка была со спортивным снаряжением, из нее футболку достал, когда уже домой собирался. Но, выйдя из дома, в котором жила любовница, сразу ей позвонил, попросил рубашку спрятать. Получается, Марьяна забыла это сделать? А Юрий вернулся потом из командировки и ту рубашку нашел.

– А мне не стыдно в этом признаться. Всякое бывает в жизни, – жестко продолжил Юрий. – Жизнь, она…

– Да почему ты думаешь, что она тебе изменяла… – осторожно возразил Егор. – Мало ли что соседи говорят! И неизвестно, откуда там рубашка, почему сразу от любовника…

– Так Марьяна во всем призналась.

– Марьяна призналась?!

– Что? Да. Да, сама сказала, что гуляла в мое отсутствие. Ну, у нее свои ко мне претензии… Только я на нее не в обиде. Я тоже виноват, если она от меня гулять стала. Нельзя всю ответственность на одного валить. Вот и в ваших с Лизой отношениях – не она одна напортачила. Ты тоже к ней не по-доброму всегда…

– Погоди, погоди… А с кем Марьяна гуляла?

– Ха, признается она… Но я не думаю, что это кто-то из нашего окружения. Ну кто, кто из своих мог мне такую пакость сделать? Только какой-то сторонний мужик…

Юрий еще что-то объяснял, а Егор молчал, не слушал. «Он знает, что Марьяна ему изменила. Но он не знает, что она это делала со мной. А почему она мне ничего не сказала об этом, что Юрка в курсе ее похождений? Ни тогда, четыре года назад, ни сейчас – ни словом не обмолвилась? Господи, сколько тайн у нас у всех…»

– Ну, за правильные решения теперь. Ты чего молчишь-то? – усмехнулся Юрий.

Егор опрокинул в себя рюмку, некоторое время сидел опустив голову. И вдруг произнес, даже против своей воли как будто:

– Юр… она со мной тебе изменила.

Пауза.

Егор поднял голову, встретился взглядом с другом и продолжил:

– Раз ты знаешь про это, то знай все до конца. Это был я. Тогда, там, у тебя дома. Я эту рубашку забыл. Я целый месяц с твоей женой встречался.

Юрий сидел неподвижно, ничего в его лице не изменилось. Егор опять продолжил, словно какая-то неведомая сила его заставляла:

– Я знаю, что ты меня не простишь. Но носить в себе это больше не могу.

– Зачем ты мне это сказал, вот зачем… – тихо, сквозь зубы, выдавил из себя Юрий.

– Затем, что… считай, что я покаялся сейчас. Не могу с этим больше жить. Я виноват перед тобой. Я предатель.

– Главное, у меня дома… В моей постели, да?

– Да.

Юрий поднялся, схватил Егора за грудки, тоже поднял. Юрий был больше, сильнее, но Егор и не думал сопротивляться. Он даже хотел, чтобы Юрий ударил его. Убил бы его.

– Ты…

– Я.

Неожиданно Юрий отпустил его – Егор упал назад, на стул.

– Зачем ты мне это сказал? Ты… ты не мог промолчать, а?

– Не мог, – с тоской выдохнул Егор. – И мне нет прощения. Я ведь знаю, ты меня не простишь.

– Да тебя убить мало…

– Мало, – покорно согласился Егор. – Ну и убей меня.

– Да вот еще, руки марать… – Юрий опрокинул стол – на пол полетела посуда, – а затем ушел, шарахнув входной дверью.

Некоторое время Егор сидел неподвижно, чувствуя, как по спине, между лопаток, бежит холодок. Нет, не Юрия, не его гнева боялся Егор. А вот этого самого… того, что все-таки потерял лучшего друга.

Надо было промолчать, по-хорошему если, тем более за язык его никто не тянул. Все молчали! Ася молчала – о том, что видела Таю в женской консультации, Тая молчала, что родила, Дарья молчала, покрывая сестру, Марьяна молчала, Юрка молчал, не рассказывал Егору о том, что Марьяна от него гуляет с кем-то… До поры до времени никто ни в чем не признался. Молчал и сам Егор – о той связи, которая у него была с Марьяной. Но каждый раз, глядя в глаза другу, Егор вспоминал, какой он скотина и предатель. А сейчас, выходит, предел наступил, раз сам во всем сознался. Поскольку нормально жить с этими тайнами, оказывается, невозможно.

«Значица так, – почти весело подумал Егор. – Я всех потерял из-за этих дурацких тайн, этого проклятого молчания. Всех. Лидусю потерял. Таю потерял. Ну, и Юрку вот теперь тоже».

О Лизе Егор не подумал. Вернее, он мельком, краем сознания вспомнил о ней. Но мысль о Лизе никак не тронула сейчас его сердца.

Только три человека – Тая, Лидуся, Юрий. Всё. Они самые главные люди в его жизни, оказывается.

Вот бред. Почему только сейчас это понял… Почему таким дураком раньше был, не думал о них, не ценил их?

«Смысла нет. Никакого смысла во всем этом нет, – всё с той же веселой злостью подумал Егор. – Только небо коптить…»

Он не просто презирал себя, он себя ненавидел. Вплоть до того, чтобы взять бы сейчас да и повеситься. Кстати, Лизе квартира тогда достанется. Других же наследников нет. Вот, еще один плюс во всем этом!

Егор подумал об этом не всерьез, сама как-то эта мысль возникла, ёрническая и глупая. Но чем дальше, тем сильнее она вдруг стала овладевать мужчиной.

Взять бы да повеситься. А что, он свою жизнь сам испортил. Вот самому себя и надо наказать…

Вероятно, алкоголь усилил тоску, направил Егора в эту сторону. Он потерял все, своих самых любимых, к чему жить дальше? Зачем ему, такому жалкому и ничтожному человечишке, жить дальше?

Черная, черная тоска. Густая и вязкая, словно болото. Невыносимо горькая на вкус, словно концентрированная желчь.

Он не стал вешаться, не стал с собой что-то делать сейчас, в этот вечер, – просто потому, что сил не было. Потом. Никуда не уйдет. Завтра или послезавтра это можно будет сделать.

А сейчас – даже руку поднять трудно. Шаг лишний сделать…

Долго, очень долго Егор сидел на стуле не двигаясь. Затем все-таки нашел в себе силы, добрел до дивана и рухнул на него.

Проснулся, нет, очнулся – утром, днем почти. Все с тем же холодом в сердце, с горечью на языке. «Я бы ей дарил подарки. Куколок всяких…» – вспомнил он свои недавние слова, сказанные Тае о Лидусе.

Вот он урод, а не человек. Не мужик, а… Даже куклу своей родной дочери подарить не смог!

Егор нашарил рядом свой мобильный, набрал номер Даши.

– Алло… Это ты? – отозвалась Даша. – Чего тебе? Ты ездил к Тае? Как она? Я ей с тех пор еще не звонила.

– Ездил. Она держится вроде. Я извинился за Лизу, – заставил себя произнести Егор. – Я вообще перед ней за все извинился. Мы с Таей, кажется… мы простили друг друга.

– Раньше надо было думать! – сердито, с раздражением, плачущим голосом воскликнула Даша. – А сейчас-то тебе что от меня надо?