Радуга Шесть - Том Клэнси

— Он проделал великолепную работу при размещении своего видеонаблюдательного снаряжения. Я уже просмотрел сделанные им видеоленты. Они совсем неплохие. В целом, Джон, работу Группы-2 нужно отметить как очень хорошую. — Стэнли отсалютовал поднятой пинтой Джона Кариджа.

— Хорошо, когда все проходит удачно, Ал.

— Теперь будем ждать следующего вызова.

Глубокий вдох.

— Да. — Кларк знал, что основой успеха было участие британцев.

Он воспользовался их системой поддержки, их люди фактически отвечают за успех штурма — две трети его. Луи Луазель оказался именно таким, как утверждали французы. Этот маленький сукин сын стреляет, как Дэви Крокетт[6]. И самообладание у него твердое, как скала. Ну что ж, у французов огромный опыт борьбы с террористами, и Кларку доводилось участвовать в совместных с ними операциях. Итак, эта операция будет отмечена в анналах «Радуги» как успешная. Теперь «Радуга» показала, что является полезной. И вместе с ней, знал Кларк, стал полезен и он.

Обществу Цинцинната[7] принадлежал большой дом на Массачусетс-авеню, и он часто использовался для полуофициальных ужинов, которые были неотъемлемой частью вашингтонского света. Там давали возможность сильным мира сего встречаться и подтверждать свой статус между выпивкой и бесцельной болтовней. Новый президент сделал это несколько более затруднительным, конечно, своим эксцентричным отношением к правительству, однако никто в этом городе не может действительно изменить что-то, и недавно избранные конгрессмены испытывали необходимость узнать, как на деле функционирует Вашингтон. Это, конечно, ничем не отличалось от других мест в Америке, и для многих встречи в этом бывшем жилище кого-то богатого и важного были просто новой версией ужинов в кантри клабах, где они узнавали правила общества, в котором господствовали политики и влиятельные магнаты.

Кэрол Брайтлинг была одной из новых влиятельных людей. Разведенная больше десяти лет назад и не вышедшая снова замуж, она обладала не меньше, чем тремя докторскими степенями, — из Гарварда, Калифорнийского технологического и университета Иллинойса, покрыв, таким образом, оба побережья и три важных штата, что являлось немалым достижением в этом городе, поскольку гарантировало ей немедленное внимание — если не автоматическое расположение — шести сенаторов и большого числа конгрессменов, каждый из которых обладал правом голоса и работал в различных комитетах.

— Слышали новости? — спросил ее младший сенатор из Иллинойса за бокалом белого вина.

— Что вы имеете в виду?

— Швейцария. Или налет террористов, или ограбление банка. Швейцарские полицейские отлично справились с бандитами.

— Мальчики со своими ружьями, — небрежно фыркнула Брайтлинг.

— Операция широко освещалась телевидением.

— Американский футбол тоже, — заметила Брайтлинг с мягкой, но раздраженной улыбкой.

— Верно. Почему новый президент не поддерживает вас по проблеме глобального потепления? — спросил далее сенатор, не зная, как пробиться сквозь броню ее поведения.

— Видите ли, нельзя сказать, что он не поддерживает меня, просто он считает, что нам нужны дополнительные научные данные по этой проблеме.

— А вы так не считаете?

— Честно говоря, нет, по моему мнению, у нас вполне достаточно научной информации по этому вопросу. Данные представляются мне четкими и ясными. Однако сам президент в этом не убежден и не считает правильным принимать меры, которые подействуют на экономику, до тех пор, пока он в этом полностью не уверен.

— Мне нужно постараться убедить его еще раз, — добавила она.

— А вы недовольны этим?

— Мне понятна его точка зрения, — ответила советник по науке, удивляя сенатора, земляка Авраама Линкольна. Значит, подумал он, все, кто работает в Белом доме, вынуждены соглашаться с этим президентом. Кэрол Брайтлинг была неожиданным дополнением к числу сотрудников Белого дома, ее политическая позиция резко отличалась от политики президента, несмотря на то что ее уважали в научном мире за точку зрения по окружающей среде. Это был ловкий политический ход, скорее всего подсказанный главой аппарата Белого дома, Арнольдом ван Даммом, являющимся, несомненно, самым искусным политиканом в этом городе бесчисленных маневров. Он-то и обеспечил президенту некоторую поддержку движения по охране окружающей среды, которое превратилось в немалую политическую силу в Вашингтоне.

— Вас не беспокоит, что президент сейчас в Южной Дакоте и расстреливает беззащитных гусей? — с усмешкой спросил сенатор, когда официант принес ему новый бокал.

— Homo sapiens по природе является хищником, — ответила Брайтлинг, оглядывая комнату в поисках других собеседников.

— Но только мужчины?

Улыбка.

— Да, мы, женщины, гораздо более миролюбивые.

— О, посмотрите, там ваш бывший муж в углу, правда? — спросил сенатор, пораженный тем, как изменилось ее лицо после его слов.

— Да. — Равнодушный голос, никаких эмоций, когда она повернула лицо в противоположную сторону. Заметив его, ей не нужно делать больше ничего. Оба знали правила. Не ближе тридцати футов, никакого продолжительного контакта взглядов и, конечно, никаких слов.

— У меня была возможность вложить деньги в «Горайзон Корпорейшн» два года назад. С тех пор я бил себя по лбу за глупость много раз.

— Да, Джон заработал для себя кучу денег.

И это спустя много времени после развода, так что она не получила ни гроша. Вероятно, это плохая тема для разговора, тут же подумал сенатор. Он был избран сенатором совсем недавно и еще не понял, как вести вежливый разговор.

— Да, он изрядно разбогател, насилуя науку таким образом.

— Вы не одобряете этого?

— Изменять структуру ДНК в растениях и животных? Нет, не одобряю. Природа развивалась без нашей помощи в течение по крайней мере двух миллиардов лет. Сомневаюсь, что ей требуется наша помощь.

— Вы хотите сказать, что существуют веши, которых не следует знать человеку? — спросил сенатор с улыбкой. Его профессиональная квалификация состояла в заключении договоров, в рытье ям в грунте и строительстве чего-то, нежелательного для природы, хотя его чувствительность к проблемам окружающей среды, подумала доктор Брайтлинг, возникла из любви к Вашингтону и желания оставаться здесь, в ауре атмосферы власти. Это называли лихорадкой Потомака, болезнью весьма заразительной, но плохо поддающейся лечению.

— Проблема, сенатор Хокинг, заключается в том, что природа является одновременно сложной и тонкой. Когда мы меняем что-то, мы не можем точно предсказать последствия изменений. Это называется Законом Непредусмотренных Последствий, нечто, с чем хорошо знаком конгресс, правда?

— Вы хотите сказать...

— Я хочу сказать, что причина, по которой у нас есть федеральный закон относительно воздействия на природу, заключается в том, что намного проще разрушить вещи, чем затем исправить ситуацию. В случае с формированием новых комбинаций ДНК мы можем с большей легкостью изменить генетический код, чем оценить, какие последствия вызовут эти изменения через сотню лет. Подобное могущество должно использоваться с величайшей осторожностью. Мало кто понимает этот простой факт.

Поскольку с этим трудно спорить, сенатор был вынужден элегантно признать ее правоту. Через неделю Брайтлинг будет выступать с этим вопросом перед его комитетом. Неужели из-за этого и разбилась семейная жизнь Джона и Кэрол Брайтлинг? Как печально. С этой мыслью сенатор извинился и пошел к своей жене.

— В этой точке зрения нет ничего нового. — Джон Брайтлинг защитил докторскую диссертацию по молекулярной биологии в университете Виргинии вместе со степенью доктора медицины. — Она началась с человека по имени Нед Луддс несколько столетий назад. Он боялся, что Индустриальная революция положит конец экономике Англии, когда все ковырялись в земле у себя в коттеджах. И он был прав. Экономическая модель была разрушена. Но ее заменило нечто, ставшее более выгодным для потребителей, и поэтому мы называем это прогрессом! — Неудивительно, что Джон Брайтлинг, миллиардер, стремящийся стать номером два, выступал перед небольшой толпой почитателей.

— Однако сложность... — начал было возражать кто-то из толпы.

— Это случается каждый день — фактически каждую секунду. И это же происходит с вещами, которые мы пытаемся победить. Рак, например. Неужели, мадам, вы готовы положить конец нашей работе, если это означает, что мы не создадим лекарства против рака груди? Эта болезнь поражает пять процентов человеческого населения во всем мире. Рак является генетической болезнью. Ключ к избавлению от этой болезни таится в человеческом геноме. И моя компания собирается найти этот ключ! То же самое относится к старению. Группа ученых под руководством Салка в Ла Джолле нашла ген, убивающий нас, больше пятнадцати лет назад. Если нам удастся обнаружить способ, борющийся с ним, бессмертие человека может стать реальным. Мадам, разве мысль о том, чтобы жить вечно в двадцатипятилетнем теле, не привлекает вас?