Узурпатор ниоткуда - Дмитрий Дубинин

Курт, ни от кого особо не таясь, вытащил из кармана фляжку и сделал хороший глоток. Кеженис только хрюкнул. Но когда в свою сумку залез Дэйв и после непродолжительных поисков извлек оттуда бутылку виски, Роберт невнятно запротестовал.

— Atsiknisti, mulkis, — потребовал командир. Похоже, он убедился, что ни Роб, ни Майк не понимают многих широко употребительных литовских слов и выражений.

— В любом случае, босс, — спокойно заявил Толя, — после такого путешествия мы имеем полное право отдохнуть хотя бы до утра. Я не могу поручиться за то, что мы дотянем до Луанды, если не сделаем перерыв…

— Здесь нельзя оставаться на ночь, — почти умоляюще простонал Кеженис, напряженно всматриваясь в окна кабины. — Вы, Дэйв, не хуже меня знаете, насколько опасен этот район…

— Buciuok kumelei devinke, — невозмутимо произнес Дэйв. Из его сумки на свет появился маленький пластмассовый стаканчик. Командир плеснул туда виски, затем переправил жидкость по назначению. — Не понимаете? Жаль. По-русски так не скажешь. По-английски — тем более. Из каких мест вы родом? Из Зарасая? Из Неменчине? Или, может быть, из Эйшишкеса? Полагаю, что вы и названий таких не знаете.

— Какая вам разница, кто я и откуда? — спросил Кеженис. — Я ваш работодатель и плачу вам деньги. Происхождение которых вас совсем не должно волновать, так же как и происхождение вашего нанимателя, то есть меня.

— Абсолютно согласен, босс. Меня на самом деле больше волнует другое. А именно — по какому праву вы заставляете меня и мой экипаж возить такие грузы и таких пассажиров, за которые практически в любой стране мира полагается весьма длительный срок?

— Вы знали, на что шли, Дэйв. Ведь не все же в контракте написано…

— О да! Я был готов к контрабандному вину из Тбилиси. Я был готов к переправке слоновой кости в Алжир. Может быть, даже во Францию, если вы не солгали по поводу ваших связей в лучших домах Парижа. Но я не был готов возить эту кость в пределах Центральной Африки по неизвестным мне линиям и под угрозой быть сбитым… Теперь насчет «черного дерева». Я понимаю — форс-мажор и всякое такое, но это уже слишком! Почему вместо Анголы мы оказались в Заире, который кишит недобитками и живет по разбойничьим законам? Почему вы заставляете нас садиться на такие площадки, с которых потом уже можно никогда не взлететь?

— Тише, тише, прошу вас, господин Карбаускис! — спокойно попросил Кеженис. — Ни о какой угрозе быть сбитым и речи нет. Тот вертолет — и вы все это видели — был сугубо гражданским воздушным судном…

— Экипаж которого мог дать информацию о нашем борте куда следует, — упрямо пробурчал Дэйв. — Хотя, ладно. Давайте лучше поговорим о том, что нам еще придется ждать от вас. Мне бы хотелось эту экспедицию закончить без потерь.

— Тем более, что в следующую вы точно не пойдете, — проворчал босс.

— Если даже вы и вернетесь в Литву или Россию как шеф компании, я немедленно расторгну с вами контракт. Учитывая, что я проработал на вас больше года, вопрос о неустойке не будет подниматься.

— Вопрос будет подниматься о том, куда, собственно, вы пойдете дальше. После того, как вас почти поймали за руку в Сомали и Эфиопии… Вы ведь, уважаемый, и раньше не были чужды торговли «черным деревом». Я ведь знаю, почему вы пошли на тот безумный автопробег в компании отморозков через три или четыре страны — да потому что вашей деятельностью сильно заинтересовался Интерпол, и несколько месяцев наступал вам на пятки… И потом, что это значит: «если вы вернетесь»? — спросил Кеженис. — Уж не угроза ли это?

— Ну что же, если вы требуете объяснений, — произнес Давидас Карбаускис, — я отвечу.

С этими словами он налил себе еще виски и выпил. Глядя на него, то же самое сделал и штурман.

— Может, поделитесь, коллеги? — подал голос Майк. — В отличие от некоторых мы не провозили дипломатический груз…

— Это из Луанды, — сказал Дэйв. — Пейте.

И протянул нам бутылку. Мы вчетвером пустили ее по кругу. Каждый приложился, но даже не поморщился при этом — все-таки, что бы там ни говорили, не только русские умеют хлебать сорокаградусное точно воду. Курт пил что-то свое, но тоже крепкое. Похоже, его совсем не интересовал назревший конфликт.

— Так вот, у меня есть такая информация, — мрачно начал командир. — Я сейчас начну говорить, если у кого появятся вопросы, или он захочет уточнить или опровергнуть что-то, я попрошу подождать, пока я не закончу. Договорились?

Кто-то кивнул, кто-то прогудел вроде бы согласие… Босс выглянул в окно кабины — он явно ждал кого-то увидеть. Но в пределах видимости никого не наблюдалось. Я заметил, что Кеженис начал тревожиться — словно он чего-то ждал, но пока дождаться не мог. Дэйв продолжил:

— Во время недавней остановки в Банги, когда мы гостили у парней из Украины, я узнал о том, что один из членов экипажа побывал с неизвестной миссией в фирме, чей офис находится на улице Реюньон, дом два…

— У вас есть осведомители в команде?

— Если за моей спиной что-то происходит, я это стараюсь пресечь. Или хотя бы выяснить, не копает ли кто под мою персону. Я не первый год в Африке, и до сих пор жив и на свободе лишь потому, что умею оглядываться…

— И расставлять точки над «и»? — перебил Майк. — Теперь я все понял! Когда я выходил из конторы, то увидел белого парня, который быстро драпал от подъезда за угол. Вот как? Анатолий, я был о тебе лучшего мнения…

— Это так, Анатолий? — спросил Кеженис.

— Допустим, так, — неохотно, но с вызовом ответил Толя. Босс промолчал. Дэйв решил продолжить:

— Анатолий не стал болтать об увиденном и услышанном налево и направо. Но он подтвердил мои подозрения — наша экспедиция интересует Майка с какой-то весьма неожиданной стороны. И он действует явно с вашего ведома. В перерыве между экспедициями я посетил частного детектива, которому поручил кое-что выяснить, и узнал прелюбопытную вещь. Вы, господин Кеженис, не литовец. Вы американец, причем точно такой же, как и Майк. И зовут вас Роберт Кейдж.

Легкий вздох негодования прошелестел по кабине. И даже в невозмутимо-тупом взгляде Курта появился неподдельный интерес.

— Впрочем, вы совершенно правы, босс, мне абсолютно безразлично, кто бы вы ни были — литовец, русский, пусть даже араб. Я на многих работал. Мне только было не совсем понятно, почему вы протащили в экипаж господина Новинскаса… Майкла Новински, который разбирается в материальной части самолета как, извиняюсь, свинья в апельсинах. Если бы не господин Фенглер, я не знаю, где бы мы все сейчас находились… Но это так, к слову. Господин Новински, по словам моего сыщика, сразу по приезде в Вильнюс, под гипнозом учился русскому, литовскому и португальскому языкам в скандально известном центре «Минтис аушрос». Я снимаю шляпу перед человеком, рискнувшим пойти на такой эксперимент, после которого часто страдает психика, но предполагаю, что должен быть очень веский повод, чтобы решиться на интенсивное гипнообучение. Какой же это повод? Потом, литовский и русский языки — это понятно, но зачем еще и португальский? Какая же миссия предстоит здесь этому человеку? Повторюсь — я согласен на многие авантюры, особенно если они позволяют вести мне сносную жизнь в скромном домике на берегу Балтики, но то, что я вижу сейчас — далеко не простая авантюра. Это уже политика. И я боюсь, что связанная со шпионажем или дворцовыми переворотами. Не знаю точно, что именно вы собрались переворачивать в центре Африки, но я на такие игры не подписывался. И мне совсем не хотелось бы получить обвинение в подрывной деятельности, неважно в отношении какой страны. И последнее — самое, пожалуй для меня, как командира экипажа позорное. Получилось так, что бортмеханик и, вероятно, штурман знают о характере нашей экспедиции значительно больше меня. Фактически «слепым крокодилом» стал именно я. Следовательно, я хочу знать, почему это так произошло и требую восстановить справедливость. Но сначала, если есть вопросы или возражения, я отвечу.

С этими словами Дэйв принял недопитую бутылку обратно, но больше уже не доливал себе.

— Я впервые обо всем этом слышу, — глухо сказал Курт. — Мне тоже наплевать на чью-либо национальность. Единственное, что могу сюда же добавить — отсутствие достоверных карт и полеты вслепую по неизведанным местам меня серьезно беспокоят… Однако, Дэйв, в аэропорту Луанды нам было предложено проголосовать за дальнейшую работу без вопросов. И мы проголосовали за нее. Может, вы были против, но большинство захотело рискнуть. У меня, например, еще нет скромного, как вы изволили выразиться, домика на берегу Балтики. Но я очень хочу, чтобы у меня он был.

Поддержка штурмана была для Кежениса неожиданностью. Он с одобрением взглянул на немца.

— Но, — продолжил Фенглер, — командир не зря упомянул о «слепом крокодиле». Дэйв по-моему, был единственным, не считая меня, кто ждал Андрея в Луанде. Все прочие, кажется, были уверены, что он не доберется, застрянет где-нибудь между Египтом и Нигерией. Потому вы, босс, так спокойно разгрузились… И я, как штурман, готов поклясться, что от места выгрузки до ближайшего морского порта не менее пятисот километров.