Молчание сфинкса - Татьяна Степанова

Марина Аркадьевна и это посчитала лишним. С Денисом Малявиным с каждым днем разговаривать, а тем более что-то обсуждать ей становилось все труднее, он менялся прямо на глазах. И порой Марина Аркадьевна спрашивала себя: да полно, он ли это, Данька ли ее верный ибезотказный? Или это близнец его, двойник из зазеркалья, о существовании которого она раньше и не подозревала?

То, что даже очень близкие вам люди временами становятся совершенно неузнаваемыми, стало для Марины Аркадьевны открытием болезненным и тревожным, же тогда говорить о людях неблизких? Тех, которых, экзотических зверей, вы только пытаетесь приручить?

То, что Салтыков покинул Лесное как раз в тот момент, когда она собиралась встретиться с ним и поговорить — не как обычно в общей сутолоке за столом, полным шумных гостей, под перекрестными взглядами этих Наталий Павловн, Долорес Дмитриевн, Анечек Лыковых и скверных развратных мальчишек, а приватно глазу на глаз, уязвило Марину Аркадьевну до глубины души. Но отступать было поздно. А сдаваться она не любила. Вообще она всегда верила, что к любой, самой безвыходной, несчастливой, патовой ситуации есть ключ. Только надо уметь найти его, подобрать.

Салтыков не мог не заметить того, что она дела Лесного. Сколько раз он повторял ей, что высоко ценит ее участие и помощь. Он был не слепец и не поле идиот и должен был, по крайней мере; догадываться, она старается, буквально из кожи вон лезет отнюдь не ради упрочения положениям в Лесном Малявина. Конечно, он все это видел и все отлично понимал. И вот взял и уехал. Демонстративно, бессердечно уехал. Хотел таким способом дать ей понять, как мало дорожит он ею как женщиной? Или же у него были какие-то особые причины для того, чтобы еще в воскресенье покинуть Лесное и, не появляться в нем?

Марина Аркадьевна сидела, курила, размышляла и взвешивая факты. Что ж, раз так, будем искать новый ключ к новой ситуации, которая как ларчик с секретом. Да уж, чего-чего, а секретов в Лесном хватает…

Марина Аркадьевна раздавила окурок в бронзовой пепельнице: выход есть, и он, пожалуй, единственный в том положении, когда Салтыков назло ей покинул Лесное, а туда так некстати нагрянула милиция. Она достала из сумки телефон. Вышла на улицу. Здесь никто не услышит, не подслушает. Шум мешает — в глубине парка громыхает экскаватор, там продолжаются земляные работы. Пусть они идут своим ходом.

Марина Аркадьевна быстро набрала номер, который до этого уже набирала несколько раз раньше. Терпеливо ждала ответа — гудки…

— Алло, — наконец ответил мужской голос.

— Михаил Платонович, это я, Марина. Узнали меня?

— Узнал, здравствуйте. Но что-то слышно неважно, связь плохая. И вообще, вы бы не могли позвонить через полчаса? Я еду в машине.

Это был доктор Волков.

— Нет, перезвонить я не могу. Это срочно. Я хочу, чтобы вы знали — я согласна купить у вас то, о чем мы говорили прежде.

— Неужели? Я так и знал. Цена вас устраивает?

— Нет, семьсот долларов за старый, никому не нужный дневник — это слишком жирно.

— Так уж и не нужный? Для кого-то эта вещь окажется весьма интересной.

— Я уже говорила вам — я покупаю этот дневник в подарок, — резко сказала Марина Аркадьевна. — Мне самой он ни к чему, так же как и вам. Салтыкову он будет интересен как фамильная вещь — не более того. Я хочу сделать ему приятное. Но за одну фамильную памятью семьсот баксов — это слишком. За семьсот я не куплю, можете топить им печку на вашей даче.

— Хорошо, пятьсот. Это мое последнее слово. Черт… тут какая-то заваруха на дороге, милиция, проезд перекрыт, всех в объезд посылают до станции… Алло, Марина, позвоните мне позже, договоримся окончательно.

— Я позвоню вам, когда у меня будут деньги, — жестко сказала Марина Аркадьевна. — Сейчас у меня и сотни свободной нет. Мне потребуется день два, три, чтобы достать. Я извещу вас.

— Хорошо, жду, — доктор Волков отключил связь.

«Сволочь, — злобно прошептала Марина-Аркадьевна. — Жадная хитрая сволочь!»

Глава 13

УБИЙСТВО ПОД НОМЕРОМ ДВА

Тело наполовину тонуло в луже — в глинистой, сырой, пузырящейся от дождя. Дождь пошел по извечному и непоколебимому закону подлости, едва лишь место происшествия было оцеплено милицией. С серого неба сначала капало, потом лилось, хлестало косыми струями, затем снова лилось и капало, смывая все подчистую кровь, грязь, следы, улики.

— Черепно-мозговая травма, — доложил Колосову патологоанатом. — На этот раз повреждений гораздо больше, чем у священника. Взгляните сами.

Никита нагнулся над телом. Это была мертвая женщина, которую он никогда прежде не видел. Женщина лет сорока восьми — темная крашеная шатенка, средне роста и удовлетворительного питания, (как значилось в протоколе осмотра), одетая в черный брючный костюм и кожаный плащ. Под пиджаком у нее была белая шелковая кофточка с жабо. Вся одежда была окровавлена пропитана водой. Никита невольно отвел взор — обезображенное ударами лицо, застывшая гримаса ужаса, боли и удивления.

— Кто она такая? — тихо спросил он.

— Филологова Наталья Павловна, — ответил Кулешов. — Она из Лесного. Научный работник. Вот ее сумка, — показал черную дамскую сумку, открыл. — Кошелек, паспорт, телефон, ключи. Все мокрое, и все, кажется, цело.

— Это точно Филологова? — спросил Никита. — Ошибки нет?

— Я ее лично знаю, — Кулешов смотрел на труп. — Когда в Лесном только начались работы, я туда сам ездил, смотрел. Она со мной говорила — Салтыкова тогда не было. Она там всей реставрацией ихней заправляла, я же докладывал информацию:

— Было нанесено несколько последовательных ударов, — патологоанатом жестом подозвал криминалиста фотографировать и снимать на видео труп. — В затылочную область, то есть сзади, а затем в лобно-височную справа и в лицевую. Думаю, сначала ее ударили именно сзади, а когда она упала, ее ударили для верности еще несколько раз в висок и в переносицу. Лицевые кости раздроблены. Давность смерти же…

— Какая? — Колосов дотронулся до гематомы на лице Филологовой.

— Шесть-семь часов. Она убита еще утром.

— Труп перемещали? — Колосов оглянулся по стронам.

— Следы волочения, если они и были, смыты. Думаю, труп перемещали, хотя и на небольшое расстояние, — показал патологоанатом. — Отсюда до середины дороги примерно два метра, если она шла по дороге, то шла по обочине, не посредине же. Сюда, в кювет, тело оттащили и бросили в лужу.

— Если она шла по этой дороге на станцию, — сказал Кулешов. — А никуда, кроме как на нашу платформу, дорога эта не ведет. Как раз все и совпадает с примерным временем наступления смерти. По расписанию последняя утренняя электричка у нас на Москву останавливается в 10:10. А потом большой перерыв — почти до 17:00.

— А другая дорога на станцию есть? — спросил Никит

— Есть, как же… Только он" мимо склада удобрений совхоза «Луч», который теперь обществом акционерным стал, проходит. Наши, здешние ню пользуются" а дачники, городские — ни в жизнь. Навозом там за километр несет и селитрой, — Кулешов вытер выступившую на влажную испарину. — Так что получается — эта дорога основная.

Никита оглядел окрестности: в пелене дождя разбитая бетонка уводила в поля. Местность была открытой. Совсем неподалеку отсюда за холмами и парком-лесом было Лесное.

— Труп почти семь часов лежал в кювете проезжей дороги, что же его никто не заметил так долго? Тут транспорт постоянно ходит, — сказал он хрипло.

— Транспорт, конечно, ходит, да малого, с гулькин нос. Уборочная в основном закончилась, день сегодня будничный, так что дачников нет, — Кулешов поманил Никиту к милицейскому «уазику». — Проверим — видно тело или нет, если ехать мимо?

Они сели в машину, развернулись, отъехали мет на сто, затем на скорости шестьдесят поехали мимо тог места, где все еще лежал труп.

— Спокойно могли не заметить, кто тут ехал, — подытожил Кулешов. — Я нарочно приглядывался, и то увидел только ленту нашего ограждения. А обнаружили ее — так это случайно вышло. Шофер молоковоза ехал с «Луча» и пассия его, ну то есть подружка. У молоковоза камера спустила, потому-то они тут и встали на дороге.

— Давай их сюда — поговорим, — приказал Колосов.

Поговорили. Водитель молоковоза был молодым парнем, девушка еще моложе его. Оба были взбудоражены страшной находкой. Но, кроме рассказа, как колесо у него «ткнулось», как они вышли его менять, как «домкратить» и тут совершенно случайно увидели в кювете что-то, оказавшееся мертвецом, каких-то иных сведений добиться от них было невозможно. Никита забрал у Кулешова карту района, какое-то время изучал ее.

— У вас тут недалеко железнодорожный переезд со шлагбаумом, — сказал он. — Эта дорога и туда идет. Когда с осмотром закончим здесь, отправимся туда. Там дежурный есть на переезде?

— Имеется, даже двое, посменно вахту несут. Муж и жена Дули. Старожилы здешние. Дом их рядом с железной дорогой, стоит недалеко от переезда. Едем, кого-то из них обязательно застанем — либо самого Прохора Дулю, либо жену его Марью Никифоровну.