Война на уничтожение. Что готовил Третий Рейх для России - Дмитрий Пучков

Конечно, нацистская пропаганда работала и с реальным материалом. Сильное впечатление на немцев производила правдивая информация о разрушении церквей, жестокостях коллективизации, репрессиях НКВД, который в Германии по старинке продолжали называть ГПУ. Однако русский человек в разоблачительных материалах Геббельса всегда представал не самостоятельным объектом, а исключительно пассивным субъектом еврейско-большевистского господства. Он либо тихо страдал в скотских условиях существования, не выражая никакого протеста, либо – примитивный и забитый – слепо исполнял волю комиссаров. Всё это представляло резкий контраст с идеальным нацистским образом немца – человека чести, уверенного вершителя собственной судьбы – и не могло вызвать особенных симпатий.

В свете этого необходимо разобрать текст известной нацистской брошюры «Унтерменш» («Недочеловек»), которая была издана весной 1942 года ведомством Генриха Гиммлера[236]. Несмотря на то что издание предназначалось в первую очередь для пропаганды в СС, уже летом того же года брошюру свободно можно было купить в книжных магазинах и газетных киосках Германии. Тираж памфлета в конечном итоге превысил три с половиной миллиона экземпляров.

Предметный научный анализ «Недочеловека» предприняли исследователи И. Ковтун и Д. Жуков в шестой главе книги «Русские эсэсовцы». Их вывод гласит, что «пропагандисты СС не связывали понятие “унтерменш” со славянами и русскими. “Недочеловеком” мог быть “большевик”, “комиссар” и т. д… Итак, памфлет “Недочеловек” не являлся руководством по истреблению славян»[237].

Вывод этот, однако, на наш взгляд, принять нельзя. Во-первых, историки по непонятным причинам совершенно игнорируют пассаж брошюры, посвящённый примечательному экскурсу в историю России. Согласно принятым в нацистской пропаганде правилам, Россия по большей части именуется здесь эвфемизмом «Восточная Европа», однако из контекста совершенно понятно, о чём идёт речь.

«Бесконечно тянется степь русской территории – это Восточная Европа. Внезапный и резкий контраст, культурная пропасть в сравнении между Центральной Европой и этим огромным пространством. По обе стороны границы одна и та же земля – однако не один и тот же человек…

Для самого человека есть возможность наложить свой отпечаток на территориальный ландшафт. В то время как на немецкой стороне упорядоченное изобилие, спланированная гармония полей, хорошо продуманное размещение сел, по другую сторону зоны непроходимые леса, степные просторы, бесконечные первозданные лесные массивы, через которые пробивают себе путь реки с песчаными отмелями.

Плохо обрабатываемая плодородная почва могла бы быть раем, европейской Калифорнией, а в настоящее время – это заброшенная, запущенная на огромных пространствах земля, которая по сей день катится в бездну культурного нигилизма. Эта земля является вечным обвинителем, выступающим против недочеловека и его господствующей системы»[238].

Итак, вина за нынешнее запустение «Восточной Европы» лежит на евреях и коммунистах. Но, как становится ясно далее, они лишь поддерживают и усугубляют упадок в течение последних двадцати пяти лет, а сам этот упадок существовал всегда.

«Восточная Европа, она не поднялась выше нынешнего примитивизма. Она видела лишь хаос, и всё потому, что ей недоставало человека – носителя высокой культуры, гения, который бы систематически управлял её развитием, который бы привнёс цивилизацию в её необъятные богатства, который улучшал бы её плодородные почвы. Конечно же, развитые народы Центральной и Западной Европы хотели заполучить эту землю, она была их целью. Сначала это были готы и варяги, которые основывали здесь империи и привносили культуру. Ганские, шведские, фламандские, нидерландские, швабские и нижнесаксонские поселенцы пытались принести свет в темноту. На протяжении столетий из этих земель звучал крик о помощи. Петр Великий, Екатерина II и все остальные звали немецкого крестьянина и немецкого офицера, европейского учёного, врача и инженера»[239].

То есть если эта земля была целью развитых народов, то владели ею народы неразвитые. Кому же, по версии норманнской теории, принесли государственность варяги? Чьим царём был Петр Первый? Совершенно очевидно, что речь здесь идёт в первую очередь о русских. Таким образом, признание наших предков исторически, вне зависимости от влияния большевиков, неспособными к созиданию в данном тексте обозначено вполне ясно. Если откинуть пропагандистские иносказания и умолчания, это будет практически точная цитата из «Майн Кампф» («Не государственные дарования славянства дали силу и крепость русскому государству. Всем этим Россия обязана была германским элементам – превосходнейший пример той громадной государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя внутри более низкой расы»). Открыто сказано и о претензиях «развитых народов» на захват богатой и плодородной земли. Нет ничего удивительного в том, что всё это не находило понимания у коренных жителей потенциальной «европейской Калифорнии».

Во-вторых, на наш взгляд, Д. Жуков и И. Ковтун упускают из виду, что брошюра имела целью радикально демонизировать реальные силы сопротивления. Авторы брошюры, как и создатели геббельсовских «Дойче Вохеншау», стремились искусственно придать противнику черты агрессивных азиатов, более того – увязать их с кочевыми завоевателями прошлого. Рассмотрим, как эта тема подана в «Унтерменше». Пропагандисты, сумбурно перескакивая от Петра Великого на полторы тысячи лет назад к Атилле, сообщают, что каждый раз «силы тьмы одерживали верх, дух, пришедший на помощь, был бессмысленно и варварски уничтожен. Недочеловек бросил вызов человечеству, так началось ужасное нашествие Аттилы и Чингиз-Хана. На безобразных низкорослых степных лошадях, почти сросшихся с животной шерстью, ханские орды с рёвом ворвались в Европу, их раскосые глаза блестели от возбуждения и алчного, кровожадного желания. За собой они оставляли пустыню, пожарища и разрушения. Как гласит хроника: “Гунны идут!” Как часто повторялся этот крик на протяжении столетий! Россия стала камнем преткновения, где недочеловеческие доктрины, нигилизм и большевизм появились на свет»[240].

Рейхсфюрер Гиммлер шесть раз лично вносил исправления в текст брошюры, поэтому неудивительно, что приведённый абзац почти совпадает с его сентенцией, высказанной в кругу высших руководителей СС: «Когда вы, друзья мои, сражаетесь на Востоке, вы продолжаете ту же борьбу против того же недочеловечества, против тех же низших рас, которые когда-то выступали под именем гуннов, позднее – 1000 лет назад во времена королей Генриха и Оттона I, – под именем венгров, а впоследствии под именем татар; затем они явились снова под именем Чингисхана и монголов. Сегодня они называются русскими под политическим знаменем большевизма». Однако в массовом издании «Унтерменш», целью которого было расчеловечивание противника, слово «русские» упоминать не стали. Здесь отряды недочеловеков составляют «мулаты и финно-азиатские варвары, цыганские отбросы и чернокожие дикари – всё это основа обитателей современного подмира недочеловеков, во главе которых стоит неизменный облик вечного жида»[241]. Очевидно, что перечисленные образы не стоит воспринимать буквально – мол, нацисты в своей ненависти ограничивались только означенными народами. Перед нами карикатурное пропагандистское изображение всей Красной армии и шире – всего советского общества, всего советского народа. Именно таким – ужасным, диким, враждебным, бесконечно чужим – должен был казаться рядовым европейцам враг на Востоке. Иллюстративный материал с образами оборванных киргизов, татар, цыган и, конечно, евреев призван был произвести максимально устрашающее впечатление на молодых эсэсовцев и особенно на жителей рейха. Немцев настраивали против отвратительных карикатур, но убивали они реальных людей всех национальностей СССР.

Впрочем, слово «русские» в брошюре всё же встречается. Читателю показывают «русских рабочих», которые в соответствии со сложившейся нацистской традицией выглядят как отвратительные зомби. А вот никаких «арийских русских» из числа эмигрантов, которых можно было бы представить европейскими борцами против большевиков, мы здесь не найдём, и это понятно: «запылённые великорусские планы» были авторам текста совершенно неинтересны.

Таким образом, неудивительно, что брошюра, несмотря на все иносказания, читалась как гимн ненависти к народам, населявшим СССР. Именно так её понял, например, генерал А.А. Власов, ознакомившийся с «Недочеловеком» в германском плену. Текст подчинённых Гиммлера шокировал, уязвил и напугал главу РОА. Бывший советский полководец осознал, что гитлеровцы так медлят с его признанием в качестве союзника вовсе не по причине сбоя бюрократической машины. Просто он не достоин этого как представитель низшей расы, и такие мысли, как мы увидим далее, жестоко терзали Андрея Андреевича. По словам гауптштурмфюрера Фрёлиха, приставленного к Власову, генерал очень страдал от немецких лозунгов про унтерменшей[242].