Орта Миос - AllianceSpecter
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь большая часть тренировок заключалась в освоении оружия. Общий мышечный каркас уже имелся, остальное будет скорректировано и адаптировано после тысяч ударов по тренировочному манекену. Умение тоже появится после выматывающих спаррингов до первой крови.
На приветствие Ланс ответил скупым кивком и вошёл во второй зал. Там у кладовки сидела Нека и тихо мурлыкала себе под нос неизвестную мелодию, попутно что-то рисуя на кусочке пергамента.
Маленькая кошечка даже не заметила, что кто-то вошёл в зал. Всё также она продолжала усердно водить то кусочком угля, то обратной стороной ложки, которую предварительно обмакивала в пищевой краситель, собственного приготовления. Иногда она использовала и пальцы. Шедевром её произведение явно не назовёшь, но порой это не столь важно.
Как только она закончила рисовать, то сразу же передала кусочек пергамента через окошко двери, где застыла пара голубых глаз, которые буквально сверлили вошедшего рабовладельца. Только после этого Нека, проследив за взглядом дикарки, и поняла, что в тренировочном зале кто-то есть. Даже острый слух и нюх, не помогал обнаружить аристократа, если тот того не хотел.
Сразу же кошечка собрала свои вещи и без лишних слов поспешила покинуть тренировочный зал. Остановилась она только перед хозяином, и слегка то ли кивнула, то ли неловко поклонилась, а может и всё сразу.
Как только дверь захлопнулась, Ланс сразу же наложил защитные руны. Ничего серьёзного, просто чтобы заключённая вдруг не выбежала в соседней зал. Учитывая её скорость, есть некоторый шанс, что кто-то из тринадцати рабов умрёт до того, как Ланс обездвижит строптивую рабыню. После аристократ подошёл уже к камере рабыни и снял защитные чары.
Не теряя ни секунды, дикарка сразу же вылетела наружу и попыталась ударить аристократа в лицо. У неё это снова не вышло, после чего последовала подсечка.
Падение воительница превратила в кувырок, затем мгновенно перегруппировалась и закрыло лицо руками в блоке. Всё шло по известному сценарию, но в этот раз почему не прилетел удар ноги, от которого трескались кости и ломался нос.
Настороженно дикарка поднялась на ноги в полный рост, не отводя взгляда от своего врага. Она даже не моргала, чтобы не пропустить молниеносных движений рабовладельца. Только тот почему-то не нападал.
— Может уже поговорим? — устало спросил Ланс, который каждый день порой по несколько раз занимался избиениями этой рабыни.
Раз за разом аристократ приходил, превращал дикарку в отбивную. Она в свою очередь продолжала ехидничать, дерзить, называть своего хозяина «членоносцем». Но всё же эффект от этих посещений имелся.
— Что же, можешь не говорить. Мне достаточно и того, что ты хотя бы не нападаешь и слушаешь, — после тяжкого вздоха произнёс Ланс, который тоже умел ставить спектакли. — Знаешь, ты действительно хорошо сражаешься, пусть и ни разу не смогла меня коснуться. У тебя большой потенциал. Ты уже сильный воин, умелый маг. Но этого всё равно не хватает, как ты уже сама могла заметить. Раз за разом я тебя легко побеждаю, что неудивительно и непостыдно. В этом мире существует много смертных, которые могут убить тебя меньше чем за секунду.
— Мне это и так известно, — скупо бросила дикарка, продолжая кружить вокруг своего противника.
— А мне известно бессчётное количество способов как сделать тебя ещё сильнее. Ты видела Аду, мою рыжую рабыню?
— Огненная Бестия, она тоже воительница. — Дикарка помнила кому проиграла, пусть и не в самом честном сражении.
— Да. Знаешь кем она была в прошлой жизни? Фермером. Первым её противником стал стул, об который она споткнулась во время неуклюжего пируэта. Потом она чуть не проиграла голодном псу, который вот-вот должен был сдохнуть и без чужой помощи.
— Не может быть, — с ухмылкой подобной оскалу ответила дикарка.
— Я хоть раз тебя врал? Да и разве твоя подружка не рассказывала обо мне? Или она, по-твоему, нагло и бессовестно лгала?
— Нет, я умею отличить ложь от искренности. В большинстве случаев.
— Это хорошо, — Ланс продолжал стоять на месте и смотреть прямо, даже когда дикарка зашла уже за спину. — Знаешь, у меня нет никаких предрассудков, свойственных твоему племени. Пол мало что решает, чаще его используют как оправдание, на деле же важно только стремление. Рвение и упорство открывают любые двери. Разве ты за свою прошлую жизнь никогда не встречала сильных воинов среди мужчин?
— Встречала.
— Так в чём же проблема? Почему ты продолжаешь стоять на своём?
— Потому что они хуже, во всех планах. Исключение ничего не доказывает.
— Ты понимаешь, что таким образом закрываешь множество дверей для себя? Из-за этого ты недооцениваешь противника. Из-за этого ты не можешь учиться у своих врагов. Ты не делаешь выводов из ошибок.
— Это не так.
— Что же, можешь продолжать стоять на своём. Но, должен признаться, все эти драки меня утомили, я устал. Видимо ты слишком упёртая. Я дам тебе ещё пару дней, подумай над своими перспективами. Ведь ты можешь остаться и тренироваться, выступать на арене, но уже в куда более лучших условиях. Когда ты отобьёшь вложенные в тебя силы, то сможешь получать деньги на личные расходы. И я снова не вру, ты это знаешь. Тебе не нужно ложиться со мной в постель, в бордель сдавать я тебя тоже не собираюсь. Называй меня хозяином, не создавай проблем, побеждай на арене, становись сильнее. К тому же у тебя хорошие перспективы, ты действительно имеешь все шансы заслужить свободу. Именно заслужить, тебе даже выкупать себя не нужно будет! Неужели ты всё равно предпочтёшь стоять на своём и бездарно умереть?
— Ты ничего не знаешь о свободе, — со снохождением произнесла дикарка, наматывая уже третий круг вокруг аристократа.
— Я не хочу с тобой спорить. Считай, как тебе удобно. Но содержать тебя за свой счёт и дальше, я больше не могу. Видимо, придётся с тобой прощаться, — с очередным безысходным вздохом произнёс Ланс. — Жаль, конечно. Нека очень расстроится. Она начала к тебе привязываться.
И сразу же в глазах воительницы мелькнула странная искра.
— Знаешь, я же ей запретил сюда ходить. А уж как она монетки клянчит у Ады, чтобы то тебе отрав приготовить, то другим рабам фруктов купить… Меня это удивляет, так ещё и после того, что с ней вытворил прошлый хозяин.
— Хороший человек не может быть рабовладельцем.
— Она тоже с тобой этим поделилась? Это хорошо. И, наверное, ты даже права. Правда я уж как минимум лучше большинства. Вон как расцвела и живётся ей хорошо. Жалко будет её продавать…
— Продавать?
— Ага. Дела у меня пошли не самом лучшим образом. Ты же понимаешь, что всё это арендуется за мой счёт? Но что-то я просчитался, так что теперь платить не смогу. Придётся всё продавать и… даже не знаю как мне быть. Я столько труда вложил во всё это. Надеюсь, Нека попадёт в хорошие руки, а не как в прошлый раз. Всё же она заслуживает большего, пусть и рабыня. Никогда не понимал всех эти рабовладельцев, которые покупают себе игрушку на один день. Эти живые вещи могут прослужить куда дольше и принести куда больше выгоды. Но смертные действительно способны на очень многое… Ох, выговорился и легче стало даже!
После этих слов Ланс создал молнию и вырубил дикарку, которая пришла в смятении от всего услышанного. А затем порыв ветра лихо закинул тело обратно в кладовку.
В целом, прошлые избиения и нужны были для создания подобной почвы. Иначе воительница даже не стала бы слушать какого-то там мужчину. Но после демонстрации силы и тотального превосходства, в ней зародились сомнения. Пришлось признать, что аристократ действительно лучше во многом.
А вот госпожа Киране скорее всего поленилась заняться подобным лично. Ей было проще выкинуть проблемного раба. С такими личностями нужно просто выстраивать особую и прямую иерархию.
Затем уже подключилась и Нека, которая много чего рассказывала. Врать кошечку никто не научил, она этого не умела. Так что там по лицу всё было понятно. Дикарка не могла отрицать и все эти рассказы, которые зачастую превращались в подобие комиксов на кусочках пергамента. Это тоже оказало своё влияние.
И теперь воительницу поставили перед выбором. Она может умереть с гордо поднятой головой, такой же свободной, какой и попала в этот мир. Или может
