Отдать душу - Алексей Гравицкий

— А если у него действительно получится?

— У него не получится, во всяком случае, я сомневаюсь. Пусть вернется к жизни другим человеком с другой судьбой. Пусть попробует. Пусть делает добро.

— Ха-ха-ха, — это заливается второй, его голос Борис Вадимыч уже знает. — А что, это идея. Давайте поиграем, только оболочку для него подберу я.

Борис Вадимыч продолжает падать, он летит вниз, в бездну, во тьму.

Он приходит в себя, поднимает голову. Он лежит на газоне весь грязный и оборванный, на опухшей роже недельная щетина. Он встает, отряхивается. Голова раскалывается, во рту — пустыня Сахара, в горле комок, подпирает тошнота, его всего трясет мелкой дрожью. Он сплевывает, ветер подхватывает плевок и возвращает ему в рожу. Он смахивает свои собственные слюни рукавом и начинает медленно идти к дороге.

— О Господи, всю жизнь пью, но чтоб такое приснилось… Надо завязывать. Ч-черт! Делать добрые дела? Надо бы сделать доброе дело — пойти опохмелиться. — Он роется в карманах, в одном он находит дырку, в другом — мелкую купюру. — Да, этого на доброе дело не хватит.

Он останавливается, заходится в кашле, снова бредет шаткой нетвердой походкой, выползает на дорогу. Вокруг него город, над ним облака. Облака несутся по небу бесконечной стеной, сменяются тучами. Начинается дождь, хлещет по щекам, но он не замечает дождя.

Тучи сталкиваются, полыхает молния, но вместо грома гремит смех. Они играют, им весело. Они резвятся как дети в песочнице. Они играют в войну и в мир, они убивают и воскрешают, для того чтобы потом опять убить. Они распоряжаются судьбами своих игрушек с детской непосредственностью. Они распоряжаются судьбами всего мира.

МОЙ ДОБРЫЙ МАГ

Я оторвался от книжки и поднял глаза. Он сидел напротив. Мужичок неопределенного возраста с тонкими складками морщин, со следами некоторой пропитости на лице. Недельная щетина, непокорные пепельные волосы, торчащие в разные стороны и лишь спереди попавшие под два-три небрежных взмаха расчески. Вытертая до безобразия джинсовая куртка, с дырой на правом рукаве в районе локтя. И глаза.

Теплые, мягко-серые, лучистые. Они светились изнутри то грустью, то радостью, но оторваться от них было невозможно.

Я смотрел на него, смотрел не отрываясь. А он щедро раздаривал свет своих глаз и необыкновенно мягкие (для подобного забулдыги) слова женщине, что сидела напротив, и ее кошке, что смотрела на мир московского метро из тесной сумки, и еще кому-то сидящему рядом.

Проехав две остановки, он встал и вышел, а поезд повез меня дальше. И все. Я не знаю, кто он, как его зовут. Я понятия не имею, куда и зачем он ехал. Я никогда не видел его до того, и никогда не увижу после. Но этот рассказ я посвящаю ему.

Никитка мечтал об этом брелочке больше месяца. Он увидел его в витрине универмага и сразу же загорелся. Первая надежда была на маму, однако она не оправдалась:

— Мам, а мам.

— Ну что тебе еще?

— Пойдем покажу, я там такую штуку видел замечательную. Ты мне купишь?

— Какую еще штуку? Мало у тебя всяких штук?

— Нет, такая нужная вещь… Вон, посмотри! — Никитка ткнул пальцем в витрину. Мама недовольно изучила груду копеечных пластмассовых брелочков, разложенных под толстым стеклом витрины.

— И что тебе здесь нужно?

— Вот это, — мальчик ткнул пальчиком в стекло.

— И зачем оно тебе? — скривилась мама.

— Ну как же ты не понимаешь, вот на это колечко вешают ключи, а…

— Это я понимаю, но у тебя же ключи и так на колечке.

— Да, но так они могут потеряться. — Никитка решил пойти на хитрость. — А если они будут с этой штукой, то она в кармане запутается и я ключи не потеряю.

— Перестань говорить глупости! Не нужна тебе эта ерунда. Идем, мы сюда не за этим пришли.

Никитка не мог понять, почему мама назвала глупостью такую хитроумную идею, да и не хотел этого понимать. Ему было горько до слез. Как же так, ведь ему нужна эта вещь, нужна больше всего на свете. Он без нее жить не может, а мама не понимает. Он хотел объяснить, но мама не стала его слушать. Она купила какую-то вазочку и была страшно довольна. Но ему-то от этой вазочки ни холодно и ни жарко, только лишний повод получить нагоняй, если, заигравшись, заденет ее и грохнет на пол.

Вернувшись домой, Никитка долго думал, как заполучить заветный брелок. В маленькой головке рождались хитроумные планы, но все они были отброшены из-за не совсем возможного применения в реальной жизни. Наконец остался один самый тяжелый и самый долгий, но вместе с тем и самый верный способ. Никитка решил сам купить себе брелок. Денег у него не было, но он ежедневно получал на завтрак и решил откладывать.

Однако не завтракать вовсе у восьмилетнего мальчика не получилось, поэтому он лишил себя чая. Да и оставаться без чая каждый день было непросто. Поэтому прошел месяц, прежде чем Никитка смог накопить заветную сумму.

В тот день у него было пять уроков, и мама об этом знала. Пришлось придумать дежурство по классу. Целый час был в запасе у Никитки для того, чтобы добежать до магазина, купить брелок и вернуться домой. Целый час! Но после последнего урока учительница остановила его, сунула в руки швабру и сказала, что сегодня его дежурство. Никитка готов был расплакаться от огорчения, но вместо этого решил, что быстро вымыть пол будет разумнее, чем спорить с учительницей. С таким остервенением он еще никогда не махал шваброй.

Через тридцать семь минут после окончания уроков он оказался в магазине. С трудом протиснулся Никитка сквозь толпу огромных мужчин и женщин, что нависли над витриной. Дотянувшись до стекла, он протянул деньги и попросил:

— Тетенька, дайте мне вот этот брелок. — Детский пальчик старательно выискал нужное и ткнулся в стекло.

— В кассу, — безразлично каркнула тетенька.

С замиранием сердца Никитка протиснулся сквозь заграждение из тел и юркнул к кассе. Через пятнадцать минут, отстояв очередь, пробравшись через толпу и выждав долгие секунды, в которые продавщица изучала чек и рылась в коробке с брелочками, Никитка стал обладателем драгоценной финтифлюшки. Радость хлестала через край. Никитка пулей вылетел из магазина и побежал домой. Однако, добежав до первого двора, он вытащил из кармана брелок и стал разглядывать, а еще через два десятка шагов он вытащил из другого кармана ключи. Надо было спешить домой, но и перевесить ключи с невзрачного колечка на сверкающее кольцо с брелочком хотелось страшно.

Никитка стянул ключ с колечка и перевесил его на новое, полюбовался. Затем на новое кольцо перекочевал еще один ключ, потом третий и четвертый. Никитка зажал брелок в кулаке, второй рукой он размахнулся, чтобы забросить подальше в кусты свое старое колечко, и в этот самый момент под ноги ему попалась колдобина. Никитка споткнулся, потерял равновесие и упал. Руки его рефлекторно уперлись в асфальт, старое колечко упало рядом, а новое вместе с брелочком и ключами полетело вперед и скрылось в щели между асфальтом дороги и бордюрным камнем.