Фавориты ночи (сборник) - Светлана Алешина

Я подумала, что другого варианта пока нет, и кивнула:

– Годится.

– Гони бабки.

Я не взяла с собою сумочку: Виктор был на сегодня не только моим телохранителем, но и кассиром. Я подозвала его, и он мне дал двести рублей. Они тут же исчезли в кулаке Коляски.

– Короче, – она немного подалась ближе ко мне, – поднимешься туда и спросишь Ленку-массажистку, скажешь, что я просила показать тебе, что можно.

– И она мне все так и показала, – засомневалась я.

– Конечно. Ты же ей дашь еще двести и скажешь, что я возвращаю долг, – сказав это, Коляска отпрянула в сторону.

Виктор неуловимым прыжком тут же оказался рядом с нею и поймал ее за руку.

– Пусти, – зашипела она.

– А эта Лена действительно может провести в кабинет? – как будто ничего не случилось, спросила я.

– Ну да, – Коляска, не сумев освободить руку, успокоилась и поглядывала на Виктора уже с некоторым уважением.

– Если она скажет по-другому, мы вернемся и тебе будет больно об этом вспоминать, – пообещала я.

– Не скажет, – убежденно проговорила Коляска, – она только сегодня мне ныла, что ей очень бабки нужны.

Виктор по моему знаку отпустил Коляску, она быстро отошла на безопасное расстояние, а мы вошли в служебный вход и стали подниматься по лестнице.

– Так ты понял, кто это? – спросила я у Виктора. – Твоя «невеста»!

Он молча сплюнул на ступеньку.

Мы поднялись до четвертого этажа и остановились перед широкой деревянной дверью с глазком в центре. Лестница здесь заканчивалась.

Я встала перед глазком, махнула Виктору – тот спустился на пролет ниже и остановился там.

– Если не вернусь через час, значит, стала проституткой, а не вернусь через два часа, значит, меня убили, – громко прошептала я.

Виктор серьезно посмотрел на меня и показал на свои часы.

– Через час, – кратко сказал он.

Я кивнула.

Мысленно перекрестившись, я постучала в дверь. Ничего не произошло. Потом постучала еще раз. И еще. После третьей попытки за глазком что-то мелькнуло – дверь медленно отворилась, и на пороге появился пузатый бугай в красных трусах и сланцах, с толстой цепью на шее.

– Чего тебе? На смену, что ли, опоздала? – прогундел он, почесывая пузо. – А вроде все ваши на местах.

Я улыбнулась и попросила:

– Мне бы увидеть Лену-массажистку, если можно, конечно.

– Ленку, – задумался открывший мне, посматривая на мои ноги, – Ленку, значит… Ну, заходи, – решился он, осмотрел лестницу у меня за спиной и сделал шаг назад.

Я прошла и оказалась в небольшой комнате. В ней были два высоких шкафа, деревянный стол и две лавки, стоящие вдоль стола. На столе выстроились рядами бутылки с пивом. Из этой комнаты вела в следующие помещения застекленная витражная дверь. Она была прикрыта.

Шлепая подошвами сланцев и покачивая плечами, бугай подошел к этой двери. Открыв ее, обернулся и небрежно предложил:

– Если хочешь, пивка глотни.

Когда он вышел, я подскочила к шкафам и по очереди заглянула в каждый из них. Мною руководило только желание найти тайник, куда бы можно было спрятаться в случае чего. Моя врожденная отвага давала сбои.

Довольно быстро дверь снова отворилась, и вошла худенькая светленькая девушка в белом халате.

– Вы ко мне? – удивилась она.

– Вы – Лена? – спросила я и, протянув ей двести рублей, сообщила, что Коляска расквадратилась вернуть долг.

Лена обрадовалась и поблагодарила, но когда я заикнулась о возможности зайти в кабинет, она перепугалась и начала меня выпроваживать. Так мне и надо было: понадеялась неизвестно на что.

Когда я, уже совсем опечаленная, была готова уйти, витражная дверь снова отворилась, и в комнату вкатился почти голый, маленького роста лысый мужчина. Из-под отвислого живота у него выглядывала лишь узкая полоска махрового полотенца.

– Боже мой! Какой шарман! – вскричал он, распахивая руки в радостном приветствии. – Вы тоже здесь работаете? А почему вас не было в прошлый раз?

– Нет, Роман Романович, – ответила Лена, – это знакомая забежала на минуточку, сейчас уже уходит.

– Почему же уходит?! – возопил этот коротышка – У нас здесь весело, интересно, и с такой интересной женщиной будет еще… – он замялся, подыскивая нужный эпитет, и я, не удержавшись, помогла ему:

– Интересней.

– Да!

Пошучивая и подпрыгивая, Роман Романович принялся уговаривать меня разделить его общество. Прилично поломавшись, я согласилась зайти «на чуть-чуть». А мне надолго было и не нужно. Я хотела посмотреть на персонал, на гостей и послушать разговоры. Может быть, удастся кого-нибудь из них вывести на разговор о минувшем четверге. Где-то здесь пряталась тайна покушения на Майкла. А возможно, она лежала на поверхности. Я надеялась ее разглядеть.

Мой приветливый хозяин, оказавшийся тем самым Романом Гурским, давшим приказ Диману и Серому максимально усложнить мне жизнь, торжественно провел меня в большую комнату с бассейном и накрытым столиком на плиточном полу. По пути мы уже успели познакомиться.

– Прошу, драгоценная моя Оленька, за столик. Сейчас выпьем по капельке – и побеседуем по душам.

Он весь лучился добродушием.

Я присела на стул, он плюхнулся напротив и замахал руками. Показался тот, что впустил меня, – он принес бутылку белого вина.

– Вы кого-то ждете? – спросила я, показывая на приборы на столе.

– Одного хорошего знакомого, а он опаздывает, – махнул жирными пальчиками Роман Романович. – Давайте, мечта моя, усугубим за наше знакомство, а потом…

– А потом? – с улыбкой переспросила я.

Он мне хитро подмигнул:

– А потом видно будет!

Мы выпили по стаканчику кисленькой дряни – так мне показалось, – и разговор закрутился вокруг всякой ерунды. Роман Романович пытался быть интересным и любезным, а получался приторным, назойливым и скучным.

– А мне здесь нравится, – постаралась я задать нужную мне тему.

– А дальше вам понравится еще больше, потому что…

Внезапно послышался шум голосов.

– Что там еще?! – рявкнул Гурский, глядя на дверь.

Вся его мягкость и ласковость моментально куда-то исчезли.

Дверь распахнулась, и двое мужчин втолкнули в нее третьего. Он упал на пол и даже не пошевелился.

– Это что такое?! – Гурский вскочил, колыхая пузом от негодования.

Я тоже ничего не поняла, как вдруг разглядела в одном из вновь прибывших Димана. Опустив глаза, в лежащем лицом вниз мужчине я узнала… Виктора.

– Роман Романыч! – подбежавший Диман был взъерошен, губа разбита, но рот его щерился в довольной улыбке. – Это тот самый спецназ, который накрыл нас с Серым у журналистки. Он на лестнице торчал, на пролет ниже!

Гурский сразу же успокоился и пробормотал:

– Вот как!

Он обернулся ко мне и прищурился. Я ответила ему спокойным взглядом, но лучше не говорить, что было у меня на душе.

– Ты убери его в боковую комнату, – приказал Гурский.

Диман с напарником подхватили Виктора, лежащего без сознания, и поволокли мимо бассейна.

– Роман Романович, – не унимался Диман, – я думаю, что и кошелка эта где-то рядом должна быть. Какого хера он приперся сюда?

– А я вот только что с девушкой познакомился, – как бы ни к селу ни к городу сказал Гурский, поглаживая живот.

Тут взгляд Димана скользнул по моему лицу. Я вздрогнула, но глаза не отвела. Диман осмотрел меня сверху донизу и ответил своему боссу:

– Класс, в натуре!..

Он перехватил Виктора удобнее и поволок его дальше. Вдруг справа от себя я услыхала тяжелое дыхание.

Медленно оглянувшись, я увидела Петрова.

– Здравствуйте… уф… Ольга Юрьевна, – сказал он мне и еще раз вздохнул.

Я вскочила со стула и шарахнулась назад. Кто-то крепко захватил мои руки и вывернул их за спину. Я дернулась несколько раз и с сожалением поняла, что это бесполезно.

Подошел Гурский.

– А ты говорил, что она шатенка, – сказал он Петрову.

– Перекрасилась сегодня в салоне… ых… мои люди пасли ее от квартиры… ух… Она с Лариской, кстати, встречалась…

– Так я и знал! – Гурский ударил кулаком по ладони другой руки, – вот откуда и утечка. Лариска и сливала ей информацию.

– Прикажите вашей горилле отпустить меня, – я попыталась перехватить инициативу.

– Зачем? – притворно удивился Гурский. – Хотите еще вина?

И они с Петровым засмеялись. Мерзкое это было зрелище: два перекормленных урода кривили свои рожи в радостном смехе и трясли салом.

– Имейте в виду, – решила я блефануть, – мои люди знают, куда мы отправились, и если мы не вернемся к определенному времени…

Петров, не дослушав, лениво отмахнулся и побрел к столику. Он уже явно устал стоять и желал приложиться задницей к надежной опоре.

– Не надо этих глупостей, – посоветовал мне Гурский, – вы, Ольга Юрьевна, я думаю, закончили уже свою работу навсегда. Я лично приду и скажу речь на ваших похоронах. А Борис мне ее напишет. Напишешь, Боря?

– А как же? – отозвался Петров, и они снова заржали.