Ведьмак из Большой Москвы - Владимир Николаевич Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Рюкзак! – отчетливо сказал Геральт, глаза его быстро стекленели. Кто-то послушно полоснул ножом по лямкам, сдернул рюкзачок с ведьмачьих плеч, щелкнул застежками и протянул хозяину.
Геральт успел запустить руку внутрь и мертвой хваткой вцепиться в баллончик с неведомым почти никому ведьмачьим аэрозолем. И даже успел взглянуть, как Сход Развалыч, отодрав оцепеневшие пальцы ведьмака от баллончика, обильно пшикает на рану. На воздухе аэрозоль мгновенно густел, обращаясь в вязкий крем, который собирался вокруг раны темным комком, надежно залепляя ее. Кровь сразу перестала хлестать, а ведьмак блаженно улыбнулся и позволил себе потерять сознание.
Сход Развалыч перестал давить на кнопку распылителя, лишь когда из короткого расширяющегося раструба прекратил лезть «крем» и шипение стало едва слышным.
Казалось, что ведьмак, перед тем как лишиться памяти, сунул руку в большой шар сладкой ваты. Да так и упал.
* * *
Ведьмак пришел в себя ближе к следующей ночи, проспав почти пятнадцать часов кряду. Выглядел он бледным, но неожиданно бодрым для живого, которому меньше суток назад оторвало руку. После того как ведьмака со всеми мыслимыми и немыслимыми осторожностями перевезли в гаражи к Сход Развалычу, кобольд был занят в основном тем, что гонял с территории зевак и вездесущих пацанов. Семен догадался позаботиться о ружье и рюкзачке Геральта: ему показалось, что ведьмак очень привязан к своим вещам, какими бы потертыми и старыми они ни казались.
Семен угадал: едва открыв глаза, Геральт окинул комнату чумовым взором, но, заметив у стены и ружье, и свой ненаглядный шмотник, сразу расслабился и даже слегка улыбнулся.
А потом попытался сесть на постели.
– Лежи! – всполошился Семен. – Ты много крови потерял!
Ведьмак только досадливо поморщился. Отмахнуться, похоже, у него не нашлось сил.
– Дай-ка рюкзачок… – выдавил он и тяжело задышал. Семен подал.
Видно было, что каждое движение стоит ведьмаку определенных усилий, но он борется, борется за каждый отвоеванный у действительности миллиметр.
– Давай помогу, – Семен присел рядом с раненым и мягко отобрал рюкзачок. – Что нужно?
Ведьмак сдался – разжал белые, словно восковые пальцы и ответил:
– Там бульонные кубики должны быть… Особые. Добудь парочку. Кипяток есть?
– Сейчас будет… Ага, вот твои кубики. Сколько заправить?
– Два. По одному на стакан. И размешай получше.
Семен кивнул и встал. Рюкзачок вновь улегся у стены, разметав в стороны перерезанные у горловины лямки. Пока орк хлопотал у горелки, Геральт склонил лысую голову вправо и внимательно осмотрел все, что осталось от его руки.
Осталось немного: короткая, не больше ладони культя с затвердевшим шаром аэрозоли на конце. Шар имел цвет лежалого зефира. Из-под него торчали неровно отхваченные ножом остатки ткани – некогда рукав ведьмачьей куртки.
Было слышно, как Сход Развалыч ругается на приступочке с неугомонными зеваками, которых не пускали за пролом в заводской стене и которые весь день норовили устроить на заборе, опоясывающем гаражи, наблюдательные пункты. Приходилось гонять их, как ворон с элеватора.
Потом Сход Развалыч вошел. Вид сидящего Геральта его, казалось, ничуть не удивил.
– Какая сейчас ночь? Следующая? – тихо справился ведьмак.
– Да. Только не ночь еще, вечер.
– Сколько времени?
– Полдевятого.
Ведьмак слабо кивнул.
Семену очень хотелось как-нибудь подбодрить его, утешить. И орк, поставив чайник греться, нарочито громко заявил:
– Выживешь, Геральт! Кровь быстро остановили… Лишь бы заражения не было. А не похоже, чтобы было.
Ведьмак поморщился:
– Ты что, лекарь?
– Нет, – беспечно отозвался Семен. – Но ведь и так видно!
– Видно, – проворчал Геральт. – Что тут видно? Хотя ты прав, заражения действительно не будет.
Отчего ведьмак так в это верил – непонятно.
Вскоре поспел чайник. Геральт жадно, чуть ли не залпом выпил оба стакана своего особого бульона буро-красного цвета, умудрился при этом не обжечься и снова лег.
– Я еще посплю, – сказал он. – Руку не трогайте, оболочку не снимайте. И никаких врачей звать не нужно, ладно? Ведьмаков никто не лечит, кроме тех же ведьмаков.
– Я знаю, Геральт, – заверил Сход Развалыч. – Не беспокойся.
«Ага, – мрачно подумал Семен. – Заманишь сюда доктора, как же… Тот скорее к подыхающей дворняге поспешит, чем к раненому ведьмаку…»
– Оставьте меня одного в комнате, если можно…
– Хорошо, ведьмак.
Кобольд и орк обменялись понимающими взглядами и направились к выходу. Скрипнула, отворяясь, дверь, и в комнату на миг заглянула осенняя ночь – очередная в бесконечной, ведущей к зиме череде.
– Семен! Сход Развалыч! – позвал вдруг ведьмак. Оба задержались у порога и обернулись.
– Что? – спросил Семен.
– Спасибо вам.
«Ишь ты! – поразился Семен. – Я таки дождался благодарности от ведьмака!»
А Сход Развалыч не поразился. В очередной раз.
Наутро ведьмак выпил еще два стакана бульона, неловко орудуя вилкой, которую держал левой рукой, съел приготовленную Сход Развалычем яичницу с гренками. Комок на культе потемнел и вроде бы уменьшился в размерах. Ссохся, что ли? Геральт оставался бледен, но ему явно похорошело со вчерашнего дня, а сил прибавлялось чуть ли не с каждой минутой.
Встретив очередной удивленно-недоверчивый взгляд Семена, Геральт чуть искривил губы и пояснил:
– Я живучий, Семен. Очень живучий. Потому что нежить, чудовище. Мутант, а не живой. Понятно?
– Понятно, – поспешно отозвался орк. – Ты ешь, ешь…
Ведьмак снова взялся за вилку.
А у Семена не шел из головы недавний разговор:
«А мне ты тоже отнимешь руку, если не останется другого выхода?» – «Отниму, можешь не сомневаться…»
Когда на злосчастную девчонку опускалась убийственная лапа трансформера, у Геральта был другой выход. Безопасный.
Не вмешиваться.
Однако он вмешался, девчонку оттолкнул и тем самым спас. Но остался без руки сам.
«Почему?» – раз за разом спрашивал себя Семен и не находил ответа.
Орк ведь не сомневался, что ведьмак на самом деле способен отнять руку у кого угодно и съесть ее, если голодная смерть вдруг протянет костлявые длани и крепко схватит за горло, – ведьмаки попадают еще и не в такие передряги. Точно, способен.
Но сделает ли он это?
Теперь Семену казалось – ни за что.
Попив обязательного чаю, ведьмак угрюмо осмотрел свою одежду, как попало сваленную у продавленного дивана Сход Развалыча. Все, что осталось от куртки, было покрыто засохшей кровью и грязью. Штаны и рубашка остались более-менее целыми, но тоже были грязны до твердости. Досталось и ботинкам, но ботинки Сход Развалыч кое-как привел в пристойный вид – на мойке привязал их к металлическому штырьку и окатил водой из шланга под приличным давлением. А потом просушил у компрессора в котельной.
Ведьмачью одежду
