Метро 2033: Крым - Никита Аверин

Повисла благоговейная тишина.

У Пошты засвербело в носу. Пистолетов – четырнадцать, по числу неофитов. Сектантов – сотни. Не уйти, не перебить всех.

Кресло поставили на пол. Главный встал и развел руки в стороны, будто хотел обнять паству. По залу пронесся дружный вздох.

– Большая радость, братья! – хорошо поставленным голосом возвестил главный. – Новые люди пришли, чтобы впустить в себя Серый Свет! Наши ряды полнятся! Сегодня полнолуние, доброе время. Сегодня – праздник Очищения!

И на последнем слове снова начали бить там-тамы. Пошта поймал себя на том, что его пульс – как, наверняка, и пульс казаков, – подстраивался под ритм барабанного боя. А ведь он – листоноша. Не простой человек. Все-таки в древних, примитивных ритуалах сокрыта была своя могучая сила.

В пещеру вводили пленных. Первым шли сектанты в балахонах, по бокам колонны – конвоиры с дубинками и саблями. А в центре вялой, шаркающей походкой брели заключенные.

Были они изможденные, чахлые, бледные, закованные в цепи, кое-кто щеголял свежими синяками и ссадинами. Но больше всего пугала не физическая слабость пленников, а полная их психологическая подавленность. Будто не день и не месяц они провели в подземельях Чуфут-Кале, а долгие, долгие годы не видели солнца, и всякая надежда на освобождение покинула их сердца.

Пленники шли покорно, как скот на бойню, и так же безралично относились к своей судьбе.

– Сукины дети, – прошипел Огнев. – Что ж они с людьми-то творят, гады? Это как же можно так довести человека?

– Тихо ты! – в очередной раз ткнул вахмистра в ребра Пошта.

Но тот аж взвился:

– Олеська! Красавица наша! Вот она!

И Поште пришлось наступить Огневу на ногу, чтобы тот заткнулся. После чего листоноша поглядел на Олесю.

Девушка действительно когда-то была красивой. Высокая, статная, длинноногая. Светлые волосы до талии, задорно торчащая грудь, покачивание округлых бедер. Тонкие черты лица, пухлые чувственные губы. Глаза…

Цвет глаз Пошта разобрать не смог – Олеся все время смотрела в пол. И вся ее красота словно поблекла, выцвела за время пребывания под землей. Кожа стала бледной, землистой; волосы, некогда светлые, точно лен, свалялись от жира и грязи и потемнели; походка больше напоминала старушечье шарканье, чем летящий шаг молодой девушки. И без того тонкий носик заострился, лицо осунулось, губы дрожали. Фигуру девушки скрывало грязное рубище, рваное и потрепанное. Сквозь дыры мелькало голое тело, покрытое гусиной кожей от холода.

– Довели девку, гады, – прошептал Огнев. – Всех порешу.

– Братия! – громогласно объявил лидер культа. – Да-да, вы! – он обращался непосредственно к казакам. – Отныне и вовеки веков вы станете братьями – друг другу, нам, Серому Свету! Сегодня великий день! Сегодня вы переступите черту, отделяющую жизнь низменную – от жизни возвышенной. Сегодня вы войдете в Серый Свет!

Сектанты благоговейно… запели? Нет, пением это не назовешь. Скорее монотонно замычали на одной ноте.

– Сегодня мы обновляем мир! – вещал главный. – Очистительная жертва должна быть принесена! И принесете ее вы, неофиты! Вам поручена главная роль в священном действии!

– Что нам надо делать? – спросил Пошта, шагнув вперед.

Главный сверкнул глазами. Видимо, неофитам не полагалось проявлять инициативу.

– Выведите жертву! – скомандовал он.

Двое сектантов подхватили под руки обмякнувшую от ужаса Олесю, отстегнули ее от общей цепи и практически вынесли на центр зала – идти девушка не могла.

– Это называется помазание кровью. Вы, братья, должны будете принести девицу в жертву. Разбить оный сосуд греха, впустить в себя Серый Свет. Вот пистолеты – оружие провидения. Их по счету – для каждого из вас – ровно четырнадцать. Шагните вперед. Возьмите оружие в длани свои. Расстреляйте блудницу вавилонскую. Докажите, что вы – братья нам! Ну!!!

Голос лидера обладал гипнотическими качествами. Словно во сне казаки побрели к парапету колодца. Взяли оружие. Но тут сработали годами отточенные рефлексы обращения с оружием – заполучив в руки привычный предмет, казаки словно очнулись ото сна и машинально стали проверять содержимое магазинов, передергивать затворы и щелкать предохранителями.

Магазины были полными. Пистолеты – «Форт-12». Двенадцать патронов умножаем на четырнадцать пистолетов – получаем сто шестьдесят восемь пуль.

Это уже веселее. Тут уже можно повоевать.

Вахмистр Огнев пришел к тому же выводу.

– Ну, хлопцы, настал наш час! Убивайте всех! Пусть их Серый Свет потом отсортирует!

Пластуны не подвели. Разбившись на пары – оптимальная боевая единица, два человека, каждый прикрывает спину другому, сектор обстрела сто восемьдесят градусов у каждого, – начали методично и деловито стрелять по сектантам.

Те, мягко говоря, несколько подрастерялись. Конечно, бывало у них и такое, что кто-то из претендентов в Серый Свет давал задний ход и пытался обратить оружие против культистов – но чтобы все, да так слаженно и организованно – такое явно происходило впервые.

Из-под серых балахонов появились короткие автоматы «Кедр», и пространство пещеры огласили одиночные хлопки «Фортов» и короткие, отрывистые, злобные очереди «Кедров». Завизжали рикошеты, брызнули осколки камней, истошно завопил лидер культистов.

Пошта же бросился к Олесе.

Листоноши, конечно, представляли из себя грозную боевую единицу, но сам смысл их сущестования сводился к тому, чтобы спасать людей, а не убивать их. Там же, где работали пластуны-казаки, листоношам делать было нечего.

Рыбкой перепрыгнув через колодец, Пошта ушел в кувырок, сбил с ног культиста, вставая, рубанул его ребром ладони по кадыку и подобрал трофейный «Кедр». Культист успел сжечь половину магазина, и «Кедра» хватило на три коротких очереди – еще трое серых отправились следом за своим собратом.

Пленники, пришибленные, измученные, заторможенные, сообразили, что у них появился шанс выжить, – и ломанулись к выходу из пещеры. К сожалению, они не учли, что все будущие жертвы Серого Света были скованы одной цепью – и в результате героической попытки побега попадали, запутались в цепи, внеся посильную лепту в общий беспорядок и хаос.

Олеся, дрожа как осиновый лист, свернулась клубочком и тихо всхлипывала. Пошта попытался добраться до атамановой дочки, но на пути его возникли еще трое культистов. Пришлось использовать пустой «Кедр» как дубину – листоноша рубанул первого серого по голове, второго ткнул стволом в глаз, а в третьего попросту швырнул бесполезный пистолет-пулемет, выиграв таким образом лишних полторы секунды, которых хватило, чтобы сократить дистанцию и сломать серому шею ударом основанием ладони в подбородок.

Олеся же («Все бабы дуры!», – раздосадованно подумал Пошта) бросилась наутек, и листоноше пришлось бежать за ней.

Пластуны же тем временем гибли один за другим, демонстрируя неспособность технических и тактических навыков справиться с превосходящими силами противника. Казаков губила привычка стрелять в противника до тех пор, пока он не упадет, – тактика, конечно, правильная, когда у тебя солидный боезапас; когда воюешь с одним магазином, беглый огонь и контрольные выстрелы в голову очень быстро сжигают патроны.

Попытки казаков вступить в рукопашную встретил кинжальный огонь из «Кедров».

Но и серым досталось – те из пластунов, кто завладел трофейным оружием, успели основательно проредить ряды сектантов.

Пошта наконец-то догнал Олесю, схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул:

– Успокойся! – проорал он. – Меня прислал твой отец! Я спасу тебя!

– Как бы не так! – проревел лидер культа, заступая дорогу Поште. – Спасали тут некоторые! На мой стороне Серый Свет и фирма «Ремингтон»!

В руках главного сверкнул хромированный ствол дробовика «Ремингтон-870». Безоружный листоноша ничего не мог поделать против помпового ружья на расстоянии в десять метров. Пошта приготовился умереть – но тут в воздухе пронеслось что-то темное и смертоносное.

Огнев!

Вахмистр преодолел разделявшее их расстояние в одном прыжке, двумя ногами выбив ружье из рук сектанта и сбив того на пол. Сектант, впрочем, не растерялся и превратил падение в кувырок.

– Капец тебе, – тяжело дыша, проворчал Огнев. – Сейчас ты у меня за все ответишь.

В ответ культист злобно усмехнулся и вытащил нож – страшный кривой керамбит, похожий на серп: оружие, которым нельзя ранить, только убить.

Вахмистр же сделал крайне странную вещь: вытянулся во весь рост и щелкнул каблуками, точно девочка Элли из «Волшебника Изумрудного города». В ответ на щелчок из ранта его армейских берцев выскочили по два остро заточенных клинка сантиметра по три длиной каждый.

Пошта затаил дыхание. Ему предстояло увидеть в действии самое грозное и самое секретное оружие казаков: боевой гопак.

Древнее, еще времен Запорожской сечи, боевое искусство было утрачено с веками, выродившись в обычный народный танец, лишь некоторые па которого наводили на мысль, что все эти прыжки, сальто и выкидывания ног – не просто способ увеселения на деревенской свадьбе, а, скажем, метод противостояния пешего – конному, безоружного – вооруженному, одиночки – толпе.