Украденная любовь - Рексанна Бекнел

Судя по огоньку в глазах Киприана, раньше казавшихся Элизе темными, а теперь ставших ярко-синими, он, по-видимому, тоже подумал об этом.

— Вам не стоит бояться меня, Элиза, — небрежно протянул он. — Как я уже объяснил вам прошлой ночью, меня интересуют только те женщины, которые сами меня хотят. Или те, которых я могу… заставить хотеть меня.

В его голосе явственно прозвучал вызов. Он читался и в дерзком взгляде, который Киприан Дэйр не отрывал от лица Элизы, и щеки ее вспыхнули румянцем. Что он имеет в виду? Каким образом он может заставить ее захотеть его?

И, отгоняя воспоминание о неприличном любопытстве, которое вызвал в ней его поцелуй, Элиза покачала головой.

— В таком случае… — пролепетала она, — у меня нет причин для беспокойства, не так ли?

Насмешливый кивок показал, что капитан оценил эту слабую попытку самоутверждения.

— Время покажет, мисс. Кстати, чуть не забыл… Теперь, когда вы устроились как подобает такой леди, осталось решить еще один вопрос.

Он окинул ее взглядом с головы до ног, словно изучая каждую деталь ее внешнего вида. Этот осмотр поверг Элизу в невыразимое смущение. Лицо у нее было чистым, руки тоже, но волосы, хотя и тщательно расчесанные, она просто заплела в Длинную косу, спускавшуюся до пояса. А уж что ей приходилось надевать…

Что ж, если он хотел помешать ей обрести душевное равновесие, то весьма в этом преуспел.

— Встаньте, — вдруг приказал он.

— Чт… что?

— Встаньте, — терпеливо повторил он. — И повернитесь. Медленно.

— Но… но зачем? — выдохнула Элиза.

Киприан вздохнул, словно она окончательно вывела его из терпения.

— Если вы желаете носить этот жуткий капот все время, пока вы у нас на борту, вы вольны это делать. Полагаю, это ваше ночное одеяние? — Он выжидательно уставился На нее.

Неужели этот пират собирается дать ей более приличную одежду?

Несмотря на свое твердое решение ничего у него не просить и ничего от него не принимать, Элиза почувствовала огромное облегчение. Постоянное осознание того, что на ней надет только этот ночной капот, успевший к тому же основательно измяться, совершенно ее измучило. Робко надеясь получить наконец возможность нормально одеться, она отважилась спросить:

— Вы хотите сказать, что у вас на корабле есть женская одежда?

— Вообще-то я хотел предложить вам одну из своих рубашек и брюки, — невозмутимо ответил капитан.

Элиза остолбенела. Он использует любую возможность унизить ее!

— Благодарю вас, нет, — медленно произнесла она, глядя ему в глаза.

Губы Киприана Дэйра скривились в усмешке.

— Какого же еще ответа можно было ожидать от такой благопристойной лондонской мисс! Ну что ж, тогда, может быть, вы позволите мне спросить у команды, нет ли у них каких-нибудь женских вещей?

— У команды? Ваши матросы возят с собой женскую одежду? — слегка иронично поинтересовалась Элиза.

— Они частенько покупают всякое барахло для своих жен и… гм-м… подруг, когда мы заходим в иностранные порты.

Он смотрел на нее открытым взглядом, и она почти поверила ему.

— Я была бы вам чрезвычайно признательна, — натянуто произнесла она. Его глаза, такие сумрачные и дерзкие, словно гипнотизировали ее.

— Вот и хорошо. Тогда встаньте и повернитесь.

И снова холодок пробежал у нее по спине. Хотя Киприан и заявил, будто его не интересуют женщины, которые его не хотят, тем не менее во всем, что он говорил или делал, чувствовалась некая тревожившая ее двусмысленность. Никогда, даже рядом с Майклом, Элиза не ощущала с такой остротой присутствия мужчины. Сейчас же ей беззвучно кричала об этом каждая клеточка ее тела, и она всерьез опасалась, что никакая перемена одежды не избавит ее от этого томительного и вместе с тем волнующего ощущения. В сущности, отнюдь не ночной капот заставлял ее так нервничать; причина крылась в самом этом человеке. Будь Элиза даже укутана в шубу до пят, взгляд Киприана действовал бы на нее точно так же.

Она закашлялась, стараясь выиграть время и сообразить, как избавиться от унизительного осмотра.

— Я… кхм… Я уверена, что смогла бы подогнать по себе любую одежду, какую вы для меня найдете. Я хотела бы поговорить о…

— Вы умеете шить? — прервал ее Киприан.

— Ну… Да, конечно, умею.

— Надо же, а я-то думал, что вы… как бы это сказать?.. Ну, из породы тех юных барышень, которые служат лишь для украшения интерьера и не умеют ни готовить, ни шить, ни вообще выполнять какую бы то ни было простую домашнюю работу. Неужели образ жизни английской аристократии за последние годы так сильно изменился? Я, по крайней мере, полагал, у вас для всего этого есть слуги.

Элиза не знала, сердиться ей или оправдываться. Она умела держать в руках иголку, но до сего дня занималась исключительно вышиванием, всяких милых маленьких пустячков. Ей еще ни разу не доводилось ни шить одежду, ни готовить еду, но ведь это же еще не значило, что у нее ничего не получится!

— Перешить платье я наверняка сумею, — твердо заявила Элиза, стараясь, чтобы ее голос не дрожал.

— Что ж, отлично. В таком случае я велю Ксавье подыскать для вас что-нибудь.

— А для Обри? — быстро спросила она, ибо судьба мальчика тревожила ее куда больше, нежели собственная. — Ему тоже нужна одежда.

После этих слов в каюте на несколько мгновений воцарилось ледяное молчание. «Можно подумать, я ему пощечину дала», — подумала Элиза. Лицо Киприана Дэйра, прежде бывшее спокойным, лишь чуть насмешливым, разительно переменилось. Теперь же брови его мрачно сдвинулись, а подбородок словно окаменел.

— Мальчику никакая другая одежда не понадобится, — процедил он наконец.

— Конечно, понадобится, — не сдавалась Элиза. Она видела, что ее настойчивость приводит капитана в ярость, но упрямо продолжала: — Он же не может оставаться в одной ночной рубашке.

— Еще как может! И кстати, он прекрасно может, черт его подери, сидеть в своей каюте.

Несмотря на угрозу в голосе капитана, Элиза не могла оставить эту тему, ведь суровое обращение с Обри, по-видимому, было частью его гнусных планов.

— Это же ребенок! — воскликнула она. — Вы не можете вот так держать его взаперти.

— Я, черт меня подери, могу делать все, что захочу, Элиза. Прошу не забывать об этом. Все! — многозначительно добавил он.

Сердце Элизы сжалось от ужаса. Она попыталась найти какие-то доводы, но мозг отказывался ей повиноваться. Когда она наконец обрела дар речи, то смогла лишь пролепетать;

— Я бы хотела, чтобы вы перестали чертыхаться.

Киприан вдруг развеселился:

— Вы хотели бы, чтобы я перестал чертыхаться? — Он громко расхохотался. — Если вы собираетесь завести на моем корабле такие же порядки, как у вас дома, то вас ждет разочарование, моя дорогая. — Он наклонился вперед, в глазах его вспыхнул веселый огонек. — Я, черт подери, говорю что хочу и, черт подери, делаю что хочу! И никто мне не указ, в том числе и маленькая ханжа вроде вас. Лучше скажите, прелестная Элиза, почему вы до сих пор не замужем?