Хватит мечтать, займись делом! Почему важнее хорошо работать, чем искать хорошую работу - Кэл Ньюпорт

Пардис Сабети интересна тем, что ее карьерой движет миссия, делающая эту женщину счастливой. После знакомства с профессором я начал искать других людей, у которых есть миссия. Я нашел молодого археолога, чья миссия заключается в том, чтобы познакомить со своей наукой как можно больше людей (он ведет собственную передачу на канале Discovery), и программиста, изучившего маркетинг (он хотел, чтобы миссия наполнила смыслом его работу, казавшуюся ему скучной). Встречаясь с этими людьми, я пытался понять, как именно они нашли свою миссию и как они ее выполняют. Иными словами, мне важно было знать: как сделать так, чтобы работа имела миссию?

Ответ оказался сложнее, чем я ожидал. Нам придется вернуться к тому, о чем я писал выше. В предыдущих разделах я доказывал, что гоняться за мечтами бессмысленно и опасно, так как большинство людей не рождаются с мечтой об идеальной карьере. Чтобы любить свою работу, надо накопить карьерный капитал, т.е. приобрести редкие и ценные профессиональные навыки и обменять их на качества, делающие работу привлекательной. Как мы увидим, миссия — одно из таких качеств и, как любое другое из них, она требует карьерного капитала. Иными словами, без карьерного капитала миссия обречена на провал.

Но для реализации миссии одного только карьерного капитала недостаточно. Множество людей, хорошо знающих свое дело, не могут направить свою трудовую жизнь в русло благородной миссии. Поэтому мы рассмотрим два дополнительных условия, превращающие абстрактную идею в реальную и выполнимую миссию. В следующих главах вы узнаете о том, какое значение для поиска пути в нужном направлении имеют систематические эксперименты с небольшими скромными проектами — «протомиссиями». Кроме того, мы поговорим о том, что в поисках занятия, достойного того, чтобы посвятить ему жизнь, необходимо использовать маркетинговый подход. Иными словами, миссия — важнейшее качество привлекательной работы, но оно очень эфемерно и неустойчиво. Чтобы миссия стала реальностью, ее следует терпеливо «окучивать».

Этой эфемерностью, по-видимому, и объясняется тот факт, что карьера большинства людей не имеет благородной цели, хотя ее наличие всех приводит в восторг. Нелегко сделать так, чтобы работа строилась на миссии. Впрочем, в книге я достаточно часто указывал на трудности, связанные с продвижением по пути к любимой работе, и надеюсь, читатели к этому привыкли. Трудности отпугивают мечтателей и трусов, а значит, увеличивают наши шансы: ведь мы готовы искать правильный путь, а найдя его, энергично работать.

Глава тринадцатая

Миссия невыполнима?

В ней речь идет о том, что наличие карьерного капитала — необходимое условие успеха миссии

Миссия, которая провалилась

Сара написала мне, оказавшись на распутье. Дело в том, что она бросила работу редактора в газете, чтобы продолжить учебу и изучать когнитивистику. Сара подумывала об этом уже после окончания колледжа, но боялась, что не осилит эту науку. Однако с возрастом она стала чувствовать себя более уверенно. Сара записалась на курс по искусственному интеллекту (в юности она побоялась бы это сделать). Окончив его, она решила посвятить все свое время написанию докторской диссертации.

И тут начались проблемы. Вскоре после начала учебы Сара впала в депрессию, обнаружив, что у нее нет призвания, которое придавало бы смысл ее будущей работе. «Я чувствую, что у меня слишком много интересов, — жаловалась она. — Я не могу решить, чем заниматься: фундаментальными или прикладными исследованиями? Что лучше? Кроме того, мне кажется, что вокруг меня одни гении, а я — бездарность… Как бы вы поступили на моем месте?»

История Сары напомнила мне о Джейн, о которой я рассказывал в разделе «Правило третье». Как вы помните, Джейн бросила колледж, чтобы «создать некоммерческую организацию для пропаганды моих представлений о здоровье, потенциальных возможностях человека и правильном образе жизни». К сожалению, эта миссия не выдержала проверки суровой действительностью: Джейн не удалось найти денег на свои невразумительные проекты. Когда мы познакомились, она просила посоветовать ей, как найти нормальную работу. Сделать это оказалось непросто, так как у нее не было диплома колледжа.

И Сара, и Джейн знали, как важна миссия, но им не удалось сделать ее фундаментом своей карьеры. Сара отчаянно пыталась найти область исследований, которая изменила бы ее жизнь, как в случае Пардис Сабети, но сделать это наскоком не удалось, и она начала жалеть о решении продолжить образование. А Джейн придумала некий туманный проект («некоммерческая организация», «мои представления», «правильный образ жизни» и т.д.) и надеялась, что все прояснится, стоит только начать. Сара преуспела не больше Джейн, чей проект не прояснился сам по себе (девушка осталась без диплома и без гроша в кармане).

Я рассказываю эти истории, чтобы подчеркнуть важную мысль: с миссиями все не так просто. Как обнаружили Сара и Джейн, хотеть посвятить работу благородной цели — это одно, а сделать это — совсем другое. После поездки в Гарвард я понял, что, если хочу построить вокруг миссии свою собственную карьеру, придется сначала понять, в чем загвоздка. Иными словами, надо было выяснить, что Сара и Джейн делали не так, как Пардис. Ответ я нашел самым неожиданным образом, когда пытался объяснить один феномен.

Необъяснимая популярность случайного линейного сетевого кодирования

Когда я писал эту главу, меня пригласили в Сан-Хосе (штат Калифорния) на конференцию по вычислительной технике. Там произошло нечто интересное. Четыре профессора из разных университетов представили результаты своих последних исследований. Удивительно, но все четверо говорили об одном и том же. Речь шла о распространении информации в сетях. Все они использовали один и тот же метод случайного линейного сетевого кодирования. Казалось, все ученые, работающие в данной области, в один прекрасный день вдруг решили заняться решением одной и той же проблемы, волнующей лишь узкий круг посвященных.

Пример такого единодушия немного озадачил меня, но вряд ли он удивил бы ученого и писателя Стивена Джонсона. В своей замечательной книге, вышедшей в 2010 г., — Where Good Ideas Come From: The Natural History of Innovation («Откуда берутся хорошие идеи»[11]) — Джонсон пишет, что такие совпадения — не редкость в истории науки1. Взять, к примеру, открытие пятен на Солнце в 1611 г. Джонсон отмечает, что в один и тот же год их обнаружили четверо ученых из четырех разных стран. А первая электрическая батарея? Ее дважды изобретали в середине XVIII в. Кислород? Был выделен из воздуха независимо в 1772 и 1774 гг. Джонсон пишет, что ученым из Колумбийского университета удалось обнаружить около 150 примеров выдающихся научных открытий, сделанных несколькими исследователями почти одновременно.

Эти совпадения, безусловно, интересны, но не совсем ясно, как они связаны с проблемой миссии. Однако я попрошу вас внимательно следить за ходом моей мысли, так как объяснение этого феномена является первым звеном в цепи рассуждений, которые помогли мне понять, что Пардис делала не так, как Сара и Джейн.

Грандиозные идеи, пишет Джонсон, почти всегда рождаются на стыке наук, на границе настоящего и будущего, или из «смежных возможностей». Этот термин[12] он позаимствовал у биолога Стюарта Кауффмана, занимающегося изучением сложных систем и спонтанного формирования сложных химических соединений из простых. В кипящем «бульоне» из химических соединений, отмечает Кауффман, формируется множество новых структур. При этом вероятность формирования тех или иных конкретных соединений не одинакова. Наиболее высока вероятность образования новых соединений из тех, что содержатся в «бульоне». Иными словами, новые соединения образуются из «соседних», т.е. на основе смежных возможностей.

Джонсон использовал этот термин для описания культурных и научных инноваций. «Мы берем доставшиеся нам по наследству или собственные идеи и придаем им новую форму», — поясняет он. Новые грандиозные идеи — возможные комбинации существующих идей — рождаются на границе настоящего и будущего, на стыке известного и неизвестного. Таким образом, причина, по которой важные открытия часто одновременно делаются несколькими учеными, заключается в том, что все эти ученые находятся на передних рубежах науки и первыми замечают маячащие на горизонте инновации.

Один из примеров, который приводит Джонсон, — открытие кислорода. Для этого были необходимы две вещи: во-первых, представление о том, что воздух не пустота, а смесь химических элементов; во-вторых, чувствительные весы для экспериментов. Как только эти условия были соблюдены, выделение кислорода стало возможным в обозримой перспективе, и эту возможность заметили все, кто видел перспективу. В их числе были Карл Вильгельм Шееле и Джозеф Пристли, эти двое ученых независимо друг от друга почти одновременно начали проводить соответствующие эксперименты.