Перемещенный - Вячеслав Вигриян

Вопреки ожиданиям, девушка и не думала протестовать. Лишь молча кивнула, убрав с лица непокорную рыжую прядь вспотевшей ладонью.

Степан довел группу по тропе до того места, где произошла стычка со стариком. Там он приказал замаскировать следы крови, а заодно и свои собственные. Тело сиртя схоронили в небольшом овражке в аккурат под выкорчеванным с корнями деревом, для надежности прикрыв импровизированную могилу толстым слоем прелой прошлогодней листвы. Затем, тщательно избавившись от следов своего пребывания, группа углубилась в лес, двигаясь кратчайшим маршрутом к той точке, где, по предварительным оценкам аналитиков генштаба, располагалось одно из самых крупных поселений врага. Степан брел, механически переставляя ноги, с головой погруженный в свои мысли. Ему отчего-то вспомнился дом. Отчетливо, в мельчайших подробностях. Причем не те хоромы из жизни прошлой, под самую завязку забитые дорогой аудио-видеотехникой, с шикарным евроремонтом, джакузи, да полом с подогревом, а эти, из мира нового — старенькая избенка в две комнатушки, подворье, на котором конь не валялся и Нюра. Маленькая, хрупкая, с противным до безобразия, ну просто несносным характером, но такая желанная.

Жара, достигнув своего апогея в полдень, постепенно спадала. Степан потянулся к фляге, прополоскал рот и, поглядев на Женю Некрасову, которая с мученическим видом ковыляла в арьергарде колонны, решился сделать привал. Тем более, что место для этого было весьма подходящим. Сейчас они находились неподалеку от склона невысокой горы. Точнее даже не горы, а сопки. Была она полностью поросшая лесом, и лишь у вершины темнело пятно гигантской проплешины. Что это было, с такого расстояния определить пока невозможно. Скорее всего лесной пожар отбушевал здесь в свое время, пожрав значительную часть девственной чащобы. У подножия же самой горы лес практически сходил на нет, местность отлично просматривалась. Завидев одинокое дерево с роскошной, разлапистой кроной, Степан повел отряд прямиком к нему. Обошел его широкий, в два обхвата, ствол, поводил по сторонам биноклем, всматриваясь, не покажутся ли где нежелательные гости и, не заметив ничего подозрительного, скомандовал привал. Про себя он решил, что они останутся здесь до вечера и даже проведут ночь. Почему? В первую очередь из-за своего штатного снайпера. Нога у Жени сильно распухла. Как она умудрялась продолжать движение все это время — вообще загадка не из легких. Еще одна причина заключалась в самом рельефе местности. Обзор из их точки просто отличный, да и оборону здесь можно было держать весьма успешно. А еще Степан решил порадовать свой личный состав горячей пищей, справедливо рассудив, что большого вреда от умело разведенного костра не будет. А раз не будет — значит хотелось бы чего-то свеженького и, желательно, мясного.

— Радченко.

— Да? — Юрий поднял голову, отвлекаясь от созерцания крупного черного жука с устрашающими жвалами.

— Остаешься за старшего. Выставишь охранение с биноклем в количестве одного человека. Вопросы есть?

— Никак нет, товарищ сержант.

— Женя, что там у тебя?

— Болит, — девушка сидела на траве, баюкая поврежденную ногу. И ботинок, и носок были сняты.

Степан всерьез пожалел, что не взял с собой антибиотики и противовоспалительную мазь, ограничившись стандартным набором жгутов, упаковкой с бинтами, пузырьком йода, да десятком ампул с обезболивающим. Хреновый он командир после этого, если честно. А, впрочем, йод сейчас как нельзя более кстати. Вручил пузырек Ряднову, приказав сделать Жене «сетку» на месте опухоли. Не панацея, конечно, но должно помочь хоть немного. Сам же он двинулся к сопке, забирая чуть левее. Там паслось стадо каких-то копытных животных: косули — не косули, бараны — не бараны. В классификации дикой фауны, а уж тем более местной, Степан не разбирался совершенно, предпочитая видеть в любом животном всего лишь мясо. Кролик, например, маленькое мясо. Косуля — большое. Он выследил это стадо еще когда осматривал местность в бинокль и сейчас шел вполне целенаправленно, заходя с подветренной стороны чтобы не выдать своего присутствия запахом.

Стадо все еще было там. Степан подобрался совсем близко и сейчас отчетливо видел троих крупных самцов с витыми рогами. Они крутились рядом, время от времени недобро поглядывая друг на друга скошенными к переносице маслинами глаз. Поднял винтовку, нацелился в лоб самого откормленного и сразу же нажал на спуск. Звук выстрела эхом отразился от сопки и ушел куда-то в сторону. Стадо, вздымая копытами тучи невесть откуда взявшейся пыли, шарахнулось от Степана и вскоре исчезло из вида, оставив его наедине с добычей.

Вне всяких сомнений, животное было мертво. Оно даже не успело испугаться — пуля разворотила ему череп подарив мгновенную, безболезненную смерть. Степан взгромоздил на плечи еще теплую тушу и, сгибаясь под ее тяжестью, пошел к своим, используя в качестве ориентира то самое одинокое дерево, под которым он приказал разбить лагерь.

Его уже ждали — наверняка звук выстрела донесся и сюда. Приняли его ношу, тут же, на месте, освежевали, выпотрошили, и вскоре она висела на вертеле, над весело потрескивающим костром.

— Кстати, а вы знаете как называется дерево, под которым мы сейчас сидим? — Женя, сидя впритирку к костру, мечтательно прикрыла глаза. В руке у нее было что-то зажато. Радченко с Рядновым синхронно подняли головы, разглядывая широкую крону, но ничего особо выдающегося не обнаружили. Крона как крона: зеленая.

— Это медвежий орех, — продолжила меж тем девушка. — В свое время он был широко распространен на территории России. Однако, еще до Октябрьской революции, порода эта была почти полностью истреблена, благодаря высокому качеству древесины. Она у нее прочная, красивого красноватого оттенка. Использовалась в основном резчиками по дереву и при производстве дорогой высококачественной мебели.

Федотов уважительно присвистнул:

— И откуда ты только все это знаешь?

— Да так, училась хорошо, — Женя смешно сморщила веснушчатый нос, когда дым от костра повернул в ее сторону. Недовольно фыркнула, отодвинулась. Степан, глядя на девушку, не смог удержаться от улыбки: ну чисто отличница! Выбралась с компанией на пикник в лес. Вся из себя такая нескладная, угловатая. Одно слово — подросток.

— А что у тебя в руке?

— Вы наверно плохо меня слушали. Как я сказала называется дерево?

— Медвежий орех.

— Ну и как вы думаете, что может быть у меня в руке?

Ну да, конечно. Степан только сейчас ощутил под ягодицами какие-то катышки. Привстал, пошарил рукой по примятой траве вперемешку с полевыми цветами и был вознагражден находкой целой жмени небольших продолговатых орешков в твердой темно-коричневой оболочке. Похожи они были на лесные, размером правда помельче. Степан послонялся под деревом, набрал их побольше и, раз уж пока мясо не было готово, заморил червячка орехами, раскалывая их найденной неподалеку парой камней. Его примеру последовали и остальные, полностью отдавшись во власть этого нехитрого занятия.

Мясо поспело уже к вечеру, когда солнце, одарив напоследок кроваво-красным закатом, скрылось за горизонтом. Они отрезали от туши куски истекающей соком нежно-розовой мякоти, совали их в рот и откровенно наслаждались. Затем, покончив с трапезой, затушили костер, надергали травы для импровизированных постелей и заснули, убаюканные дуновением теплого южного ветерка. Бодрствовать остался лишь Степан, так как сейчас как раз была его смена. Он взобрался на дерево, поудобнее пристроился на широкой развилке и, время от времени меняя положение ног (чтобы не затекали), с интересом вслушивался в ночные звуки. А было их немало. Стрекотали цикады, изредка какая-то птица издавала неприятные визгливые крики, со стороны сопки несколько раз слышался рев хищника. Кто это был — Степан не знал. Мир, в который он попал, временами казался миром-близнецом, удивляя почти полной идентичностью растительной и животной жизни. Иногда же наоборот: выкидывал такие фортели, что сомневаться не приходилось — это абсолютно чуждая, иная планета со своими правилами и законами.

Нет, это не их земля. Взять хотя бы тех же сиртей. С виду — обычные славяне. Поставь рядом сиртя и гражданина России и позови независимого наблюдателя, тот ни за что в жизни не разберется кто есть кто. В этом Степан был абсолютно уверен. И вместе с тем — такая разница культур. Между ними зияла пропасть, и перейти через нее не представлялось никакой возможности.

Сирти… Что-то крутилось у него в голове. Когда-то он уже натыкался на это слово в Интернете. Да, точно, была такая статья. В ней один чудак писал о древних народностях, по-своему классифицируя их. И славяне, по его выкладкам, являлись прямыми потомками сиртей. Кажется, так. Или нет? Но почему они тогда так похожи?