Яд - Эмерод

Она обернулась вокруг, пытаясь понять, где искать Роберта, и мгновенно обнаружила его высокую фигуру. Он стоял совсем недалеко, опершись о борт. И смотрел на неё. Она медленно пошла к нему, заметив, как едва заметно приподнялись уголки его губ, и глаза свернули лёгкой насмешкой, словно он получил подтверждение каким-то своим мыслям.

— И давно ты здесь стоишь? — поинтересовалась Кэтрин, тоже чувствуя, как улыбка появляется у неё на лице.

— Давно, — ответ Дегри был, как всегда, лаконичен.

— Замёрз? — он был одет в светло-серый сюртук, выглядевший совсем лёгким. Ветер трепал его волосы. Правда, он, казалось, даже не замечал этого.

— Кэтрин, чтобы я замёрз, нужно нечто большее, чем Ла-Манш в хорошую погоду, — ответил Дегри с уже заметной насмешкой. Он отодвинулся, когда она подошла, давая возможность держаться за поручень. Кэтрин отметила, что его, казалось, совсем не беспокоит качавшаяся под ногами палуба, так как движения его не потеряли плавности.

— Но если ты замёрзнешь, скажи мне сразу. Не желаю становиться причиной болезни. По-моему, я и так сделал в этом смысле вполне достаточно, — на последних словах его голос посерьёзнел.

Кэтрин пожала плечами.

— Я не знаю, что ты имеешь в виду. Но если это на счёт многочисленных синяков — то они вовсе не все из-за тебя, даже и не мечтай. Кажется, в основном, Елена постаралась. Она в тебя такая сильная?

Дегри слабо улыбнулся и не ответил. Кэтрин поняла, что лучше не трогать эту тему. Вероятно, он переживает из-за ссоры с дочерью. Ссоры, причиной которой стала она, Кэтрин.

— Расскажи мне что-нибудь о себе, — попросила она.

— Лучше ты расскажи мне что-нибудь, — возразил Дегри. — Всё, что касается меня, ты скоро и так узнаешь, хочешь ты того, или нет. Боюсь, даже слишком много.

— Но что тебе рассказать? — Кэтрин была в замешательстве. — По сравнению с тобой и твоей семьёй, я совершенно обычная.

— Всё, что угодно, — подбодрил он её. — Мне интересно.

У него странный способ изъясняться, — подумала Кэтрин. Это не похоже на вежливо-отстранённую светскую галантность, скорее, это похоже на то, что он искренно высказывает свои мысли. Не пытаясь их скрыть или замаскировать. Она не привыкла к такому: всем есть, что скрывать, и все всегда недоговаривают, умалчивают, вкладывают двойной смысл в слова. Это нормально. Это и называется светской беседой. Но с ним ей хотелось забыть про все правила, вложенные в голову с детства. Хотелось быть собой, а не говорить заезженные банальности.

— Ну, я родилась в Норидже. Мой отец — пастор в церкви святого Григория. У меня трое братье и две сестры. Что ещё?

— Драгон говорил, ты неудачно вышла замуж… — Дегри внимательно смотрел на неё, словно готовый отступить в любую минуту.

— Ах, да. Но, знаешь, это совсем неинтересно. Просто я была совсем юная, и не очень понимала, что делаю. Зато у меня есть Элисон, — мысль о дочери заставила Кэтрин заулыбаться. — Интересно, она понравится тебе?

Она пристально смотрела на его реакцию. Он не отвёл глаза, но Кэтрин так ничего и не поняла. Это немного обескуражило её.

— Ты веришь в судьбу? — вдруг спросила она.

— В смысле, что каждому из нас свыше предначертано что-то, что мы не можем изменить? — в голосе Дегри она почувствовала насмешку.

— Ты, что, не веришь в Божий промысел? — Кэтрин широко раскрыла глаза, неверяще смотря на Дегри.

— Нет, конечно, — последовал ироничный ответ.

Она изумлённо смотрела него.

— Почему?

— С чего бы начать? Возможно, с того, что я не верю в вашего бога.

— Почему?

— Потому что у нас, например, не сохранилось никаких преданий об Иисусе из Назарета. Потому, что ваша библия — странный сборник противоречивых легенд, в которые сложно поверить. То ваш бог ведёт себя, как капризный ребёнок, требуя ничем не оправданных жертв, то, вдруг, посылает сына на мучительную смерть ради сомнительной затеи спасения человечества, которое и без того живёт припеваючи. Откровенно говоря, идеи некоего Дарвина, о котором я совсем недавно узнал, кажутся мне намного более разумными и оправданными.

Кэтрин смотрела на Роберта во все глаза. Она видела, что он говорит искренне и убеждённо, хотя и не без иронии и пренебрежения, словно о чём-то не очень значительном, так, о пустяках. Конечно, ей, дочери англиканского священника, его слова казались ужасным богохульством.

Она покачала головой.

— Ты бываешь так… высокомерен. Это отпугивает людей.

Дегри пристально смотрел на её лицо, скрытое вуалью, словно пытался прочесть что-то. Усмехнувшись, он вздохнул и сказал примирительно:

— Я просто ответил на твой вопрос, Кэтрин. Я не собираюсь убеждать тебя в чём-то. Думаю, — с улыбкой прибавил он, — это просто невозможно, раз уж твои родители воспитали тебя в твёрдой уверенности, что добрый дядя на небе заботится о тебе.

Снова неприкрытое презрение к её вере. Кэтрин расстроено отвернулась и уставилась на волны. Прекрасное и величественное зрелище, которым она так легко пренебрегала, чтобы смотреть на того, кто насмехается над верой её отца.

Дегри молчал, Кэтрин ощущала на себе его напряжённый взгляд, но ей было грустно и не хотелось говорить. Он чуть придвинулся к ней и сказал совсем другим голосом:

— Если бы ты видела то, что видел я, Кэтрин… Реки крови и нагромождение несправедливостей. Я сам совершил массу ужасных поступков, но никто не покарал меня. Более достойные мертвы, а я жив, у меня двое детей. Где же в этом хаосе Божий промысел?

Тронутая искренностью его тона, Кэтрин снова повернулась к Дегри. Его слова странным образом не вязались с внешностью: он выглядел таким молодым, лишь взгляд ставших совсем тёмными глаз выдавал его.

— Может, Провидение в том, что мы с тобой встретилась? — тихо спросила Кэтрин, развернувшись к нему всем телом и придвинувшись ближе, так что расстояние между ними стало меньше метра.

Дегри мгновенно отступил, на его лице появилась саркастическая усмешка.

— Ну, и за что тебе, прекрасной женщине и доброй христианке, такое сомнительное счастье?

— Но ты же спас меня от того, что хотел сделать Кингсли. Ты утверждаешь, что он намеревался убить меня. Неужели ты совсем не гордишься своим поступком?

— Кэтрин, то, что тебе видится актом героизма, на самом деле является огромной глупостью и безответственным потаканием моим инстинктам.

— Ты жалеешь, что не дал ему закончить то, что он планировал? — резко спросила Кэтрин с нескрываемым упрёком и обидой.

Дегри замолчал, хмуро смотря на волны. Кэтрин почувствовала, как ледяной холод закрадывается в сердце, сжимая его в тиски.