Клан Ельциных - Анна Гранатова

«Обстановка в стране продолжает ухудшаться и приближается к критическому состоянию. Положение в политической, социально-экономической сферах и на потребительском рынке осложняется, нарушена товарно-де-нежная сбалансированность. Острота межнациональных отношений приобрела опасный характер. Происходит распад структур исполнительной власти. Усиливается негативное воздействие теневой экономики, падает дисциплина и порядок, растет преступность. В стране сложилась чрезвычайная ситуация, которая требует принятия радикальных мер (!).

Принимаемые законы и указы Президента СССР во многих случаях остаются невыполненными — либо не достигают желаемых результатов».

Судя по всему, эта информация не была для Горбачева чем-то неизвестным, но изменить ситуацию он либо не мог, либо не хотел.

От митингов националистов — к горячим точкам

В конце 80-х — начале 90-х обстановка в стране была обострена. Вспышки национальных движений то и дело будоражили народ в Прибалтике, на Кавказе и Украине. Особенно тяжело и опасно стало находиться в западных районах Украины, где политической движение «Рух», называвшее себя народным, фактически угнетало народ.

Верховый Совет СССР летом 1990 года для того и принял закон «О правовом режиме чрезвычайного положения», чтобы пресечь нарастающую анархию…

К лету 1991 года премьер-министр Валентин Павлов понял, что ждать от Горбачева радикальных мер по пресечению развала властных структур бесполезно, и решил апеллировать к Верховному Совету СССР. Выступая на заседании парламента страны, Валентин Павлов максимально заострил все вопросы. Он заявил, что только в 1991 году дефицит союзного бюджета достиг 39 млрд рублей. Была названа также огромная, в 200 млрд. рублей, сумма ущерба стране от антиалкогольной кампании Горбачева — Лигачева. Глава правительства В. Павлов категорически поставил вопрос о предоставлении Кабинету министров чрезвычайных полномочий.

Премьера официально поддержали А.И. Лукьянов, Д.Т. Язов, В.А. Крючков и Б.К. Пуго.

Таким образом, никакого «заговора» против действующей власти, никакой «внезапности» и никакого «госпереворота с целью захвата власти», о котором в дальнейшем напишет Б.Ельцин, не было!

Официальное предупреждение в адрес Горбачева с предложением кардинальных перемен и помощи в этом вопросе со стороны кабинета министров и Верховного Совета поступало дважды: летом 1990-го, а затем летом 1991 года!

Но действующая власть критику в свой адрес восприняла как повод к государственному перевороту.

ИЗ КНИГИ В. ВАРЕННИКОВА «НЕПОВТОРИМОЕ»:

«На июльском, 1991 года Пленуме ЦК КПСС можно было решительно пресечь падение страны в пропасть. Но эта возможность не была использована. Тех, кто высказывался против политики Горбачева — Яковлева, было большинство. Но, несмотря на это, страна катилась в пропасть. Ельцину до экономического кризиса державы, до развала ее политической целостности не было никакого дела, и он внушал субъектам России: «Берите суверенитета столько, сколько проглотите!»

И все же главным пусковым механизмом путча послужил пресловутый Союзный договор.

«Не договор, а приговор»

Главная опасность состояла в том, что договор этот буквально до августа никто не видел, его нигде не публиковали, и во время референдума 17 марта 1991 года народ не знал, за что голосует! Буквально за несколько дней до путча была организована утечка информации. 15 августа 1991 г. текст договора благодаря премьеру страны В.Павлову попал в центральную печать. Эффект этого в политической среде оказался равнозначен взрыву бомбы. Вот что об этом говорит генерал В. Варенников: «Мне показали проект договора о Союзе суверенных государств. На этом документе я написал: «Не договор, а приговор».

В перечне значилось всего девять республик из пятнадцати, которые готовы были подписать договор. А фактически еще меньше. Латвия, Литва Эстония, Армения, Грузия и Молдавия вообще были не обозначены».

Половина, если не больше, союзных государств этот договор подписывать не собирались. Причина — банальные шкурные интересы. Каждый глава региона, избавившись от центрального управления и прессинга со стороны Москвы, начинал чувствовать себя маленьким и вполне самостоятельным царьком. Он уже при этом не должен был отчитываться о своих деяниях, особенно финансовых, перед центром, и не думать о том, почему у него в замах ходят назначенные вопреки его воле «люди из Москвы». Маленький суверенный царь получал в свои руки уже полностью все ресурсы своего «государства». А то, что это грозило сепарацией всего Союза, его не интересовало.

Времени на раздумья оставалось совсем немного — на 20 августа 1991 года было намечено подписание Союзного договора. Все это планировалось организовать в Ново-Огареве под личным контролем М.Горбачева.

И тогда было принято решение провести срочное совещание ключевых политиков страны. 17 августа это срочное совещание состоялось у председателя КГБ Владимира Крючкова. Встреча проходила на закрытом объекте КГБ, который назывался АБЦ.

ИЗ КНИГИ В. ВАРЕННИКОВА «НЕПОВТОРИМОЕ»:

«Было девять участников встречи: Владимир Крючков, его вам Глушко, Павлов, Шенин, Бакланов, Болдин, Явов, Ачалов, Варенников. О социально-политической обстановке информацию дал председатель КГБ Владимир Александрович Крючков. Он говорил о том, что из-за порочного действия властей и неправильного толкования демократии в стране фактически утрачено управление. Идет война законов. Над государством нависла большая опасность. Начатая по инициативе Горбачева перестройка фактически зашла в тупик.

По второму, экономическому, направлению докладывал председатель правительства СССР Валентин Сергеевич Павлов. Он нарисовал удручающую картину положения дел в экономике и финансах. Отметил, что тот кризис, в который мы уже вошли, может приобрести еще большие размеры. Подчеркнул, что коль мы неплатежеспособное государство, то и кредитов нам больше давать никто не намерен. Хаос в экономике приобретает угрожающие формы, а предложения правительства не находят поддержки у Горбачева.

О третьем, правовом направлении информацию дали Крючков и Павлов, сосредоточив внимание на проекте Союзного договора. Они акцентировали: его подписанием узаконивается выпадение из СССР большей части союзных республик. Оба особо подчеркнули нарушение прав человека, поскольку игнорируются результаты референдума 17 марта 1991 года. (…)

Таким образом, было решено, что к М.Горбаеву в Крым на его дачу в Форосе летят Бакланов, Шенин, Болдин, Варенников и Плеханов. Цель поездки — убедить Горбачева в необходимости принятия решения о введении чрезвычайного положения в некоторых районах страны. Предполагалось, что Горбачев сделает это своим распоряжением или поручит кому-то это. Кроме того, важно убедить Горбачева пока не подписывать новый союзный договор».

Вот истинная подоплека «путча», о которой никогда не говорилось в нашей прессе.

Вот каковы были благие намерения, которыми оказалась вымощена дорога в ад.

Беспомощный Горбачев

Чисто внешне это напоминало смещение Хрущева в 1964 году. Тоже отпуск, бархатный сезон, безоблачная погода. Бац! И перед абсолютно единодушным мнением своего окружения Хрущев вынужден сдаться. Но в истории с Хрущевым у его оппонентов была решительность, которой не хватало участникам ГКЧП. Для того чтобы отстранить Горбачева от управления государством, нужен был умный, решительный и твердый человек типа председателя КГБ Владимира Семичастного. Именно Семичастный спокойно, без потрясений разрешил все проблемы, связанные с отстранением Хрущева от власти.

К сожалению, сами гэкачеписты не были уверены в своих силах и не видели сильной политической фигуры — реальной замены Горбачеву. А самое главное, они хотели оставаться «в рамках закона» и поэтому действовали нерешительно.

А вот президент России Борис Ельцин ничего не боялся. И он сумел быстро и энергично воспользоваться ситуацией ГКЧП в своих политических целях… А участников ГКЧП, которые невольно расчистили ему дорогу на пьедестал власти, сам Борис Николаевич в своих мемуарах иначе как заговорщиками не назовет. На фоне «заговорщиков» он сам выглядит спасителем суверенитета и демократии.

ИЗ МЕМУАРОВ РАИСЫ ГОРБАЧЕВОЙ:

«Где-то около пяти часов ко мне в комнату вдруг стремительно вошел Михаил Сергеевич. Взволнован.

«Произошло что-то тяжкое, — говорит. — Может быть, страшное. Медведев (начальник охраны) сейчас доложил, что из Москвы прибыли Бакланов, Болдин, Шенин, Варенников. Требуют встречи со мной. Они уже на территории дачи около дома. Но я никого не приглашал! Попытался узнать, в чем дело. Все телефоны отключены. Значит заговор, арест?!»