В прицеле свастика - Игорь Каберов

— Что ты?

— Да вот сижу тут… Плохо, видишь ли, спал… Но ведь чувствую я себя хорошо!..

— Послушай! — в разговор включился Николай. — А не тебе ли перед войной головомойка была от командующего ВВС генерала Ермаченкова? Помнишь — Он приехал проверить, как мы, летчики, отдыхаем перед полетами? Ты, по — моему, тогда после отбоя составляя какой-то план работы. Было такое? Было…

— Ну, а дальше-то что? — заинтересовался Сухов.

— Дальше? А дальше генерал — к командиру полка Душину: «Как же это так, товарищ майор? Вы докладывали мне, что все летчики спят. А у вас командир звена нарушает установленный порядок, не отдыхает перед полетами». Душин не знает, что ответить. Тогда генерал в приказном тоне — Каберову: «Немедленно спать!» Помню, Игорь влетел в кубрик, со страху забыл раздеться и прямо в брюках и ботинках забрался под одеяло.

— Ну, это уж ты преувеличиваешь, — сказал я.

— Ничего не преувеличиваю. — Соседин увлекся воспоминаниями: — В тот раз в клубе радио играло, забыли выключить. Начальника клуба за это чуть не сняли с должности, дежурного отправили на гауптвахту. Комиссар полка получил выговор. Командиру тоже перепало. Полеты были отменены. И правильно. Отдых для нашего брата все-таки необходим. А сейчас война. В бою слабого да осовелого сразу собьют.

— Николай дело говорит, — сказал Сухов. — Летчику на войне надо стремиться жить по правилу: «Лучше переспать, чем недоесть». Тогда тебе сам черт в бою будет не страшен.

Мы с Николаем рассмеялись.

— Да, поспать и поесть — это у тебя, Серега, действительно отработано. Сухов посмеялся вместе с нами.

— А на Новикова ты не обижайся, — сказал он мне напоследок. — Ну, немного шумнул на тебя. На то и командир, У него знаешь сколько забот? Вот вчера на нашем аэродроме штурмовики сели. Все думали, что они заправятся и улетят. А они, оказывается, сюда на постоянное базирование. Капониров для них нет, машины стоят на виду, и вся наша маскировка теперь петит к черту. Командир полка майор Душин приказал эскадрилье выделять дежурную пару истребителей для прикрытия аэродрома. А где мы возьмем столько самолетов? Вот Новиков и расстроился, А тут еще ты со свей ей бессонницей подвернулся ему под горячую руку… Ну, ничего… Сегодня ляжешь спать пораньше и завтра будешь летать.

Сергей подошел к патефону, порылся в пластинках,

— А чтобы у тебя настроение поднялось, сейчас я твою любимую поставлю.

Зашипела игла, и вдруг: «Я много в жизни потерял из — за того, что ростом мал…»

— Слушай, слушай! — Сухов сиял. — Слова-то какие: «Меня он в шайке не нашел и с пеной выплеснул на пол…» Это для тебя Ефимов постарался — привез пластинку из Ленинграда. «Услышал, — говорит, — песню промоего друга — не удержался, купил…»

Я уже привык к тому, что друзья подтрунивают над моим ростом. Вот и Ефимов… Где-то он теперь, наш Андреич? Как улетел с Алексеевым на Эзель, так до сих пор ничего и не слышно ни о том, ни о другом. Остальные наши летчики возвратились на родной аэродром. И адъютант эскадрильи Аниканов опять мечется в землянке, еле успевая отдавать распоряжения и записывать результаты вылетов в журнал боевых действий. Теперь ему помогает в этом писарь матрос Евгений Дук. Каллиграф и художник, он привел документы в такой порядок, что любо посмотреть. «Для потомков, — говорит, — стараюсь. Поднимут они архив после войны, а тут все четко и ясно про каждого написано: где и как сражался за Ленинград».

Евгений Дук происходит из семьи потомственных питерских рабочих. Но он с детства полюбил авиацию, мечтает летать. Мы с ним друзья, и я пообещал помочь ему при первой же возможности осуществить эту мечту, А пока мы вместе выпускаем «боевой листок». Он выходит каждый день с самого начала войны. В девять часов утра летчики и техники уже заглядывают в мой капонир:

— Ну, не готов еще? — — Сейчас вывесим.

— Давай!.. И вот уже кто — нибудь читает вслух:

Техник, внимателен будь к машине.До мелочей просмотри самолет.Чтобы спокоен был летчик в кабине,Чтоб для врага был смертельным попет!

Или:

Маннергейму — Гитлера лакею —Костью в горле Ханко и Кронштадт.Драться будем, жизни не жалея,Но врага не пустим в Ленинград!

Эти стихотворные «шапки» к боевым листкам сочиняю я, Женя рисует карикатуры.

Вот и теперь, когда все опять ушли на задание, мы с Дуком взялись за очередной номер. Да так увлеклись, что и не услышали, как открылась дверь. На пороге вырос человек:

— Есть тут люди?

— Матвей! — Я сорвался с места. — Прилетел? А где Алексеев?

— Сейчас придет.

Большой, сильный, улыбающийся, в сбитом на затылок шлеме, Ефимов шагнул в землянку. Мы обнялись. Матвей тепло поздоровался с Дуком и Аникановым.

— Ну, вот и все, мы дома! — сказал он, осмотрелся и присел на нары. — А где командир?

— На задание ушел.

— Рассказывай, как живете, что нового.

Больше месяца не было нашего парторга Ефимова в эскадрилье. Мы поговорили, погоревали о погибших товарищах, Я рассказал ему об успехах друзей.

— А как твои дела?

— Да вот. Отстранен от полетов. Не научился спать.

— А в чем причина бессонницы? Может, это мешает? — Матвей показал на «боевой листок».

— Постой, постой! — Из — за стола поднялся адъютант. — Хорошо, что напомнили, а то забыл бы. — Он достал из кармана маленький пакетик и протянул мне: — Врач передал. Просил принять перед сном.

Матвей хотел еще что-то сказать, но дверь с шумом отворилась и в землянку, что называется, всем гамузом ввалились летчики. Они едва не задушили Ефимова и пришедшего несколько позже Алексеева в своих богатырских объятиях. Матвей хотел по всей форме доложить командиру о прибытии. Но какой уж тут доклад!

— Рад, очень рад! — Новиков обвел всех взглядом. — Теперь эскадрилья в сборе… Нет только Хрипунова, Али ева, Федорова и Годунова…

Он, помрачнев, снял свой видавший виды шлем…

Вечером у нас было весело. Плясали, смеялись, пели. Причина веселья — Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении летчика М. И. Багрянцева орденом Ленина. Газета с Указом переходила из рук в руки.

Все же я постарался лечь спать пораньше.

Проснулся, когда было уже совсем светло. Глянул на свои «кировские» и пришел в ужас: одиннадцать часов утра! Вот это снотворное! Все при деле, а я… Как же это вышло?.. Почему не разбудили?..

Одеваюсь, на ходу застегиваю снаряжение. Как угорелый выскакиваю на улицу.

— Вы куда, товарищ лейтенант? Оглядываюсь. За мной стоит наш шофер.

— А вы что здесь?

— Мне приказано, товарищ лейтенант, подождать, а когда — вы проснетесь, отвезти вас на аэродром.