Жизнь и творения Зигмунда Фрейда - Эрнест Джонс

20 июня Фрейду официально было разрешено прочитать пробную лекцию (о чем должным образом было объявлено в газетах). Она состоялась в Институте Брюкке, в котором Фрейд «выполнил свою первую работу» и где надеялся стать ассистентом своего руководителя. «Не может ли это быть предзнаменованием того, что в конце концов мне может быть позволено вернуться к научной работе и теории? Ты веришь в предзнаменования?» — спрашивал он в одном из писем Марту. Темой своей лекции он выбрал «Медуллярные области головного мозга»; и официальный отчет сообщает, что лекция была воспринята с единодушным удовлетворением.

18 июля факультет решил рекомендовать кандидатуру Фрейда на присвоение ему звания приват-доцента по невропатологии (но для этого требовалось выполнить еще одну формальность: представить отчет из главного полицейского управления, подтверждающий его безукоризненное поведение в прошлом). Только 5 сентября 1885 года (после надлежащего рассмотрения министерство приняло решение утвердить рекомендацию факультета) Фрейд на самом деле стал приват-доцентом.

Фрейд работал в неврологическом отделении Шольца уже 14 месяцев, когда в конце февраля 1885 года директор больницы сообщил ему, что Шольц желает, чтобы он перешел в другое отделение. Фрейд заявил Шольцу протест, но напрасно; они «крупно» поговорили о своих различных взглядах на управление больницей. Поэтому 1 марта (проработав 14 месяцев под началом у Шольца) он перешел в офтальмологическое отделение, сохранив за собой свое прежнее жилье. Ему пришлось оставить чтение лекций, о чем он очень сожалел, так как, согласно его словам, он одновременно и учил, и обучался. Работа в офтальмологическом отделении была слишком далека от его научных интересов, поэтому, проработав там три месяца, он переводится в дерматологическое отделение. Однако, не успев приступить к работе, он получает приглашение одного из владельцев частного санатория для душевнобольных, расположенного в окрестностях Вены, г-на Оберштейнера, заменить на несколько недель врача, уходящего в отпуск. Фрейд получает разрешение от руководства больницы на эту работу.

7 июня он приступил к работе в санатории. Фрейд получал жилье, стол и 100 гульденов (8 фунтов). Директором санатория являлся профессор Лейдесдорф, живущий там же. Он привязался к Фрейду и позднее часто помогал ему. Это было заведение более высокого ранга, чем больница, в которой работал Фрейд. Поэтому ему ежедневно приходилось носить выходной костюм (например, среди 60 пациентов санатория находился слабоумный сын Марии Луизы, жены Наполеона Бонапарта). Фрейду нравилась здешняя жизнь. Он даже спрашивал в одном из писем Марту о том, не хотела бы она поселиться в этих местах, конечно, в том случае, если их более честолюбивые планы не сбудутся. Но пока он работал и мечтал о Марте, пришли важные вести. Чтобы объяснить их важность, нам придется немного вернуться назад.

В письме от 3 марта 1885 года Фрейд упоминает, что намеревается подать заявление на участие в конкурсе, проводимом среди младших врачей, победитель которого получит не только крупную денежную сумму — 600 гульденов (48 фунтов), но также право на научную стажировку за границей и шестимесячный отпуск без сохранения содержания. В своем письме Фрейд не дает никаких разъяснений по поводу того, как он собирался путешествовать и отдыхать в течение шести месяцев на такую сумму; к тому же перед отпуском выплачивалась только половина этой суммы, а остальные деньги можно было получить лишь спустя два месяца после окончания отпуска. Вопрос об отпуске не беспокоил Фрейда, так как в случае успеха он намеревался уйти из больницы и пройти стажировку в Париже у Шарко. Это связано с тем, что он не питал надежд добиться успеха в Вене, в которой решающей силой являлся протекционизм.

1 мая был последним днем для подачи заявлений, после чего ровно через месяц должно было состояться заседание комиссии. Претендентам давалось несколько недель для поиска поручителей. Это занятие отвлекало массу времени; Фрейд практически забросил работу в больнице. Ему уже обещали свою помощь Нотнагель и Мейнерт, а его друзья помогли получить поддержку профессора Людвига, руководителя отделения, в котором теперь работал Фрейд, и знаменитого хирурга Бильрота. Профессор Лейдесдорф, в частном психиатрическом санатории которого Фрейд проработал некоторое время, также присоединился к ним и обеспечил Фрейду поддержку Полицера, знаменитого специалиста по ушным болезням, и других. Это, однако, до некоторой степени встревожило Фрейда, так как он знал, что Мейнерт по каким-то причинам ненавидит Лейдесдорфа и может из-за этого ослабить свою поддержку в его защиту. Еще более тревожным был тот факт, что Брюкке, один из его влиятельнейших сторонников, заболел за несколько недель до заседания. Но тревоги Фрейда скоро развеялись, так как Брюкке, к счастью, успел поправиться до заседания комиссии.

Предварительно все взвесив, Фрейд пришел к выводу, что может рассчитывать на 8 голосов из 21. Это не вселяло особых надежд на успех. Но вскоре Фрейд решил, что дело окончательно проиграно, так как одним из его соперников являлся племянник влиятельного профессора Брауна. Однако неожиданно для всех внушавшего опасения племянника попросили взять свое заявление назад по причине его молодости. Заседание комиссии состоялось 30 мая. В этот день Фрейд написал следующие слова: «Сегодня кто-то другой получит субсидию». Тем не менее на следующий день он узнал, что комиссия не пришла ни к какому решению, передав этот вопрос на рассмотрение подкомиссии, состоящей из трех человек — по одному представителю от каждого кандидата (позднее третий кандидат взял свое заявление назад). Фрейд был вне себя от этого «откладывания пустой надежды».

Три недели длились споры среди ученых мужей. Интересно, что накануне заключительного дня работы подкомиссии Фрейду приснился сон, в котором не кто иной, как Брюкке, сказал ему, что у Фрейда нет никаких шансов на успех, потому что есть еще семь других кандидатов, у которых более благоприятные перспективы. Так как кроме Фрейда в семье было еще семь братьев и сестер, нетрудно понять вновь обретенную Фрейдом уверенность в успехе с помощью этого маленького сна. Он выделялся среди остальных детей не только как подающий наибольшие надежды, но также и как наиболее любимый. И некоторые угрызения совести, которые у него все еще могли оставаться на этот счет, олицетворяются в этом сновидении со строгим Брюкке. Но даже во сне, подсознательно, Фрейд знал, что может полностью ему доверять.

На следующий день Фрейд узнает, что победил тринадцатью голосами против восьми.