Очерки по истории географических открытий. Т. 2. Великие географические открытия (конец XV — середина XVII в.) - Иосиф Магидович

Невольным, случайным оказался и первый выход португальцев в открытый Тихий океан. В июне 1525 г. судно под командой Диогу да Роша направилось от о. Тернате к Сулавеси по торговым делам. В августе или сентябре он двинулся в обратный путь, но разыгравшийся шторм отбросил корабль к северо-востоку примерно на 1800 км, и эта неудача обернулась открытием у 9 или 10° с. ш. вулканического острова, окруженного коралловыми рифами — вероятно, о. Яп в Каролинском архипелаге (близ 138° в. д.), населенный «приветливыми людьми с почти черным цветом кожи и прямыми волосами». Команда оставалась здесь четыре месяца, ожидая попутного ветра и отдыхая: остров отличался очень приятным климатом. В январе 1526 г. Роша вернулся на Тернате; штурман корабля Гомиш Сикейра нанес остров на карту.

Другое открытие португальцев в водах Тихого океана вновь было делом случая. В августе 1526 г. из Малакки к «Островам пряностей» отправился Жоржи Минезиш, только что назначенный на пост губернатора Молукк. Он проследовал вдоль берегов Северного Калимантана через море Сулавеси к «месту службы». Но ветры и течения отбросили судно от о. Хальмахера на юго-восток, к какой-то земле, расположенной чуть южнее экватора. Судовой журнал Минезиша не сохранился, однако разрозненные сведения из португальских хроник первой половины XVI в. позволяют предположить, что он достиг о. Вайгео или мыса Ямурсба (близ 132°30' в. д) на северном берегу п-ова Чендравасих, северо-восточной оконечности о. Новая Гвинея. Здесь, в гавани Верзижа, судно находилось несколько месяцев — с конца 1526 по начало 1527 г. Не исключено, что за это время Минезишу удалось обследовать побережье острова к востоку: на португальских картах того времени восточнее Молукк показывалась береговая линия большой протяженности. Более определенно об открытии Минезиша высказывается советский историко-географ Я. М. Свет, считающий, что португальцы проследили практически все (около 400 км) северное побережье п-ова Чендравасих, обнаружили залив Сарера, у западных берегов которого близ 134° в. д. провели несколько месяцев, ожидая сезонной смены муссона. Они первыми из европейцев познакомились с папуасами, а землю окрестили «Островами папуасов». Так началось открытие второго по величине острова планеты. Когда подул попутный ветер, Минезиш прошел вдоль берегов п-ова Чендравасих в обратном направлении около 500 км и, вероятно, проливом, носящим ныне имя Дампира, обогнув с юга о. Хальмахера, в мае 1527 г. достиг Тернате; впрочем, он мог обойти Хальмахеру и с севера. Португальские контакты с Новой Гвинеей после открытия Минезиша были, видимо, очень слабыми или вовсе отсутствовали.

Жажда наживы влекла португальцев дальше, на север, в дальневосточные моря. Они «открыли» для европейцев берега Восточной Азии, в 1517 г. завязали морскую торговлю с Китаем, в 1520 г. обосновались у берегов Южного Китая, в г. Макао (Аомынь). Первым португальцем, прибывшим к берегам Китая, был купец Жоржи Алвариш, добравшийся в 1513 г. на джонке в Кантон (ныне Гуанчжоу). У 22° с. ш., в устье гг. Сицзян). В следующем году он вернулся с информацией о перспективности торговли с этой страной. Отчеты или судовые журналы первых плаваний португальцев в Южно-Китайское море не сохранились, скупая и разрозненная информация разбросана в многочисленных хрониках того периода и нескольких официальных письмах. Формально морская торговля с Китаем начинается с плавания в Кантон португальской эскадры, доставившей первое — и неудавшееся — посольство уже упоминавшегося Т. Пириша. По прибытии в Кантон командующий эскадрой направил вдоль побережья к северо-востоку судно Жоржи Машкареньяша «открывать» о-ва Рюкю. Тайваньским проливом он поднялся до Фучжоу (у 26° с. ш.) и, вернувшись в Малакку в конце 1518 г., указал путь тем португальским кораблям, которые через несколько лет вошли в порт Нинбо (у 30° с. ш.). Обосновавшись здесь, португальцы начали посещать Японские о-ва, но сначала это были, вероятно, спорадические контакты. Не позднее 1535 г. одно судно, подошедшее к тихоокеанским берегам Японии, сильным штормом, бушевавшим восемь дней, было отброшено в восточном направлении, как считали моряки. Когда океан утих, португальцы увидели два острова, населенные людьми, которые говорили на языке, отличном от китайского и японского. Купец-армянин, находившийся на корабле, провел успешные торговые операции — наиболее ценными приобретениями были серебро и шелк. Эти острова, найденные, по определению португальцев, в полосе 35—40° с. ш., были названы «Островами армянина». Нет оснований считать изложенную историю, рассказанную на Молукках Андресу Урданете одним португальским капитаном, простой выдумкой. Конечно, на наших картах к востоку от Японии нет вообще никаких островов. Видимо, португальцы попали к северо-восточным берегам о. Хонсю, где разговорная речь отличается от диалекта Южного Хонсю, к тому времени в какой-то мере знакомого португальцам. Поиски этих островов, предпринятые позднее, привели, как и в ряде аналогичных случаев, к довольно крупным географическим открытиям.

В 1542 г. португальцам удалось наладить регулярные торговые контакты с Японией; одним из «виновников» этого события стал авантюрист и искатель приключений Фермам Мендиш Пинту. Португальскую активность в китайских водах, политическим итогом которой был лишь захват небольшой территории Макао (Аомынь), нельзя считать открытием, но благодаря ей европейцы получили сведения о побережьях ряда дальневосточных стран и островов.

В 1544 г. при попытке пройти на джонке Южно-Китайским морем в Макао португальский купец Педру Фидалгу был отброшен штормом к востоку. Приблизительно у 9° с. ш. он коснулся какой-то земли и шел вдоль ее берегов, как он считал, к северу до 21° с. ш. Об открытии П. Фидалгу, очевидно, вскоре стало известно:, на одной из итальянских карт, появившейся после 1546 г., показан узкий и очень длинный (около 1500 км) остров, протягивающийся между 9 и 21° с. ш. Не исключено, впрочем, что результаты его плавания были отражены на не дошедшей до нас португальской карте, с которой перекочевали на итальянскую. Южное окончание мнимого единого острова соответствует гористому о. Палаван (около 450 км), северное — побережью о. Лусон и о-вам Бабуян и Батан; центральная же часть этой земли представляет собой несколько мелких островов из группы Каламиан и о. Миндоро.

Глава 11.

АРАБСКИЕ ИССЛЕДОВАТЕЛИ ИНДИЙСКОГО ОКЕАНА И АФРИКИ КОНЦА XV — НАЧАЛА XVI в.

Сулейман и опись берегов Индийского океана

Последним великим арабским муаллимом, т. е. капитаном-наставником, следует считать Сулеймана Ибн Ахмеда Ибн Сулеймана ал-Махри, уроженца, как и Ибн Маджид, Южного Хадрамаута, в дальнейшем мы будем называть его просто Сулейманом. Потомственный моряк и опытный мореход, он побывал в портовых городах многих стран бассейна Индийского океана и обошел практически все берега этой акватории. Из пяти его работ по навигации, известных нам, самая важная «Ал-Умда ал-махрийа фи дабт ал-улум ал-бах-рийа» — «Опора из Махри в закреплении морских наук». Основанная главным образом на собственных материалах Сулеймана, она была создана в 1511 г. и полностью дошла до нас. В отличие от трудов Ибн Маджида, «Умда…», как отмечает Д. Тиббеттс, упоминавшийся нами в т. 1, написана в прозе и легко читается. Она, возможно, самая ясная из всех арабских сочинений по навигации и во всех спорных и сложных случаях позволяет разъяснить работы Ибн Маджида. В ней приведено описание всех берегов Индийского океана и дано положение пунктов и значительных по протяженности участков береговой линии через правильные интервалы.

Как и Ибн Маджид, Сулейман характеризует лишь южную половину Красного моря и вносит в описание суданского побережья — «Барр ал-аджам», т. е. «Жаркий берег», — ряд дополнительных деталей, приведя положение мыса Абу-Шагара (у 21° с. ш.), нескольких мелких бухт между ним и мысом Касар (у 18° с. ш.), а в Аденском заливе отмечает залив Таджура (у 12° с. ш.). К югу от мыса Гвардафуй Сулейман описал залив Биннах, мыс Хафун, крайнюю восточную точку материка (51°23' в. д.) и бухту за ним.

Далее к юго-западу вДоль практически прямолинейного низменного побережья п-ова Сомали до Могадишо на протяжении 1200 км он перечисляет все сколько-нибудь заметные точки, в том числе мысы Маббер, Габах, Ават и Асвад, где, по его словам, берег незначительно отклоняется к юго-западу. Между Могадишо и Момбасой (у 4° ю. ш.) Сулейман указывает несколько населенных пунктов, а также устье р. Джубы и о. Патта.

Южнее, на границе нынешних Кении и Танзании, он отметил маленький островок — здесь берег континента принимает южное направление; далее к югу он описал о. Пемба (арабы называли его Ал-Худра, т. е. «Зеленым островом») и о. Мафия, но об о. Занзибар Сулейман не упоминает вообще. Еще южнее ему известны мыс у устья р. Рувума (близ 10°30' ю. ш.), ряд поселков, в том числе порт Мозамбик на небольшом островке (у 15° ю. ш.), и устье Замбези. Весь берег от Мозамбика до Софалы (у 20° ю. ш.) длиной около 1000 км он называет «Ал-Ахвар», т. е. «Эстуарии», что соответствует действительности. Далее к югу Сулейман отмечает несколько мелких островов близ побережья и мыс Барра (у 24° ю. ш) — южный предел относительно точных знаний арабов о береговой линии материка. К югу Сулейман помещает бухту Ал-Шаджара, т. е. «Порт дерева», — очевидно, залив, на берегу которого позже вырос порт Лоренсу-Маркиш, ныне Мапуту. Как мы уже писали в главе 11 тома 1, арабы ходили и далее к югу и даже огибали мыс Доброй Надежды, но Сулейман об этом безмолвствует.