Страж: Спасители Камигавы - Скотт Макгоу

Огромный о-бакемоно встал, каскадом осыпав черепа и бедренные кости на пол. Грудные клетки хрустели под его ногами, когда огр сошел со своего трона. Он сунул два пальца в пасть и свистнул.

Пес óни появился в облаке дыма, и в зале запахло могильной сыростью. Даже ямабуши поёжились, когда он прошел мимо них.

- Твой приятель вернулся, - обратился Хидецугу к псу. – Отыщи его и исполни то, ради чего ты был призван. Наслаждайся. Развлекайся с его телом и душой.

Кошмарная тварь выхрапела струи пепла из своей костяной пасти. Пес попятился на тощих задних лапах, развернулся, и выпрыгнул из зала.

С машинальной точностью Хидецугу пристегнул пару защитных пластин к плечам и привязал третью на грудь. Он вытянул и размял свои могучие мускулы на руках, проверяя размах своих движений. Поправив наплечники, Хидецугу поднял твою покрытую шипами дубину тецубо и взмахнул ей в воздухе, как ивовым прутом.

Он осмотрел боевой край дубины, затем выбрал глазами одного из трех ямабуши. – Подойди, - сказал он. Горный воин мгновенно вскочил на ноги и приблизился к своему хозяину.

- Стой там, - сказал Хидецугу. Монах замер, занеся одну ногу над полом.

- Хорошо, - сказал огр, и с размаху обрушил тецубо на ямабуши. Тонкое, крепкое оружие разорвало тело ямабуши пополам по всей длине тела, и кровь монаха забрызгала его соратников и самого Хидецугу.

Двигаясь быстро, но уверенно, Хидецугу зажал тецубо зубами и сгреб останки разрубленного ямабуши. Он прохрипел резкие слова, не выпуская окровавленную дубину изо рта. Кровь жертвы зашипела и вскипела на лице огра. Хидецугу выплюнул дубину, сглотнул кровь, стекшую ему в рот, и принялся зачитывать заклинание.

На древнем языке о-бакемоно он преобразовал кровь верного воина в барьер против тех, кто мог, как предать, так и убить его. Когда последняя капля жизненной влаги жертвы была выжата из его трупа, Хидецугу запихнул его мясо с костями себе в пасть. В считанные секунды от уничтоженного ямабуши не осталось ничего, кроме скользкого красного пятна на полу, и таких же красных пятен на лицах остальных монахов.

Хидецугу нагнулся и поднял свою дубину. – Теперь, - обратился он к оставшимся охотникам, - мы… - голос огра оборвался, и его глаза замкнулись на чём-то за внешней южной стеной академии. Его ноздри подернулись, и он запрокинул голову, сделав долгий, глубокий вдох через нос.

- У нас еще гости, - сказал он. - За мной.

У Хидецугу было несколько дней на исследование Академии, пока его óни пировал в ее стенах, поэтому он повел своих охотников на один лестничный пролет вверх, чтобы воспользоваться преимуществом громадных окон, расположенных там. Вид отсюда был еще лучше, чем с крыши академии, которая была практически постоянно погружена в плотные облака. С этой точки можно было осматривать водопады, почти всю поверхность озера, и поля Товабары далеко на юге.

Огр заворчал, вглядываясь вниз, в земли Конды. Что-то двигалось там, внизу. Что-то приближалось к водопадам. Хидецугу не мог толком разглядеть, что именно он видел, но он давно жил в Камигаве, и мог распознать движущуюся армию.

В данном случае армию Конды. Сотни боевых мотыльков и тысячи людей и лошадей приближались к Минамо. Они двигались очень быстро: Когда Хидецугу впервые увидел их, он едва распознал в них людей. Теперь же он видел символ Даймё на боевых знаменах и кошмарный, потусторонний свет, исходящий от всей армады.

Хидецугу прищурился. Значит, Тоши говорил правду, по крайней мере, об этом. Конда поднял армию призраков и намеревался вернуть себе каменный диск. И если Конда проследил его местонахождение, значит, и великий древний змей О-Кагачи вскоре также объявится.

Глаза огра вспыхнули, и он выкрикнул, - Ха! – Он повернулся к паре ямабуши, смотрящих на него мертвыми глазами, и сказал, - Отыщите остальных. Спуститесь вниз и встретьте Конду до того, как он доберется до озера. Донимайте его, раздражайте его, делайте все, чтобы сдержать его продвижение. Скоро к вам присоединится óни. Удерживайте сражение вне стен академии, пока я не приду за вами.

Ямабуши поклонились и умчались прочь. Хидецугу задумчиво кивнул. Они были превосходными слугами, и он сожалел, что ему пришлось принести одного из них в жертву ритуалу.

Огр вытащил свою дубину и снова взмахнул ею, вслушиваясь в жужжащий звук рассекающегося воздуха. Потеря одного охотника стоила того, чтобы увидеть выражение лица Тоши, когда его заклинание, которое он подготовил для Хидецугу, отразиться и поглотит своего создателя.

Хидецугу причмокнул губами. Он опустился на колени и снова принялся читать заклинание на древнем диалекте, взывая к óни в Оборо, и Всепоглощающему, набивавшему свое брюхо неподалеку.

Кровопролитие и насилие манили их к себе. Если Хаос вступит в свои права здесь, ничто уже не сможет остановить его от пожирания всей Камигавы.

Выслав сообщение, о-бакемоно терпеливо сидел, пока не почувствовал, как  страшное внимание его духа покровителя перешло от насущной пищи к приближающейся армии. Всепоглощающий начал долгий процесс отделения орды своих пастей от библиотеки академии, в то время как младшие óни бросались за край столицы соратами и с воем падали в бурные воды в жажде убийств, и свежего человеческого мяса.

Когда все пришло в действие, Хидецугу встал, повесил дубину за спину, и отправился вниз, для того, чтобы лично засвидетельствовать кончину Тоши Умезавы.

*   *   *   *   *

Тоши слишком торопился, чтобы волноваться о том, как на него могло повлиять повторное прикосновение к Похищенной. Как только последний выживший покинул комнату, и Кику вновь встала на вахту у единственной двери, очимуша прижал ладони к каменному диску и силой воли заставил его утратить плотность, вместе с ним.

Он ощутил знакомую боль от прикосновения, словно он схватил железный прут, один край которого был в раскаленной печи, а второй в кубе льда. Это чувство закончилось так же быстро, как и началось, и к облегчению Тоши, диск оказался таким же легким в обращении и по весу, как и прежде.

- Тоши, - произнесла Кику, - если ты все еще здесь, приготовься. Сюда кто-то идет.

Тоши продолжал направлять свою призрачную ношу к коридору. Он не хотел оставлять Кику одну, но он уже был почти свободен. Все, что ему оставалось, это добраться до крыши, и завязать пару узлов, и все они уйдут чистыми.

Он услышал, как что-то когтистое быстро приближалось, но поборол в себе позыв к бегству. Ничто прежде не было способно