Хроники Горана. Прознатчик - Александр Башибузук

Уже совсем рассвело, горизонт раскрасился розовым, с багровыми оттенками цветом. Море ожило, над его поверхностью носилось множество пернатой живности, то и дело над головой пролетали большие гусиные стаи. Какие-то большие морские животные, похожие на тюленей со слоновыми хоботами, нежились под восходящим солнышком на отмелях возле острова и возмущенно трубили, завидев меня. Но, к счастью, нападать не собирались, хотя любой из них мог с легкостью потопить мою скорлупку.

Неожиданно показался остов большого корабля, покоящегося на замшелых рифах, торчащих из воды. Пузатый и крутобокий, с высокой надстройкой на корме, совсем не похожий на хищные и стремительные струги ославов.

— Купец?.. — я приложил ладонь козырьком и постарался получше рассмотреть корабль. Купцы на Звериные острова ходили с опаской, слишком сложным был путь туда. Множество отмелей, скрытые скалы, непредсказуемая погода, да и сами ославы нежданных визитеров особо не жаловали. В города гостям ход был запрещен — купцов встречали еще на дальних подходах к Островам и проводили через сложный фарватер вот к таким поселкам, как Зеленая Пристань — основанным специально для торговли с пришлыми. А вообще, право торговать на Островах надо было еще заслужить, но в случае успеха барыши оправдывали все трудности. Рабы, ценная руда, пушнина, ценнейшая шерсть овцебыков, кость морского зверя, очень дорогой (по слухам, даже омолаживающий) мед с горных пасек — все это очень ценилось на материке. Сами ославы, согласно непонятным заветам предков, на материке торговали всего раз в году, но дома им это делать не воспрещалось, так что купцы к Островам шли целыми караванами.

— Недавно, что ли, погиб? — У корабля полностью снесло правую скулу, и сейчас в огромную дыру можно было рассмотреть захламленный трюм. Сбитые мачты, сплющенная надстройка, но все свежее, даже канаты еще поблескивают вязкой смолой. — Ну да… четыре дня назад был знатный шторм, даже до избушки Малы доносился рев волн. Глянуть, что ли?

Что-то во мне было попыталось бунтовать, но быстро затихло. Делов-то… Никакого чувства благоразумия я не испытывал — вообще ни капельки. Хотелось проверить себя, тело требовало острых ощущений — требовало дела. Да и вообще, что такое страх? Не знаю такого, отбоялся свое уже.

Благополучно подрулил к кораблю и, спрыгнув в воду, вытащил ялик на песчаную отмель.

— Фу-х… — пришлось прикрыть нос: вокруг корабля жесточайше смердело тухлятиной. Скоро стал ясен источник вони — среди камней были разбросаны полуобъеденные останки экипажа… Полуобъеденные?.. Мокряки постарались? Вилии? Или просто крабы?

Снял чехол с клинка рогатины и осторожно заглянул в пробоину. Бочки, бочки, какие-то тюки — все попорчено песком и водой; груды водорослей… а вот еще труп: вздувшееся тело, дорогой парчовый халат, белая головная повязка… хашиит? Нет, саидит: вон ряды колец в борту, для рабских цепей — это они невольниками промышляют. Хотя… Лучик света, проникнув в пробоину, отразился серебряным блеском в груде песка, намытого у борта. Это очень интересно…

Оглянулся и, не обнаружив ничего подозрительного, ступил в пробоину. Еще пару шагов… Странный шипящий звук заставил резко обернуться.

— Курва! — меня в буквальном смысле передернуло — на меня смотрело, круглыми белесыми глазами без век, самое отвратительное существо, которое я видел в своей жизни. Даже шишига могла показаться по сравнению с ним настоящей красавицей. Голая, слизистая серая кожа, кое-где с рядами чешуек пополам с наростами, покрытыми непонятной бахромой, похожей на тонкие щупальца; лягушачьи лапы, оканчивающиеся длинными пальцами с перепонками, увенчанными длинными кривыми когтями. И морда… не лицо, а именно морда, перечеркнутая практически пополам губастой слюнявой пастью. Ядовито-красный гребень из лохмотьев кожи свешивался набок, создавая отвратительное подобие прически…

— Мокряк? — поинтересовался я у существа и осторожно пошевелил ступнями, стараясь поудобнее утвердиться на песке. — Ну, иди сюда, красавчик. Говорят, за каждую твою чешуйку дают по малому румийскому курушу? Давай, родной…

Договорить мне мокряк не дал — практически с места прыгнул, распластавшись в воздухе, как громадная лягушка, и сразу же шлепнулся на палубу с противным хлюпаньем, разваленный пополам ударом рогатины. Это нетрудно, надо только поймать момент для удара — даже такое, пока еще неумелое тело справилось.

Из моего горла вырвался победный клич, но сразу застрял в глотке: в пробоине появилось сразу несколько тварей.

— Вот же уроды, — я быстро оглянулся и отступил на пару шагов, к лестнице, ведущей на палубу. — Похоже, придется тренировать свое чувство самосохранения…

С отвратительным вибрирующим шипением, неловко толкаясь, мокряки разом ломанулись в пробоину. Я отмахнулся рогатиной, снеся первому половину морды, пнул следующего, отбросив назад, и едва увернулся сразу от двух прыгнувших тварей. Помогло, что они ударились о потолок трюма и сбили себе прицел.

Взмах, упругий свист рассекаемого воздуха, брызги слизи — шаг назад, еще мах…

— Зар-р-раза!!! — я начал понимать, что моего умения не хватит справиться со всеми тварями — тело послушно выполняло приказы мозга, но не было скорости — неприспособленные к таким движениям мышцы отчаянно бастовали.

Еще шаг назад, еще один… я взбежал по лестнице и ударом локтя вышиб люк наружу. Вот для чего приспособлено это тело: грубо крушить и ломать, но никак не танцевать изящно со сталью. Зараза…

Голова мокряка, показавшаяся в люке, покатилась по палубе. Следующему я воткнул клинок прямо в раззявленную пасть, и чуть не остался без оружия — тварь в агонии бешено дернулась, едва не выбив из рук рогатину. Вот же, дурень, вляпался!

Над бортами показалось сразу несколько морд. Мокряки решили, что лезть в люк обходится несоразмерно дорого. Монструмы монструмами, а мозги все же присутствуют. Но мне от этого совсем не легче.

Быстро оглянулся назад и отступил к надстройке. Так хотя бы спина будет прикрыта. К дикому удивлению, напрочь отсутствовало желание сбежать, наоборот — тело наполняли холодная ярость и желание рубиться до конца. Вот только чьего конца?

— Твоего! — очередной мокряк напоролся на клинок и с бульканьем отлетел в сторону. — И твоего!!! — следующая тварь, прижимая к себе вываливающие внутренности, покатилась по палубе. — Я Гор-р-ран!!!

Неожиданно в воздухе пронесся низкий музыкальный звон, немного похожий на гудение пчелы. Мокряки в буквальном смысле застыли на месте, один даже прервал свой прыжок, неуклюже шлепнувшись на доски. Еще мгновение, и они с жалобным посвистыванием ринулись прочь.