Огюст Конт. Его жизнь и философская деятельность - Валентин Яковенко

Не дождавшись ничего от русского царя, Конт пишет в 1858 году письмо к Решид-паше, в котором развивает мысль о возможности прямого перехода от ислама к позитивизму. Но Восток и в этом случае не оправдал надежд первосвященника позитивизма. Тогда он снова обращается к Западу и пытается завязать сношения с иезуитами. Известно, что чем дальше Конт уходил в своем новом учении, тем он больше и больше заимствовал от католической церкви. Он пересаживал на почву новейшего позитивизма догматы, обряды, культ. Все это, естественно, должно было в конце концов сблизить его, по крайней мере в области мысли, с современными представителями католицизма. Могущественная иезуитская организация, поддерживавшая свой авторитет при самых неблагоприятных условиях и умевшая обходиться без светских властей, представляла для него заманчивую перспективу. Генералу иезуитов он предлагал добиваться общими силами отмены церковного бюджета, так как только при таком условии и старая, и новая вера будут поставлены в надлежащие отношения друг к другу и получат возможность свободно утверждаться в сердцах людей. Беспристрастие Конта было так велико, что он выразил желание вносить ежегодно по 100 франков на нужды католического духовенства и даже в своем «Завещании» не забыл упомянуть об этом обязательстве.

Все эти попытки Конта привлечь на свою сторону людей властных не удались. Но в качестве первосвященника вновь возникающего учения ему постоянно приходилось иметь дело и с простыми смертными. Он поучает, наставляет, руководит, разъясняет сомнения, укрепляет. У него были определенные часы, в которые он принимал желающих. И люди, склонные к новому учению, находили много утешительного и бодрящего в его личных наставлениях.

«Немало было таких, – говорит один из последователей философа, – которых слова его в эти священные часы избавили навсегда от сомнения, тоски, нерешительности, от мучений и опасностей революционной болезни, от нравственного самоубийства, от этой всепожирающей язвы эгоизма, губящей в наши дни такую массу заблудших! И многие могли бы засвидетельствовать, что они никогда не приближались к этому великому человеку без того, чтобы не становились сами лучше, чище, убежденнее…»

Конечно, это слова преданного прозелита; но ведь мы и говорим теперь о значении Конта для его правоверных последователей. Быть может, для человека стороннего, смотрящего на жизнь открытыми глазами и знающего, как легко морализировать и как трудно осуществлять на деле личный идеал, все эти наставительные собеседования показались бы немного педантичными, немного суховатыми и бледноватыми, лишенными даже обыденной прелести горячей, живой проповеди, к которой вовсе не был способен наш философ.

Установив не только догму, но и культ нового учения, Конт, естественно, должен был взять на себя и обязанности по исполнению обрядов, что доставляло ему громадное удовлетворение. В своих ежегодных исповедях и циркулярах он с особенной любовью рассказывает, как воспринимал новорожденных и посвящал их на служение Великому Существу, как венчал желающих вступить в брак и соединял их на неразрывную совместную жизнь, как совершал поминовение усопших и т. д. Он устанавливает девять таинств, восемьдесят четыре праздника для отправления общественного культа, составляет молитвы, указывает самым точным образом, в какое время какие молитвы следует произносить, сколько времени проводить в молитве, какую позу принимать, и т. д. На моление он тратил ежедневно целых два часа. Его молитвы – это надуманное излияние чувств, посредством которого он старается настроить себя на возвышенный лад. Он обращается в них к матери, супруге, дочери, человечеству. Вот примеры:

«Любовь как принцип и порядок как основа; прогресс как долг. Любовь ищет порядка и толкает к прогрессу. Порядок укрепляет любовь и направляет прогресс. Прогресс развивает порядок и приводит к любви… Один, соединение, единство, беспрерывность; два, упорядочение, соединение; и три, эволюция, последовательность… Всемирная Любовь поддерживается доказуемой верой, направляет мирную деятельность. Человек становится более и более религиозным… Среди самых тяжелых мучений, какие только могут проистекать из любви, я не переставал чувствовать, что существенное для счастья состоит в том, чтобы всегда иметь сердце, достойно исполненное… даже скорби, да, даже скорби, а также истинный долг… Любить еще лучше, чем быть любимым. Нет ничего реального в мире, кроме любви… Люди устают мыслить и даже действовать, но они никогда не устают любить, даже говорить о любви…»

В таком роде все молитвы Конта. Это – набор отдельных мыслей, в которых постоянно звучат слова: любовь, жизнь для других, прогресс, порядок. Хорошие слова звучат, но человеческое сердце едва ли отзовется на них, так как не имеет обыкновения отзываться на все деланное, надуманное, лишенное непосредственного чувства.

Особенно большое значение в новом учении получает поминовение. Мир управляется мертвецами, говорит Конт. В качестве первосвященника он считает своею обязанностью произносить окончательный суд над усопшими и с этой мыслью выступает с надгробным словом на могиле известного ученого Бленвиля, дружившего когда-то с философом, но впоследствии разошедшегося с ним. Он признает за покойным научные заслуги, но вместе с тем открыто и прямо заявляет, что главным его пороком, вредившим и его научной деятельности, был эгоизм. Как первосвященник Конт должен был, естественно, заботиться не столько о поминовении отдельных усопших, сколько о создании всеобщего культа коммеморации. С этою мыслью им был составлен еще в 1849 году «Позитивистический календарь», посвященный прославлению выдающихся мыслителей и деятелей человечества. В этом календаре в строго иерархическом порядке он распределяет по месяцам, неделям и дням свыше пятисот имен.

Все наши теперешние названия дней и месяцев упразднялись и заменялись именами тех передовых борцов человечества, воспоминаниям о которых они посвящались. Так, месяцы в их обычном порядке, с прибавкой 13-го, у позитивистов носят следующие имена: Моисей, Гомер, Аристотель, Архимед, Цезарь, Св. Павел, Карл Великий, Данте, Гуттенберг, Шекспир, Декарт, Фридрих и Биша. Затем каждая неделя посвящалась, в свою очередь, какому-либо выдающемуся представителю человечества, и его имя присваивалось воскресенью; наконец, каждый день в неделе имел своих великих мертвецов, а в иных случаях даже несколько. Таким образом, перед взором позитивиста выступает все человечество в лице лучших представителей, взятых из всевозможных сфер: тут и властители, тут и завоеватели, тут и религиозные первоучители, и философы, и астрономы, и естествоиспытатели, и изобретатели, и поэты, и мыслители и так далее; тут и евреи, и римляне, и греки, и французы, и немцы, и англичане и так далее.