Элизия (СИ) - Парфенюк Иван

Вержез. Выставка молодого художника. 21 июня 2007 года.

Пьер пригласил меня на выставку своего друга художника, конечно, я мог бы отказаться и провести время с пользой для дела, но с другой стороны, мне нужно было побольше узнать о Пьере, так как я подозревал его во многих делах. В частности в том, что он хочет что-то сделать с моей компанией, а этого я не мог позволить никому.

— Ну как тебе его картины, Этьен?

— Знаешь Пьер, я не очень то люблю модернизм, но мне нравятся пара его картин.

— Что ж, ему будет приятно это услышать.

— Нет уж прости, я не очень люблю общаться с художниками.

— Почему это? Стереотипы? — Усмехнулся Пьер.

— Нет, просто они всегда начинают рассказывать, что же их с подвигло, на тот или иной шедевр и в каком эмоциональном состоянии они в тот момент находились.

— И тебе это не нравится?

— Ну не то чтобы не нравится, просто я привык, просто смотреть на картины и покупать их, чем стоять и слушать как мне рассказывают, что после очередной дозы горести, депрессии и отчуждения, вдруг родился вот такой шедевр. — Я указал на какую-то картину, которая показалась мне настолько ужасной, что я даже не мог понять, почему люди ей восхищаются. Знаете, на такого рода выставках всегда есть парочка людей, которая вообще не разбирается в искусстве, они просто как послушные болванчики приходят, смотрят на картину или скульптуру, потом говорят что-то вроде этого. «о боже, какие мазки, какой характер! Автор явно превзошел себя!». После этого подходит еще парочка таких же и начинает говорить о том, как они восхищаются этой смелой работой, и так далее до тех пор, пока все в комнате не поверят что этот кусок холста, с парой мазков — действительно шедевр.

— Может, тогда поедем в ресторан? Я слышал тут есть не плохое местечко, в паре кварталов отсюда.

— Поехали Пьер, я с удовольствием выпью пару бокалов вина.

— Даже так? — Улыбнулся Пьер. — Не ожидал.

— Да, сегодня какое-то странное состояние.

— Что, стал беднее на несколько миллионов?

— Нет, скорее богаче. Просто странно себя чувствую.

Через час мы уже сидели в небольшом местном ресторане и в основном молчали, наслаждаясь приятной живой музыкой. Знаете, что я любил в местных небольших ресторанах? Тут никогда не пытались вручить мне чек на пару десятков тысяч евро. Потому что тут не было такого. Местное вино вполне хорошее и приятное на вкус. Живая музыка и добрые люди. Я любил юг Франции, тут всегда было как-то спокойно, отчужденно и безмятежно, в отличие от промышленного севера, где все было совершенно по-другому.

— О чем задумался? — Первым начал беседу, Пьер.

— Знаешь, Пьер. В последнее время я думаю, что я что-то не правильно делаю. Нет, конечно я не говорю про то, что я паршиво живу в свое удовольствие, но какое-то смутное чувство обеспокоенности всегда присутствует во мне, может быть это связано с компанией?

— А что с компанией? — Удивленный таким заключением спросил Пьер.

— Слишком много клыков вонзилось в мою компанию и как их все обломать, я пока не знаю.

— Может я тебе помогу?

— Хах, я не настолько тебе доверяю Пьер, чтобы рассказать все.

— Да ладно тебе Этьен, ты же знаешь что я помогу. — Пьер теперь был встревожен, он сильно вспотел, а его глаза забегали, он явно что-то не договаривал, но что именно?

— Пьер я не могу, извини.

— Все нормально Этьен, забудем. Давай, давай просто выпьем еще вина, потом пнем под зад личного водителя и отправимся к морю, прокатимся на яхте, отдохнем с девочками. Ты же знаешь, девочки всегда решают проблемы.

— Они их не решают Пьер, они либо их создают, либо притупляют чувство того, что у тебя есть проблемы. Ну во всяком случае они хотя бы дают тебе понять, что у тебя все еще осталось твое достоинство.

— Это точно Этьен — рассмеялся Пьер.

Мы допили еще две бутылки вина и отправились домой, шофер довез нас до аэропорта и оттуда мы вместе с Пьером прилетели в пыльный Париж. Грязный, развращенный похотью Париж, но все еще такой прекрасный и родной для нас город.

— Может на одной машине? — Спросил Пьер.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Почему бы и нет. — Я не нашел поводов для отказа и приказал своему водителю следовать за нами, после чего сел в машину Пьера.

Мы проезжали весь Париж, нам просто захотелось прокатиться. Очередная банальная идея богачей, когда делать под вечер было особо нечего.

— Смотри Этьен, неужели это не прекрасно? — Мы проезжали елисейские поля.

— Вот он символ новой Франции.

— А что был другой?

— Хах Пьер, раньше все уважали лишь гордую геральдическую лилию. Гордую и красивую, стройную и величественную, которая была символом силы Франции, сейчас это башня, башня, для азиатских туристов.

— Ну, зато она полезна — в недоумении ответил Пьер.

— Ну да. Полезная. — Как-то отстраненно ответил я и продолжил наслаждаться видом. Собственно, за эти скучным делом я и закончил свою поездку в компании Пьера, Я так и не узнал что Пьер задумал, но теперь я точно знал, что но что-то знает и скрывает от меня. Поэтому доехав до дома Пьера, я пересел в свою машину что следовала за нами и отправился домой.

Париж. Больница Жоржа Помпиду.7 апреля 2011года.

Когда я снова очнулся в белой гостиной то услышал голос Пьера. По крайней мере, мне показалось логичным услышать именно его голос, после воспоминаний, не всех конечно, но некоторых и почему-то важных для меня.

— Как ты Этьен? Я передал документы Шарлю, знаешь он стал такой сволочью. Этьен, ты просто не представляешь, не знаю что будет дальше, но мне все это не внушает доверия — Пьер осекся и замолчал.

Я слушал его голос и не понимал, про какие документы говорит Пьер.

— Не мне конечно говорить о доверии — снова заговорил Пьер — но я хотя бы признался. Ты не против если я побуду у тебя? Мне сейчас не легко. Моя милая ты помнишь ее? Конечно помнишь, я не сомневаюсь. Она ушла, не вынесла всей правды. Черт Этьен, ты как всегда оказался прав! Мне так жаль друг, что ты сейчас не рядом со мной. Я знаю, ты выслушаешь и поймешь, но мне так не хватает нашего общения, а насчет моей милой… Я скучаю по ней так же как по тебе, надо было все ей рассказать раньше, но я как старый дурак все откладывал и откладывал. Поэтому, позволь я просто посижу здесь и подумаю.

Пьер сидел возле меня, я чувствовал его тепло, чувствовал, как это там называется? Ауру?! Мне было приятно, что меня не забыли, но я больше скучал по своей ненаглядной, которую я уже не слышал черт знает сколько времени и от этого становилось все хуже и хуже. По-моему, я даже забыл вкус ее губ. Без нее я умирал…

Леон. Кафе «Итальянец». 3 сентября 2007 года.

Вечером в небольшом кафе собрались влиятельные люди. Кафе «Итальянец» было местом сбора главарей мафии, сюда же пришел и Пьер, он был правой рукой Жерара — влиятельного босса севера, который управлял всем и не терпел конкуренции. Жерар был мал ростом и широк в плечах, уже не молод, но все еще держал «уличную шпану», как он любил выражаться, в кулаке.

— Жерар, груз приходит завтра, с таможней мы все уладили, так что проблем возникнуть не должно. — Начал разговор какой-то человек, которого Пьер не знал, но он знал что это приглашенный на эту встречу испанец, имеющий отношение к контрабанде.

— Хорошо, это хорошо — ответил Жерар. — Жан, мальчик мой, принеси мне кофе и сигару.

— Слушаюсь босс — ответил молодой парень, он был еще мальчиком на побегушках и прислуживал старшим боссам, но зато он был в курсе многих дел, что имело вес в этом своеобразном сообществе.

— Пьер, как там у тебя дела с этим, как его… — Жерар задумался.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Дюэмом. — Кто-то произнес фамилию Этьена.

— Да, Дюэмом? Там все нормально?

— Да, мы может проводить через его компанию двадцать миллионов в месяц — пояснил Пьер.

— Двадцать миллионов? Жерар был не очень то доволен результатом. — Этого мало Пьер, наши партнеры не будут удовлетворены такой суммой.