Славянские сказки - Инга Геркан

Отлетел Силян на крышу соседнего дома и смотрит сверху на свой двор. Видит — мать его доит корову, молодуха его, Неда, доит овец, а сестра Босилка разводит огонь — обед готовить. Все домашние работают, а у Силяна, как и встарь, работы нет. Стосковался Силян по своим родным, захотелось ему подойти к ним поближе. И вот он спустился на двор и стал прохаживаться между малыми ягнятами. Тут из дома выбежал его сынишка Велко. Увидел аиста и кричит матери:

— Мама, мама! Аист хочет моих ягнят обидеть!

— А ты прогони его, сынок, — говорит мать.

Велко поднял камень да как запустит им аисту Силяну в голову — чуть не убил. Закружилась у Силяна голова. Силится он взлететь на воздух, да не может. А Велко хвать его за ноги и опять кричит матери:

— Мама, мама! Я аиста поймал! Привяжу его за ногу веревкой и буду с ним играть.

— Не надо, сыночек, — говорит мать. — Отпусти аиста, он людям ничего плохого не делает, только хорошее.

Велко послушался матери, отпустил аиста. Взлетел Силян-аист и опять сел на крышу.

Спустя несколько дней Силян свил себе гнездо и зажил поблизости от своих родных.

И вот раз пошел его отец Божин пашню пахать и внучка с собой взял, волов водить. Взмахнул крыльями Силян-аист, полетел к ним на поле и опустился на землю, поближе к сынишке. Стал Силян ходить за сохой по борозде, а сынишка его увидел и кричит деду:

— Дедушка, дедушка, это наш аист!

— Пусть себе ходит, внучек, — говорит дед. — Он нам не помеха.

Пахали-пахали, и вот опять маленький Велко кричит деду:

— Смотри, дедушка, аист все за нами ходит!

— Оставь аиста в покое, внучек, води волов побыстрее, скоро стемнеет.

А Велко все назад оглядывается, на аиста смотрит, деда сердит.

— Ты чего ворон считаешь, внучек? — кричит дед. — Для этого я тебя с собой взял?

Рассердился Божин, замахнулся длинной палкой, какой волов погонял, — хотел аиста отогнать, да нечаянно попал ему по ноге, перебил ногу. Улетел Силян-аист домой, опустился на крышу, стал на здоровую ногу, другую поджал и плачет от боли.

Вечером все домашние вернулись с работы и сели ужинать у очага. А Силян сел в свое гнездо на крыше и стал слушать их разговоры. Вот маленький Велко и говорит матери:

— Мама, нынче аист прилетел на пашню, а дедушка как хватит его палкой по ноге! Должно быть, ногу ему перебил.

А дед на это:

— Это ты виноват, Велко. Зачем все на аиста оглядывался, про волов забывал? Жалко мне аиста. Замахнулся на него в сердцах и ушиб нечаянно.

— Лучше бы ты меня ударил, дедушка, а не аиста, — говорит сынишка Силяна.

А Силян лежит в гнезде, все слышит и плачет.

Как-то раз сестра его Босилка сидела во дворе и низала себе монисто из мелких монет. Низала-низала, пошла в дом попить воды, а монисто на рогожке оставила. Тут Силян спустился, взял в клюв монисто и отнес к себе в гнездо на крыше. В другой раз жена Силяна разостлала во дворе рогожу и села на ней вышивать вдовью рубашку черными нитками. Сама вышивает, сама плачет-приговаривает:

— Не так бы я жалела Силяна, кабы он умер дома да знала бы я, где его могила. А он, бедный, в море потонул, когда отправился на то проклятое богомолье.

Плачет Неда, причитает, а Силян слушает да слезы роняет. Ушла куда-то Неда, а Силян спустился на рогожку, взял в клюв клубок и спрятал в своем гнезде.

Спустя месяц выдавали замуж сестру Силяна Босилку. Пришли сваты с женихом, заиграли волынщики, гости стали водить хороводы — пляшут, ног не жалеют. А Силян стоит с перебитой ногой на крыше, смотрит и думает: «Эх, вот бы и мне поплясать в хороводе!» Пошли сваты в дом угощаться, а Неда взяла за руку своего сынишку Велко и ушла в амбар поплакать о пропавшем муже. Силян слушает ее с крыши, и сердце у него прямо разрывается от горя.

И вот пришла пора аистам улетать в теплые края. Собрались они все на речном берегу, наелись лягушек и полетели. Летели три дня и три ночи, да еще три дня и три ночи, долетели до острова аистов. Силян провел на чужбине еще пять месяцев, пока опять не настала весна и не пришла пора аистам возвращаться в Коняре. И вот опять налил Силян человечьей воды в бутыль, привязал ее к себе крепко-накрепко и вместе с другими аистами улетел в родное село.

Летели-летели, долетели до Коняре. Опустился Силян на отцовском дворе и — прямо в амбар. Омылся там человечьей водой и опять стал человеком, прежним Силяном, сыном Божина, мужем Неды, отцом Велко. Вышел из амбара Силян, зашагал по двору к дому. Увидела его собака по кличке Лиса, не узнала, залаяла. А Силян ей говорит:

— Что же ты это, Лисонька? Или не признала хозяина?

Как услышали родные его голос, выбежали все из дома, бросились обнимать Силяна. Что радости было! Ни конца ни краю. А Силян схватил в охапку своего сынишку Велко, давай его целовать да миловать — и думать забыл, что прошлой весной Велко его по голове стукнул. Отец Силяна Божин накурил водки-ракии, хотел сына угостить. Но Силян пить не стал и говорит:

— Много пришлось мне вытерпеть из-за проклятого пьянства да оттого, что не слушался отца с матерью. А как хлебнул я горя, так дал себе зарок не пить ни вина, ни водки, жить дома да работать. Правду ты говорил, тятя: кто не работает, тому и есть не полагается.

Услышал эти речи отец Силяна, обрадовался, зарезал самого жирного барашка, позвал в гости соседей. Все ели, пили да Силяна расспрашивали, где он был-побывал, куда ходил, что видел.

Рассказал им Силян про все, что с ним приключилось, от начала и до конца, но никто не поверил, что он превращался в аиста. Влез тогда Силян на крышу, достал из гнезда сестрино монисто да женин клубок черных ниток и показал их всем. Потом рассказал, как отец ударил его палкой и ногу ему перебил. Тут уж все поверили и зареклись никогда не обижать аистов.

Медведица-стервятница

За девятью горами на десятой жила-была медведица-стервятница, великая пакостница, — кого ни встретит, того сожрет. И вот сожрала она все живое в горах, спустилась на равнину и добралась до деревень. Там схватит вола и съест, тут схватит коня и съест, а встретит человека — и его не помилует. Тяжко приходилось от нее народу — не смели люди ни в поле работать, ни скот выгонять на пастбище, ни даже за порог выйти. Уж такая лютая, уж такая сильная была медведица, что никто не решался с нею сразиться. Думали-гадали люди, как горю пособить, как избавиться от медведицы. Ничего не могли придумать. Запустели у крестьян поля, заросли бурьяном, а скот подыхал с голоду во дворах.

Но вот в одну деревню, что стояла под горой, пришел мальчик-незнакомчик. Видит — ходят крестьяне повесивши голову, сидят пригорюнившись. Стал их спрашивать:

— Что у вас тут такое, добрые люди? Отчего вы свои поля забросили? Почему ходите повесивши головы?

Рассказали ему люди про страшную медведицу-стервятницу, а мальчик им в ответ:

— Не бойтесь, люди, я эту медведицу убью.

— Э, мальчик, не хвастайся! У нас есть молодцы посильнее да похрабрее тебя, а и те не смеют к ней подступиться. Так уж куда тебе! Ты и подавно с ней не сладишь.

— Дело тут не в одной только силе да храбрости, — говорит мальчик. — Хочешь убить медведицу, надобно еще кое-что. Помяните мое слово, захвачу я медведицу живьем и приведу к вам в деревню.

Послушали люди его речи и говорят в ответ:

— Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь! Так-то, мальчик. Приведешь медведицу живьем, тогда мы тебе поверим.

— Ладно, когда-нибудь опять про это поговорим, — молвил мальчик и ушел — да прямо в лес, где жила страшная медведица.

А медведица жила в пастушьей хатке вместе со своим малым медвежонком. Мальчик заглянул в хатку, видит — медведицы нет, и постучал в дверь. Вылез медвежонок, увидел мальчика, подивился его смелости и спрашивает:

— Эй, мальчик, чего тебе здесь надо? Или не боишься, что моя мать тебя съест?

— Боюсь, как не бояться! — отвечает мальчик. — Да что ж поделаешь? Ведь я бедняцкий сын, брожу по свету, ищу работы, батрачу — да тем и кормлюсь. А люди нынче до того страшатся медведицы-стервятницы, что всю свою работу побросали. Нечем стало жить, я и пришел тебе послужить. Прошу тебя, как родного брата, дай мне чего-нибудь поесть, — я с голоду помираю.

Медвежонок был добрый, пожалел он мальчика, накормил. Надо вам сказать, что мальчик прочитал много книжек и знал великое множество сказок. Вот наелся он досыта и начал рассказывать медвежонку сказки — одна другой лучше. Рассказывал-рассказывал и вдруг замолчал, не кончив последней сказки, самой лучшей. Помолчал и говорит медвежонку:

— Ну, хватит! Надо мне уходить подобру-поздорову, а то как бы твоя мать меня тут не застала. Застанет — сожрет.

А медвежонок уж успел полюбить мальчика. Не хотелось ему расставаться с таким сказочником. И стал он просить мальчика досказать хотя бы последнюю сказку.