Принцессы тоже плачут - Елена Езерская

— Почему же, почему? — шутливо настаивал Николай.

— Я люблю Вашего сына!

Эта фраза прозвучала, как гром среди ясного неба. Император отступил и воззрился на нее с выражением крайнего недоумения на лице.

— Что это значит, мадемуазель?

— Я люблю Вашего сына! А он любит меня, — решительно продолжала врать Наташа — отступать было некуда и поздно.

Николай вернулся к столу и позвонил в колокольчик. Явившемуся на зов адъютанту он приказал сейчас же сыскать Его высочество Александра и просить его немедленно явиться к отцу.

— Должен сказать, княжна, — равнодушным тоном произнес император, пока ожидали Александра, — что вы удивили меня этим сообщением не меньше, чем прежде самим фактом своего существования. Я полагал, что вы — образчик редкой нравственности, причаститься к коему было бы для меня столь же целебно, как испить из святого источника. Я был убежден, что вы — всего лишь добровольный посредник в делах моего сына, но никак не главный участник в его амурных похождениях.

— Ваше величество… — осмелилась Наташа подать голос.

— Молчите, княжна, вы сказали достаточно. Послушаем, что скажет Александр.

— Его высочество, Великий князь Александр Николаевич, — доложил адъютант.

И следом в кабинет отца вбежал цесаревич, удивленный и раздосадованный этим неожиданным вызовом. Вернувшись к себе после разговора с Наташей, он снова почувствовал в себе жажду к сочинительству и сел писать стихи, которые на сей раз уж точно были бы посвящены «не таинственной и не незнакомке».

— Отец, — начал было Александр, но увидел скромно стоявшую на отдалении Наташу и осекся.

— Это правда? — неласково поинтересовался Николай. — Ты действительно влюблен в княжну?

— Да, я испытываю к мадемуазель Натали самые нежные чувства, — осторожно сказал Александр. — А почему это Вас так беспокоит?

— Потому что она только что недвусмысленно призналась мне, что состоит с Вами с любовной связи. И я всего лишь хотел получить от Вас тому подтверждение.

— Подтверждение? В какой форме — вам достаточно нашего признания или нужны будут более веские доказательства интимности наших отношений? — язвительно заметил Александр, едва пришедший в себя от изумления.

— Мне будет достаточно вашего слова, — кивнул император.

— Оно у вас есть. А теперь, с вашего позволения, мы можем покинуть эту комнату допросов?

— Не смею задерживать вас, княжна, — Николай холодно кивнул Наташе и, дождавшись ее ухода, обернулся к сыну, — а Вы, Александр, задержитесь! И объясните, как такое могло случиться, что столь важное событие в жизни наследника, как новая любовница, осталось при дворе никем не замеченным? Хотя, я признаю, княжна Репнина — достойная замена Ольге Калиновской!

— Я… я и сам не заметил, как сблизился с мадемуазель Натали. Дружба переросла в нечто большее.

— И какая роль в ваших сердечных делах отведена принцессе Марии?

— Мария моя невеста, я намерен на ней жениться. Но я не давал обещания любить ее. Достаточно того, что она любит меня!

— Я не стану более учить тебя жизни, но лишь позволю еще раз повторить тебе непреложную заповедь монарха — запомни, ни одна из твоих фавориток не должна стать помехой законному браку. А тем более — государственным делам.

— Я все помню, отец. Я могу идти?

— Иди, — Николай отпустил сына и вздохнул. Цесаревич молод, хорош собой, еще в детстве его избаловали многочисленные родственники, такой он был очаровательный ребенок. А повзрослев, Александр стал просто красавцем, неудивительно, что молоденькая Репнина предпочла его объятьям 43-летнего императора. Хотя, возможно, причина в ее неопытности. Женщина постарше знает, что в любви важнее опыт, который приходит только с годами…

— Следуйте за мной, сударыня, — вполголоса приказал Александр Наташе, дожидавшейся его у дверей в приемную императора.

Так, друг за другом, они прошли по коридорам в кабинет цесаревича — не разговаривая по дороге и делая вид, что торопятся по важному делу.

— А теперь признавайтесь, — тихо сказал Александр, отослав адъютанта и плотно прикрыв двери в кабинет, — что это вы такое удумали, Натали?

— Но разве не Вы сами предложили мне сказаться при государе Вашей любовницей?

— Но вы же отказались?

— Поймите, Ваше высочество, — взмолилась Наташа, — у меня не было иного выхода. Да и просто мне некогда было рассуждать. Его величество так близко подошел ко мне!..

— Хорошо, хорошо! Только не смейте плакать! В конце концов, я сам спровоцировал вас на это. Улыбнулись? Вот и славно. Давайте теперь думать, как нам вести себя дальше.

— Я думаю, мы прежде всего должны во всем признаться принцессе Марии. Я уверена, она нас поймет.

— Должны ли мы волновать ее?

— Эта новость может стать большим испытанием для принцессы, ведь будет задета ее честь!

— Лично меня больше волнует ваша честь. Вы готовы к тому, что на вас станут указывать и примутся обсуждать во все тяжкие?

— Я знаю цену этим разговорам и готова к ним. И потом, — Наташа гордо вскинула голову. — Я лучше буду мужественно переносить сплетни о моем бесчестии, чем действительно опуститься до него.

— Всегда восхищался вами, Натали, — Александр хотел было поцеловать ее руку, но Наташа так откровенно вздрогнула, испугавшись этого движения, что Александр отступил. — Но в одном вы, пожалуй, правы, нам стоит иметь принцессу Марию в союзниках. Условившись с нею, нам будет проще поддерживать свое алиби.

— И ее доверие не будет обмануто — надеюсь! — сказала Наташа, вложив в это слово особый смысл.

Александр ее понял. В глубине души он был несказанно рад тому, как повернулись обстоятельства. Свершилось то, о чем он мечтал, — Наташа, по крайней мере, в глазах окружающих, принадлежала ему. Осталось совсем немного — добиться того, чтобы воображаемое стало действительным.

Мария приняла их с радостью, про себя, правда, удивившись, что ее жених и фрейлина явились вдвоем. Наташа упросила ее сесть поудобнее, Александр же остался стоять рядом с диванчиком.

— Ваше высочество, — начала свой рассказ Репнина. — Понимаю, Вам кажется странным наш приход в неурочный час, но, поверьте, у меня не было иного выхода, ибо я попросила Александра Николаевича сопровождать меня и помочь объясниться с вами.

— Вы пугаете меня, Натали!

— Нет-нет, вам надо выслушать нас внимательно, а потому самое главное — это сохранять спокойствие и благоразумие.

— Что-нибудь с моим отцом?

— Дай Бог здоровья великому герцогу! Но испытание, которому Вам волею обстоятельств придется подвергнуться, тоже потребует мужества. — Наташа глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. — Думаю, что в самое ближайшее время к вам явится кто-нибудь из фрейлин императрицы — и даже догадываюсь, кто именно — и сообщит, что мы — я и Александр Николаевич — любовники.