Дело гангстера боится - Дарья Калинина

– Способно поднять рыцаря в полном облачении. Вместе с щитом, копьем и мечом.

– И конем?

– Не-а… – поразмыслив, все же покачал головой Костя. – А зачем он нужен, конь-то? Коня без всадника не бывает. А самого рыцаря варелка сразу же сжирает.

– А панцирь?

– Панцирь идет мне в бонус. Десять рыцарских доспехов – один дракон. Десять драконов – один замок. Десять замков – корона Младшего Царства моя! А десять корон младшего царствования – это…

– Это корона главного короля!

– Великого Креза, – поправил ее Костя и впервые взглянул на девушку. – А ты что, играешь в Сенсполию?

– В Сенс…

Кира хотела переспросить, но поняла, что не надо этого делать. Костя проявил к ней интерес, лишь когда подумал, что Кира тоже играет в эту странную игру, населенную не очень-то умными и далеко не симпатичными монстрами. И она лишь кивнула:

– Ага, играю! Еще как играю!

– Ну да! – обрадовался Костя. – И давно играешь?

– Давно.

– А скажи, как мне тогда пройти болото с вульками?

Кира поостереглась в очередной раз спрашивать, кто такие вульки. Знатоку Сенсполии полагается знать такие элементарные вещи. Небось очередное порождение воспаленного мозга создавшего эту игру человека. Какой-нибудь гибрид вурдалака и лурка.

– Э, а почему ты не знала, кто такие варелки и горки? – сообразил Костя, чем чрезвычайно удивил Киру.

Пришлось выкручиваться, чтобы не потерять с трудом завоеванное доверие и дружбу.

– Понимаешь, я просто очень давно играла в эту игру.

– Врешь, она только месяц назад в продаже появилась.

– Ну, для меня и месяц – это много. Я быстро все забываю.

– Ты прямо как я! – обрадовался Костя, но тут же опечалился. – А как же ты мне тогда про болото с вульками расскажешь, если не помнишь ни фига?

– А ты не волнуйся, я все ходы записываю, – успокоила его Кира, перефразировав известную фразу классика.

Но Костя не читал Ильфа и Петрова, поэтому тут же Кире поверил и буквально затрясся от желания подружиться с ней.

– Скажи, скажи мне, как пройти болото! Вечно твоим другом буду!

– Не могу я прямо сейчас, – отбивалась от него Кира. – Работы много.

– Скажи! Прямо сейчас! Мне очень надо!

– Не могу, если твои родители заметят, что я бездельничаю, то они меня выгонят. И тогда я уже не смогу вечером прийти к тебе и помочь с болотом и вульками.

– А вечером? Ты придешь ко мне вечером?

– Моя смена заканчивается в восемь. Жди меня в девять.

– Хорошо, я буду ждать! – пылко согласился Костя. – Хоть до десяти, хоть до одиннадцати! Ты только приходи!

Из комнаты Кости сыщица вышла, едва не приплясывая вокруг швабры, которую ей дали совсем для других целей. Но не могла Кира мести пол, когда все так удачно складывалось для них с Лесей. Возможно, уже сегодня доверчивый дурачок Костя выдаст своей проводнице в мире Сенсполии все тайны своей семьи.

Единственная загвоздка была в том, что сама Кира даже отдаленно не представляла, как пройти по волшебной стране, населенной сказочными чудищами, о существовании которых она слышала впервые.

За ужином собралась интересная компания. И прислуживающие за столом девушки, по случаю званого ужина Лесю также отрядили прислуживать за столом, сумели получить себе общее впечатление о семье Чижиковых и их знакомых.

– Валерия уже старуха, – не церемонясь, заявил старший Чижиков, делая распоряжение Кире заменить у стола верную горничную. – Нашим гостям будет приятнее, если их обслужит молоденькая девушка.

– Какой ты у меня умный! – немедленно восхитилась Елена Николаевна. – Да ты просто стратег.

– В армии дураков не держат!

– И как всегда, ты прав.

Таким образом, девушки могли находиться у стола, могли наблюдать, смотреть и слушать. И мотать на ус все, что скажут или как поведут себя гости Чижиковых. А после ужина обсудить это вдвоем. Правда, на ужин явились только Ерофеев со своим сыном. Кусков не соизволил почтить своим присутствием собрание в доме своего бывшего компаньона. То ли не захотел, то ли действительно был страшно занят, как объяснил Чижиковым явившийся на их приглашение Сергей Михайлович Ерофеев.

Сам он пришел вместе со своим сыном. И если отец хотя бы пытался казаться вежливым и приветливым в отношении Чижиковых, то сын Михаил даже в этом себя не утруждал. Придя, он первым делом расстегнул пуговицы своего пиджака и развалился в вальяжной позе на диване, тупо уставившись в телевизор. Выбрав с помощью пульта спортивный канал, он вперился в футбольный матч. Больше его ничего не интересовало.

И на все попытки хозяйки дома привлечь его к разговору он лишь бурчал:

– Устал на совещании, сейчас отдохну перед теликом и приду к вам.

Однако за стол с остальными он так и не сел ни во время поданной закуски, ни потом.

– Миша, ты бы оторвался от своего спортивного канала, – осторожно попенял ему господин Ерофеев.

– Да, папа, сейчас тайм закончится, и я приду.

Отец не стал настаивать. Вместо этого он только улыбнулся, остановил снующую вокруг стола Лесю и мягко произнес:

– Детонька, ты бы не могла положить моему Мише всяких вкусностей на тарелочку и отнести ему на диванчик?

– Конечно, Сергей Михайлович, – вежливо отозвалась Леся. – А что любит ваш сын?

– Положи ему мяска, – оживился Ерофеев, тыча своим толстым пальцем в ажурно нарезанный карбонат и бастурму. – И колбаски копченой добавь. А хлебца белого положи, да не очень много, вот этого кусочка будет вполне достаточно. Мише худеть надо. Он за фигурой своей очень следит.

На взгляд Леси, худшего сочетания для фигуры, чем жирная колбаса и солидный кусок белого мякиша, придумать было нельзя. Но Сергей Михайлович так не считал. Он подбавил на тарелку сына маринованных огурчиков, положил пару склизких маслят и присовокупил пару бутербродиков с красной икрой, наконец с удовлетворением кивнул:

– Ну вот, теперь Миша до горячего точно дотянет.

И повернувшись к Чижикову-старшему, с укоризной в голосе сказал:

– С самого утра по делам мотаемся. И зачем, скажи ты мне, вам с семьей такая докука нужна?

Не переставая с аппетитом жевать и маслята, и колбаску, и рыбку, Чижиков хитро ухмыльнулся в ответ:

– А мы с семьей по делам мотаться и не станем. Мы вам с сыном эту обязанность предоставим.

– А сами хотите сидеть и денежки получать? – осуждающе покачал головой Ерофеев.

– Так свои денежки! Свои! Те, что нам по акциям полагаются! А вы, уважаемый, за свою работу и сами неплохой оклад имеете, да еще и сына своего к делу пристроили. И ему тоже очень нехило платите.

– Так не из своего кармана!

– Из кармана акционеров! И это не одно и то же!

Оба собеседника замолчали, обмениваясь над тарелками враждебными взглядами. А подруги поняли, что подобные разговоры велись в этом доме не первый раз. И что тема эта уже вся обговорена и переговорена, а окончательное полюбовное решение так и не принято.

Завещание господина Терентьева, в котором более или менее ясно было указано, что и кому полагается, и как, и кому следует наследуемым имуществом распорядиться, исчезло. Да и то там имелся спорный пункт о заводских акциях, которые полагалось отдать тому, кто проявит большее усердие в делах завода.

Но теперь без какого-либо завещания ситуация и вовсе усугубилась. И все претенденты на отнюдь не маленькое наследство господина Терентьева вовсе не знали, что их ждет в будущем.

И после минутной паузы господин Ерофеев снова заговорил:

– Завещание так и не найдено?

– Нет.

– А нотариус?

– Стойко твердит, что прежнее завещание аннулировано, нового ему не предоставили.

– А что говорит на этот счет закон?

– Вы не хуже моего знаете. Будь у нас хоть какое-то завещание, пусть даже незаверенное официальным образом, мы могли бы попытаться… учитывая обстоятельства… скоропостижную кончину… Но нет, у нас нету даже такой бумаги!

– М-м-м… – протянул Ерофеев. – Это весьма печально, весьма.

Чижиков вопросительно взглянул на свою жену. Она ему едва заметно кивнула. И подруги с удивлением подумали, что, пожалуй, в этой семье решение принимает отнюдь не громогласный Чижиков, а его сладкоголосая супруга. Оно и не удивительно, ведь брат был ее, и наследовать за ним должна была тоже она.

Но сейчас супруги явно что-то задумали. И поковыряв вилкой кусок красной рыбы, Чижиков нехотя произнес, избегая смотреть в сторону своего оппонента:

– Мы могли бы заключить с вами соглашение.

– Соглашение? – тут же откликнулся Ерофеев. – Любопытно будет послушать. Какое же это соглашение?

– Очень простое. Мы все поделим пополам!

– Все? И дом, и акции, и прочее имущество?

– Разумеется, только акции!

– И… И как это пополам?

– Пополам – это пополам! – с раздражением отозвался Чижиков, у которого от волнения и напряжения даже лоб вспотел.

Он промокнул его бумажной салфеткой, которая немедленно раскисла, и на лбу бывшего прапорщика остался клочок бумаги. Разговор был явно важен для Чижикова, на истерзанную салфетку он даже внимания не обратил.