Сердце дракона, или Путешествие с Печенюшкиным - Сергей Белоусов

-- Это ничего! -- Розарио излучал прежнее спокойствие и благожелательность. -- Предусмотрен и такой вариант. Не волнуйтесь. Великого Мага заменит Флюгерон, а он без хозяина во всем послушен милейшему князю Заморочкину.

-- Развитие событий должны определять мы сами, -- жестко отчеканила Фуриана. -- Нельзя плестись в рыжем хвосте у противника.

-- И какое же направление вы предполагаете избрать? -- полюбопытствовал Розарио не без ехидства. -- По компасу? Обнажив мечи? В сторону Печенюшкина?

-- Нет, -- ответила колдунья. Оттенок неуюта в ее улыбке, теперь казавшейся оскалом, покрыл инеем стены гостиной. -- Мы пойдем другим путем!

Глава вторая

ПЕЧЕНЮШКИН СТРОИТ БЛИНОМЕТ

-- Тыщенция Кувырк? -- Лиза фыркнула, не удержавшись. -- Смешное имя. Подходит для клоунессы в цирке.

-- И верно! -- подхватил Федя, счастливый потому, что бремя ответственности разом свалилось с него. Домовой внезапно почувствовал себя школьником на каникулах. -- Кувырк! На это и мы способны. -- Он неожиданно и ловко прошелся колесом меж статуй.

-- Мне бы ваши заботы, господин правитель! -- Печенюшкин ничуть не разделял веселья друзей. -- За все четыре столетия, что живу на свете, такого врага я еще не встречал. Ваша Фуриана в сравнении с ней безвредна, как талое мороженое.

-- Ну и как ты про нее узнал? -- Алена была серьезна. -- Кстати, имя противное. Невкусное на языке, когда говоришь... От смешных слюны больше. И что с Федей стряслось, расскажите, наконец! Где Мануэла?! Кто такая Фуриана?

-- Мануэла невредима, -- очень серьезно ответил Аленке Пиччи. --Здоровье душевное мы ей вернем попозже. Пока, может, и лучше бедняжке в таком виде находиться. Дети ее подросли, со своими проблемами без мамы управляются... А Фуриана -- журналистка. Самая, пожалуй, известная в стране. Золотое перо Фантазильи. Я ее прекрасно знаю. Как-то близ Тики-Дага, в Форелевке -- это селение рыбацкое горное -- случился камнепад. Она как раз там отдыхала, рыбу удила... Кинулась в самое пекло, детей спасала, чуть не погибла. Покалечилась -- думали, не выживет. Хотя в Волшебной стране медицина, понятно, эффективней. С того света вытащили Фуриану... Вот тебе и злая колдунья, Федор Пафнутьевич.

Впрочем, была другая история. Опять с трагедийным привкусом. У Эскобара, нашего великого танцора, во время спектакля случился инфаркт. Третий по счету. Действие он доработал на одной самоотверженности. Зрители встревожились, лишь когда не вышел кумир на овации. А его, как занавес упал, на носилках унесли со сцены.

Госпиталь, реанимация, приборы -- жизнь на волоске. И тут Фуриана. Ей предстояло дать интервью с Эскобаром в завтрашний номер. Представьте, загипнотизировала врачей, проникла в палату -- "Умоляю, несколько слов для "Волшебного фонаря!" Эскобар, бледный как смерть, седые виски, но -- сама элегантность, приподнялся на подушках -- "Даже в последние минуты я не могу отказать даме." Наговорили пленку, а еще через час он скончался... Конечно, газету потом из рук рвали...

Медики позже установили, что Эскобара все равно бы не удалось спасти, -- продолжал Печенюшкин.-- Однако вот вам еще штрихи к облику репортерши...

-- Я же говорю -- злодейка! -- Федя взволновался. -- Ну как перед такой устоять, Пиччи, брат ты мой?!

-- Злодейка, героиня, жертва... -- загадочно пробормотал Печенюшкин. --Хотелось бы жизнь сделать проще, а надо ли, чтоб стала она предсказуемой... Вы, Федор Пафнутьевич, расскажите пока сестренкам о своих приключениях, а я тут займусь делом. И заодно послушаю.

Федя повествовал неспешно, по-актерски, говорил о себе то в третьем лице, то в первом. Следует заметить, что собственную роль домовой не приукрашивал, предпочитая ласковой лжи беспощадную правду. Лиза с Аленкой охали и вскрикивали, сопереживая. Постепенно Федя начал вскакивать с места, то и дело изменять голос, раскачивался в невидимом кресле, описывая даму в черном, пел, подражая Мануэле... но вот его долгий рассказ подошел к концу.

Печенюшкин тем временем крутился в мастерской, не исчезая из поля зрения, и постепенно натаскал к скамейке целую груду разнообразного добра. Многих предметов сестры Зайкины в студии даже не видели, хотя совсем недавно в поисках изгнанника прочесывали ее очень внимательно.

Тут были несколько мощных стальных колес, поддон желтого кирпича, мешки с мукой, сахаром, алебастром и цементом, кусок выделанной кожи, непонятные девочкам железяки и электронные приборы без корпусов. Приличные вещи перемежались с хламом: кусками грязной просмоленной пакли, неровными обрезками жести и фанеры, мятыми рваными холстами-шедеврами, отброшенными взыскательным художником в стремлении к недостижимому абсолюту.

-- Все!.. -- объявил Печенюшкин, подтащив к куче тяжелую трубу диаметром с тарелку для супа, и устало плюхнулся на скамью.

-- Пиччи! -- Аленка, дав мальчугану чуть-чуть отдышаться, вернулась к занимавшей ее теме. Вообще, сбить с курса младшую сестренку было крайне сложно. По кругу, по спирали, через час, сутки, неделю, она все равно дожимала свое. -- Так ты продолжай! Как ты узнал про Тыщенцию Кувырк? Может быть, это она вселилась в Фуриану?

-- Сейчас... -- герой протянул руку к мраморному столбику, на котором перед этим сидел эльф Лампусик. Вершина столбика обратилась в поднос с раскрытой коробкой конфет на нем и четырьмя высокими стаканами пенной бело-розовой жидкости. -- Дай подкрепиться, Алена! Ты и сама наверняка проголодалась. Коктейль молочно-земляничный, а конфеты -- шоколадное ассорти и твои любимые кокосовые. Молоко в коктейле от Цецилии, не тяп тебе ляп! Для Феди, если захочет, найдем и берендеевских рыжиков.

-- Нет уж, -- пробурчал домовой, -- наелся досыта. Да мы и сами кой-чего могем, благодарствуйте.

В руке его появился увесистый ломоть ржаного хлеба с неменьшей толщины шматом копченого мяса на нем. Уловив заинтересованный взгляд Аленки, Федя тут же сотворил и ей половинную порцию. Все надолго замолчали...

-- Ну вот! -- Печенюшкин поставил пустой стакан на поднос и с сожалением отвернулся от коробки, где еще оставались конфеты. -- Опять не избежать истории. По официальной версии перед изгнанием я отправился в прошлое -- в древний Китай...

-- На самом деле все было немного иначе. В Китай я уже ездил, раньше. Вывез оттуда уйму впечатлений, но для дела почти ничего полезного. Потом в старинных летописях (удалось восстановить несколько листков, почти разрушенных сыростью) выкопал одно любопытное, но невнятное упоминание. О сивилле -- предсказательнице судьбы и будущего -- знаменитой Трепангии из Чурменяполиса.

Я читал о ней и раньше, но тут оказалось кое-что новое. Писали, что в юности Трепангия, еще никому не известная, жила некоторое время в провинциальном Портфее, ставшем лишь несколько столетий спустя столицей Фантазильи -- блистательным Феервиллем. Там она впервые предсказала судьбу великому Дракошкиусу Базилевсу, дяде Мурлыки Баюновича.

Предсказание, упоминал летописец, оказалось столь ужасным, что разгневанный Базилевс повелел изгнать сивиллу из города... После многих лет, событий, приключений та объявилась в Чурменяполисе и под именем Трепангии снискала громкую славу и боязливое преклонение сограждан.

Безымянный автор хроник писал о том, что он -- единственный, кто знает подлинное имя Трепангии -- Свистония! Именно так звали ее в Портфее... Далее описывались события безынтересные для меня...

Из других источников, да и неоднократно из уст Мурлыки Баюновича я слышал, что дядя его прожил долгую, благородную жизнь и угас дома в глубокой и достойной старости, окруженный домочадцами. Короче, нам бы так!

А у предсказаний Трепангии -- подчеркивали все историки без исключения -- существовало занятное свойство. Они исполнялись ВСЕГДА.

Итак, появились три загадки, связанные с родом Дракошкиусов. Почему Свистония тайно переменила имя? Что предсказала она Базилевсу? Сбылось ли предсказание?

Захватив с собой восстановленный лист, я отправился в прошлое. В древний Китай. Так думали все, и лишь я сам знал, что путь мой уходит вглубь на пять веков -- для начала. Курс -- Чурменяполис!

Не стану тратить время на исторический очерк, обычаи и пейзажи. Некогда. Суть в следующем. Трепангия была уже дряхлой старухой, потерявшей в последние годы свой чудодейственный дар, но память ее сохранилась в полном порядке. Горе свалилось на семью. Амиранта, любимая правнучка сивиллы и наследница ее сверхъестественных возможностей, тяжко болела, угасая день ото дня.

Врачи приходили в отчаяние, не находя причины недуга. Знахари скрипели зубами от бессилия, окрестные чародеи погружались в тихое помешательство...

И тут появился я -- из будущего, весь в белом, вооруженный новейшими знаниями. В три дня поставил девицу на ноги. Конечно, личные качества здесь ни при чем, -- добавил Печенюшкин, скромный как всегда, -- помогли современные фантазильские лекарства, но немного пришлось и самому перестроить организм больной. Иначе могла бы... Ну, все хорошо, что хорошо кончается.