Каждый хочет любить… - Марк Леви

Но Матиас был решительно неспособен услышать, что именно предлагает Одри. Он уже знал, что остаток дня пройдет для него под знаком печали. Хоть Одри и сидела рядом, после того, как он узнал о ее отъезде, ему уже не хватало ее. Он сделал вид, что его рассмешила походка какого-то прохожего, затем глянул на тучи над их головой, проговорив:

– Думаешь, будет дождь?

– Не знаю, – ответила Одри.

Матиас повернулся и сделал знак официанту.

– Вы просили счет? – спросил Антуан.

– Сюда, – замахал рукой клиент с другого края террасы.

Антуан балансировал тремя тарелками, которые уместились на сгибе локтя; он собрал разбросанные приборы и протер стол губкой с удивительной сноровкой. Позади него стояла Софи в ожидании, когда кто-нибудь из клиентов освободит место.

– Кажется, вам нравится ваша работа, – заметила она, усаживаясь.

– Я просто на седьмом небе! – воскликнул сияющий Антуан, протягивая ей меню.

– Ты сказал детям, чтобы они сели ко мне за столик?

– В качестве дежурного блюда можем предложить вам прекрасного лосося на пару. Если позволите дать вам совет, приберегите немного аппетита для десерта, наш крем-карамель незабываем.

И Антуан вернулся в зал.

Матиас рылся в карманах куртки, безуспешно разыскивая бумажник с кредитными картами. Одри успокаивала его: он наверняка забыл бумажник у себя дома. Кстати, она ни разу не видела, чтобы он его доставал, все это время он расплачивался по всем счетам наличными. Но Матиас все равно беспокоился и был ужасно смущен тем, что так получилось.

С момента их знакомства он ни разу не позволил ей заплатить за него, и теперь Одри радовалась, что наконец-то сможет это сделать, ей было даже жаль, что речь идет всего лишь о вафле и нескольких чашках кофе. Она встречала стольких мужчин, которые оплачивали исключительно свою половину счета.

– А ты знала стольких мужчин? – не упустил случая Матиас.

– Избавь меня от своих сомнений, ты случайно не ревнуешь?

– Ни в коей мере, и потом, Антуан все время повторяет, что ревновать – значит отказывать другому в доверии, а это смешно и унизительно.

– Это Антуан тебе говорит или ты Антуану?

– Ну ладно, я немного ревную, – признался он, – но не больше положенного. Если совсем не ревнуешь, значит, ты не очень влюблен.

– У тебя еще много теорий касательно ревности? – насмешливо осведомилась Одри, вставая.

Они пешком прошлись по Портобелло-роуд. Одри держала Матиаса под руку. Для него каждый шаг, который приближал их к автобусной остановке, был шагом к разлуке.

– У меня есть идея, – сказал Матиас. – Давай присядем на эту скамейку, квартал такой красивый, нам ведь много не надо, будем сидеть здесь, и все.

– Хочешь сказать, что мы будем сидеть здесь и не двигаться?

– Именно это я и имел в виду.

– Сколько времени? – уточнила Одри усаживаясь.

– Столько, сколько нам захочется. Поднялся ветер, она зябко поежилась.

– А когда наступит зима' – спросила она.

– Я обниму тебя покрепче.

Одри потянулась к нему, чтобы прошептать на ухо куда лучшее предложение. Если они сейчас побегут и успеют на автобус, который показался вдали, то доберутся до комнаты в Брик-Лэйн максимум за полчаса. Матиас глянул на нее, улыбнулся и снялся с места.

Автобус с империалом подъехал к остановке, Одри поднялась на заднюю площадку, Матиас остался на тротуаре. По его взгляду она все поняла и сделала знак водителю не закрывать двери. Она шагнула обратно на тротуар.

– Знаешь, – призналась она ему на ухо, – вчера это было что угодно, но только не фиаско.

Матиас ничего не ответил, она приложила руку к его щеке и ласково провела по губам.

– До Парижа всего два часа сорок минут, – сказала она.

– Иди, у тебя зуб на зуб не попадает.

Когда автобус покатил по улице, Матиас помахал рукой и подождал, пока Одри не исчезнет.

Он вернулся к скамейке у маленькой площади в Вестбурн-гроув, присел и смотрел, как мимо проходят влюбленные пары. Порывшись в карманах в поисках оставшейся у него мелочи, он обнаружил листок бумаги.

Мне тебя тоже не хватало всю вторую половину дня. Одри.

XI

День подходил к концу.

Софи проводила Антуана и детей до дверей дома. Луи хотел, чтобы она помогла ему справиться с домашним заданием, но она объяснила, что у нее тоже есть свои задания.

– Ты не хочешь остаться? – попытался настоять Антуан.

– Нет, пойду домой, я устала.

– А тебе так уж необходимо было открывать магазин в воскресенье?

– Я заранее отработала часть месячного оборота, так что смогу закрыться на несколько дней.

– Уезжаешь в отпуск?

– На выходные.

– И куда же?

– Еще не знаю, это будет сюрприз.

– Мужчина из писем?

– Да, мужчина из писем, как ты говоришь, я поеду к нему в Париж, а потом он меня куда-то повезет.

– И ты не знаешь куда? – продолжал допытываться Антуан.

– Если б я знала, не было б никакого сюрприза.

– Расскажешь, когда вернешься?

– Может быть. Что-то ты стал вдруг таким любопытным.

– Извини мою бестактность, – продолжил Антуан, – в конце концов, чего я вмешиваюсь? Я разыгрываю из себя Сирано вот уже полгода, сочиняя за тебя любовные послания, и совершенно не понимаю, с чего я взял, что имею право узнавать приятные новости!… Ну конечно, когда уезжают на выходные, то Антуан не должен ничего спрашивать, он только должен держать стило наготове, потому что когда я вернусь и если вдруг соскучусь или затоскую, то буду очень признательна Антуану, если он возьмется за перо и разродится для меня новым письмом, чтобы не дать остыть мужчине моих писем, тогда он еще куда-нибудь повезет меня на выходные, о чем Антуану я ничего не скажу!

Скрестив руки, Софи разглядывала его.

– Ну что, закончил?

Антуан ничего не ответил, он уставился на носки своих ботинок, и выражение его лица точь-в-точь напоминало физиономию его сына. Софи с трудом удержалась от смеха. Она поцеловала его в лоб и ушла.

Ночь сгущалась над Вестбурн-гроув. Молодая женщина в пальто, которое явно было ей велико, уселась на скамейку перед автобусной остановкой.

– Вы замерзли? – спросила она.

– Нет, все нормально, – буркнул Матиас.

– У вас какой-то неприкаянный вид.

– Случаются такие дни, особенно выходные.

– Да, у меня их было много, – проговорила молодая женщина вставая.

– Доброго вам вечера, – сказал Матиас.

– И вам доброго вечера, – ответила молодая женщина.

Он кивнул ей, она кивнула в ответ и села в подошедший автобус. Матиас смотрел, как она уезжает, задаваясь вопросом, где он мог ее видеть.

После ужина дети уснули на диване, умаявшись после проведенного в парке дня. Антуан отнес их в постель. Вернувшись в гостиную, он воспользовался минутой покоя. Заметил бумажник, забытый Матиасом в вазочке, куда они выгружали содержимое карманов. Он открыл его и вытянул за торчащий уголок фотографию. На потрескавшемся за годы портрете улыбалась Валентина, сложив руки на округлом животе, – свидетельство былых времен. Антуан убрал фотографию на место.

Ивонна встала под душ и повернула кран. Вода потекла по телу. Антуан спас сегодняшний день, в иные моменты она задавалась вопросом, как бы ей удалось выкрутиться, если б его не было. Она вспомнила о его лососях на пару, приготовленных в посудомоечной машине, и расхохоталась в одиночестве. Смех быстро сменился приступом кашля. Совершенно вымотанная, но в прекрасном настроении она выключила воду, накинула халат и растянулась на кровати. Дверь в противоположном конце коридора хлопнула. Вернулась девушка, которую она пустила пожить в комнату по другую сторону площадки. Ивонна почти ничего о ней не знала, но она привыкла доверять своему инстинкту. Малышке нужна всего лишь маленькая поддержка, чтобы выпутаться. И потом Ивонне это тоже шло на пользу. Присутствие девушки было ей в радость; с тех пор, как Джон оставил свой книжный магазин, она все чаще ощущала груз одиночества.

Эния сняла пальто и прилегла на постель. Достала купюры из кармана джинсов и пересчитала их. День выдался хороший, чаевые, полученные от клиентов в ресторане на Вестбурн-гроув, где она подрабатывала по выходным, обеспечили ей существование на целую неделю вперед. Хозяин был ею доволен и предложил прийти поработать и на следующий уик-энд тоже.

Странная судьба выпала Энии. Десять лет назад ее семья не пережила голода в неурожайный год.

Молодая женщина-врач подобрала Энию во временном лагере.

Однажды ночью эта французская врачиха помогла ей спрятаться в грузовике, который отправлялся в обратный путь. Так начался долгий исход, и через много месяцев бегство с Юга привело ее на Север. Ее попутчики были товарищами не по несчастью, а по надежде – надежде в один прекрасный день изведать, что такое изобилие.