Клан - Александр Прозоров

Откинулась прикрывающая дверь в кухню занавеска, в зал быстрым шагом вошел еще один человек. Он оказался в мантии, с обычным для магов высокого ранга капюшоном на голове. Присутствующие вскочили, словно офицеры при появлении генерала, но вошедший небрежным жестом предложил им сесть, занял место во главе стола:

— Черемуха, что хозяин?

— Спокойно, о Великий, — отозвался упитанный, совершенно лысый мужчина. — Два раза порчу на него навести пытались, один гаврик вознамерился наговором на дым его заворожить и указ о предоставлении жилья подписать. Мы ему по тому же дыму икоту навели, чтобы о более земных вещах подумал. Он уже к невропатологу побежал, на колдовство больше не рассчитывает. Гаврик наш, местный, порча тоже из города. Похоже, либо забыли про нас в Москве, либо Изекиль понял, что хозяин под хорошим присмотром, и отвязался.

— Как девочки, Илаида? — повернулся маг к одной из женщин.

— Заключили договор с Мексикой об обмене выставками. Те обещали привезти одеяния тамошних жрецов в обмен на картины из Русского, но в Мехико случилось землетрясение, и все развалилось само по себе, без нашего вмешательства.

— А просто уничтожить эту коллекцию нельзя? — Пригладил короткие вихры скуластый мужчина перед ней. — Чтобы вообще голова больше не болела.

— Тегусиам после такого разозлится насмерть, — возразила женщина, — а он опасный противник. К тому же он почти наверняка захочет приехать, разобраться на месте, и вместо десятка нарядов мы получим настоящего, сильного колдуна из рода инкских жрецов.

— Дейчер, — кивнул Великий, — хорошо, что ты здесь. Как дела с гостем?

— Нет больше нашего гостя, — развел руками скуластый. — Арестовало его Фрунзенское РУВД, а москвичи в тот же день выдернули через ФСК. Я вмешиваться не стал, чтобы зря не светиться.

— Как арестовали? — не понял Великий. — За что?

— Заявление на него написали, на кражу. Вот милиция и повязала.

— Пустынника?! Обычная милиция за кражу взяла?! — За столом возникло веселое оживление. — Как же он дался-то?

— Вместе с группой захвата шел какой-то колдун, — пожал плечами Дейчер. — Видимо, достаточно сильный. Не наш. Я Пустынника вообще трогать не собирался. Подвел бы ему пару чиновников из Смольного, чтобы о нас не знали, и Москва бы опять на десяток лет успокоилась. Я, вообще, заподозрил, что тот парень из топорников. Крутились они возле нашего гостя. Но сегодня утром святоши стукнули бедолагу у следственного отдела и отволокли к себе на Монастырку. Значит, они его тоже не знают. Получается, посторонний маг у нас завелся. Не наш и не московский. Причем достаточно сильный, раз с Пустынником справился.

— Может, случайность? — подал голос еще один мужчина, тощий, как богомол. — Оказался рядом в тот момент, когда Пустынник испугался чего-то другого?

— Исключено! — покачал головой скуластый. — Я проверял, менты специально вызывали его перед штурмом дома, чтобы колдуна не упустить. К тому же именно этот новичок опознал сегодня в выгоревшей деревяшке Око Пустынника. Простому экстрасенсу такое не по зубам.

— Ну, и кто он? Откуда взялся?

— Мы провели обряд сжигания крови и заплетания нити на след, но покровителей среди духов у него пока не нашли. Зато по следу наплели трех обиженных чародеев из мира живых и одного среди мертвых. Подробнее пока никак…

— Ох, Дейчер, — постучал пальцем по столу главный из собравшихся. — Все у тебя свечи, клубки, пыль дорожная. Тебе никогда не приходила мысль, что существуют такие вещи, как телефон и архив? Снял бы трубку, вызвал справочную да и узнал: имя, место рождения, биографию, чем на жизнь зарабатывает.

— Прости, Великий, — смутился маг. — Я сегодня выясню.

— Нет, — покачал головой главный, — выяснять будет Черемуха. Он у нас отвечает за безопасность, вот пусть и прощупает эту странную личность.

— Я сделаю, о Великий, — кивнул лысый колдун.

— Прекрасно, — поднялся из-за стола главный маг. — И я еще раз прошу всех помнить о пророчестве. У нас всего девять лет. К тому моменту, когда Изекиль подомнет под себя Россию и начнет ее уничтожать, мы должны накопить достаточно сил и подготовить меры, чтобы к началу смуты отгородиться от остальной страны и выдержать натиск Дуата. Не дадим Изекилю превратить всю святую землю в царство мертвых.

— Прости, Великий, — тихо произнес худощавый, — но я не понимаю, почему мы все время готовимся к обороне вместо того, чтобы напасть? Ведь в пророчестве упомянут всадник с севера, который может спасти мир.

— Может — еще не значит, что спасет, Бобрук, — ответил ему Дейчер. — Ты просто не представляешь, кто такой Изекиль. За попытки установить культ Нехебкау[18] его прогнал с Руси еще Словен почти четыре тысячи лет назад. Он ушел в леса Италии, к лигурам, где и заразил будущих римлян любовью к смерти. Почти тысячелетие у них не обходился без кровопролития ни один праздник и ни одно богослужение. А потом он опять попытался проникнуть на святую землю, предложив князю Владимиру установить культ Перуна с человеческими жертвоприношениями. Его тогда Муромец прогнал, получив в отместку удар рогатиной в сердце. Культ кровавый искоренили тогда, христианство вместо него насадив. И вот Изекиль снова здесь, пробрался в самую Москву. Он очень умен и очень опытен, Бобрук. Наверное, черная Инпут выбрала его в свои наместники, но он живет так долго, как не удавалось еще никому из магов, и сохранил все свои силы. Нам никогда не одолеть его. У него слишком сильная защита. Если начать войну, за него вступятся вся Европа и Америка. Мы не можем быстро убить его, поскольку для этого нужно оказаться в его свите, внутри защитной оболочки. А Изекиль подпускает к себе только тех, кого желает сам.

— Но если эта возможность упомянута в пророчестве, значит, шанс на победу все-таки есть?

— Мы не можем рисковать существованием последнего центра цивилизации ради призрачного шанса, — сухо ответил Великий. — Поэтому для начала позаботимся о себе. Все.

Он резко развернулся и ушел в сторону кухни.

— Где ты бы… — начала Марина Метелкина, открывая дверь и осеклась, увидев огромный букет алых роз. — Это откуда, почему?

— Я просто подумал, что уже целую вечность не дарил тебе цветов, — пожал плечами Пустынник, протянул женщине букет, наклонился и чмокнул ее в щеку. — Да, и кстати… — Он сунул руку в карман, отмерил наугад пачку денег, вытащил и протянул ей. — Вот, ты говорила, купить что-то надо.

— А-а… Откуда? — совершенно обалдевшая супруга уставилась в россыпь десятитысячных бумажек.