Херувим (Том 2) - Полина Дашкова

- Ты забыл одну мелочь,-задумчиво отозвалась Эвелина, - ты ведь не врал мне, когда говорил, что шофер Гоша охранял зэков в зоне? Ну давай, врубайся, Герасимов! Это важно. Для тебя важно, понимаешь? Той ночью, в моей квартире, когда я спросила тебя, почему мы сбежали и не вызвали милицию, ты стал объяснять, что у тебя депрессия, а у Гоши могли быть собственные проблемы. Тебе не пришло в голову узнать, где именно он служил? Каких именно зэков охранял?

Ложка застыла у Сергея в руке. Кофейная пена угрожающе поднялась, но он в последний момент сдернул турку с электрической конфорки, не пролив ни капли. Огляделся в поисках чашек, не нашел и, обернувшись к Эвелине, растерянно спросил:

- Линка, ты не помнишь, где у меня стоят кофейные чашки?

Она успела запахнуть халат и окончательно протрезветь. Встала, гневно треснув суставами, зашла в кухонный закуток, оттолкнула его довольно грубо, открыла навесной шкаф, со звоном поставила на стойку две чашки и тихо рявкнула:

- Сядь, горе! Не мешайся под ногами! Сергей послушно уселся в кресло у журнального стола. Она разлила кофе, села напротив, закурила и уставилась на него, прищурившись.

- Вот, у тебя сегодня был начальник охраны банка. Наверняка он знает биографию своего бывшего подчиненного. Тебе не пришло в голову спросить его о Гоше? О чем ты думаешь, Стас? Ты привык, что кто-то всегда решает за тебя твои проблемы? Ты маленький, да? Маленький беспомощный мальчик, которому мама приносит кушать, папа покупает очередную машинку в подарок, а взрослая идиотка тетя Лина вытирает сопли? Ну какого хрена ты набухал столько сахару в кофе? Я же сказала, что пью несладкий! - Она встала, вылила кофе в раковину и отправилась в ванную, шарахнув дверью.

Сергей остался сидеть. Голова у него гудела. Он лихорадочно пытался разложить все по полочкам. Обломок арматуры. Маша Демидова упала в котлован, и ее насквозь проткнуло арматурой. Это мог быть несчастный случай, но суд решил иначе. Михееву дали несоразмерно огромный срок... Фирма "Омега" перечисляет деньги на личный счет Анжелы Болдянко, документы подписывает Стас... Анжела близкая подруга Исмаилова. Генерал Герасимов тяжело болен и это беспокоит начальника охраны, который приносит платежные документы на подпись Стасу. Михеев жив, он стал авторитетом.

Телефонный звонок заставил его подпрыгнуть в кресле.

- Почему вы до сих пор не включили мобильный? - прозвучал в трубке мрачный голос Райского. - Почему не звоните? Что у вас происходит?

Сергей услышал, как щелкнул замок в ванной, и ответил быстрым шепотом:

- Я не могу сейчас говорить. У меня Эвелина. Информации много, но сейчас не могу.

- У вас Эвелина? И как?

- Пока нормально.

- Ну поздравляю с дебютом.

Она вошла в комнату, полностью одетая, причесанная, подкрашенная, уселась на подлокотник его кресла, спокойно допила кофе из его чашки, потом обняла его, медленно заскользила губами по шее и прошептала:

- Хватит болтать, проводи меня.

- Ну что молчите? - тревожно спросил Райский.

- Ночью еду в Шереметьево встречать родителей, - громко ответил Сергей, - Егор Иванович пришлет за мной машину. Просто разламывается голова, я даже умудрился забыть, что сегодня прилетают родители. Спасибо, Плешаков напомнил, а то получилось бы совсем нехорошо. Я обязательно должен их встретить, папа плохо себя чувствует.

- Ну ладно, ладно, извините, - проворчал Райский, - я сам узнал полчаса назад, что они сегодня прилетают. Это не планировалось. Вот, как раз звоню предупредить. Значит, с Плешаковым вы тоже успели пообщаться?

- Он недавно был у меня, я подписал платежки.

- Какие платежки? Что вы несете?

- Да все как обычно, но вы же знаете, это не стоит обсуждать по телефону. Что вы говорите? А, да, шрамы остались и довольно заметные. Боюсь, родители меня не узнают с такой рожей.

- Не волнуйтесь, генерала я предупредил.

- Ну, я надеюсь, он подготовит маму.

- Не надейтесь, - усмехнулся в трубке Райский, - мы договорились, что без моих специальных указаний вашей маме ваш папа ничего не скажет. Сейчас они в воздухе и я никак не сумею с ним связаться.

- Да уж, будет сюрприз. Что? Точно не знаю, Егор Иванович не сказал, прилетают они вдвоем или их кто-то сопровождает.

Эвелина успела соскользнуть с подлокотника к нему на колени. Он прижал ее голову к плечу, чтобы она не услышала голос в трубке.

- Успокойтесь. Они прилетают вдвоем, - усмехнулся Райский, - не забудьте включить мобильный и поставить на зарядку. Как только она уйдет, позвоните мне.

- Да, обязательно.

- И не вздумайте ложиться с ней в койку, слышите, майор? Она вас моментально расколет и все полетит к чертям.

- Постараюсь. Всего доброго. - Положив трубку, он слегка отстранил Эвелину и, сморщившись, хрипло произнес. - Линочка, ты не помнишь, где у меня лежат лекарства? Мне срочно надо принять что-нибудь обезболивающее. Голова раскалывается и тошнит.

- Да, ты бледный, - спокойно кивнула она и слезла наконец с его колен, сейчас найду. Чтобы ты знал, аптечка у тебя в ванной. И советую поспать перед поездкой в аэропорт.

Она нашла для него анальгин с хинином, он выпил две таблетки, проводил ее, нежно поцеловал на прощание. Как только дверь за ней закрылась, он кинулся к телефону, чтобы перезвонить Райскому и рассказать все толком, по порядку. Но было занято. Полчаса не имели значения. Он отправился в ванную и впервые в жизни улегся в круглую джакузи.

Над головой мерцал голубоватый свет. Вода мягко бурлила и пенилась, он случайно нажал какую-то кнопку на бортике, и полилась тихая музыка. Глаза слипались. Он уснул так крепко, что не слышал настойчивой трели телефонных звонков.

Ему опять стала сниться Юлия Николаевна, они вместе шли по какому-то незнакомому городу, и дома вдоль всего их пути оказывались картонными декорациями, за которыми пряталась черная бесконечная пустота. Но сам он в этом сне был настоящим, живым со своим прежним, нетронутым лицом.

Проснулся только в половине второго ночи. Вода в ванной стала совсем холодной. Телефон уже не звонил. До встречи с родителями Стаса осталось меньше двух часов.

- Нам надо увидеться, - сухо отчеканил Райский, выслушав взволнованный рассказ Юлии Николаевны.- Вы можете сегодня вечером, часов в девять выйти из дома?

- Что я скажу Шуре?

- Скажете, что вам позвонили из клиники, срочно вызвали на консультацию. Звонок я могу инсценировать.

- Я боюсь оставлять ее одну дома.

- Перестаньте. Мои люди дежурят у вашего подъезда круглосуточно, дверь в квартиру стальная. Вообще, Юлия Николаевна, не надо паниковать. Вы сами виноваты. Вам следовало давным-давно объяснить ребенку, что нельзя садиться в машины к чужим дядям.

Юля чувствовала сильное раздражение в его голосе и с тоской подумала, что ситуация вырвалась из-под его контроля. Поэтому он бесится. Он, полковник ФСБ, со всей своей мощной агентурой, аппаратурой и полномочиями, столько времени не может поймать террориста. Он не нашел ничего лучшего, как сотворить с ее помощью наживку, насадить на крючок живого человека вместо червяка. Но бандит пока не клюнул, а возможно, и вообще не клюнет, потому что он не безмозглый голодный карась.

Именно с этого она и начала разговор с полковником. Они встретились в маленьком подвальном ресторане неподалеку от клиники. Райский уже ждал ее за столиком, сверкая очками в полумраке.

- Объясните мне, почему этот ваш бандит творит, что хочет, а вы, такой умный и сильный, обвиняете в собственных проколах меня и моего ребенка? - спросила она, усевшись за столик.

- Здравствуйте, Юлия Николаевна. Что вы будете есть? - Он улыбнулся, снял очки, потер переносицу. - Здесь неплохо готовят свинину на вертеле. Очень рекомендую.

- Спасибо. Я не ем мясо на ночь, - сердито рявкнула Юля и достала сигареты, - и вообще я пришла не ужинать, а выслушать ваши объяснения.

- Ну в таком случае предлагаю стейк из семги, - Райский щелкнул зажигалкой, - я, честно говоря, страшно проголодался и с вашего позволения поем, - он кивнул официанту, заказал для себя свинину, для Юли семгу и еще кучу всяких закусок и салатов.

- Как дела у моего пациента? - спросила Юля.

- Нормально. А что конкретно вас беспокоит?

- Все! - Юля уставилась на полковника в упор, не моргая.

- Нет уж, давайте, пожалуйста, конкретней, - он растянул губы в неприятной улыбке.

Юля смутилась, почувствовала, что краснеет. Она собиралась говорить вовсе не об этом, вопрос о Сергее просто сорвался с языка, и реакция Райского ей совсем не понравилось. Хорошо, что в ресторане был полумрак и он не заметил, как запылали ее щеки.

"Дура! - рявкнула она про себя. - Быстро снимай тему. И больше с этим не лезь!"

- Я обычно держу своих пациентов под контролем в течение полугода, особенно после таких серьезных операций, - поспешно объяснила она. - А вообще, должна признаться, с тех пор как я познакомилась с вами, Михаил Евгеньевич, меня беспокоит все. Вы с удивительной легкостью манипулируете людьми, словно это не люди, а какая-нибудь аппаратура. Но за аппаратуру вы хотя бы несете материальную ответственность.