Фаталуния - Алека Вольских

И еще один человек не смеялся — сам Невер. Он подошел к Ростику и посмотрел на него взглядом, полным безмерного превосходства. Изумруды в его глазах блеснули короткой, но острой вспышкой презрения. Злорадно усмехнувшись краем рта, он медленно и негромко, словно наслаждаясь каждым произнесенным словом, сказал:

— Посмотрите-ка, преемник Тарханкута испугался собственного отражения. Надо думать, великий маг западных владений имел бы отличный повод для гордости. Не так ли?

Невер развернулся к Ростику спиной и неторопливой, какой-то чересчур уверенной походкой направился к костру.

Ростик стоял, не двигаясь и еле дыша. Он боялся даже глянуть в сторону кого-нибудь из стражей, а поэтому не мигая смотрел в спину Неверу и думал о том, что еще никогда в жизни не испытывал ни к кому такой сильной ненависти.

Утром Ростик проснулся раньше всех. Когда его соседи по палатке: Решка, Санька, Анчутка и Лис еще сопели во сне, Ростик, ступая почти неслышно, вышел наружу. Лес тоже спал: не было слышно пения птиц или каких-то других лесных звуков, ветви деревьев не шевелились из-за отсутствия малейшего дуновения ветра. Утренний воздух показался Ростику свежим, несмотря на близость зловонного озера. Наверное, за ночь он настолько привык вдыхать смрад мутной воды, что перестал его отличать от других запахов. Хотя, впрочем, угрюмо подумал Ростик, может, он не ощущал этого запаха, потому что теперь, после вчерашнего купания, он просто въелся в его кожу?

Вчера, когда Мольфар при помощи какого-то заклинания убрал с него мерзкую желтовато-зеленую жижу, Ростика настолько переполняла ярость, что сейчас, кроме вспышки смарагдового света, он ничегошеньки не помнил. Больше всего Ростик боялся, что когда стражи проснутся и увидят его, то снова начнут смеяться, припоминая вчерашний конфуз.

Однако его опасения оказались напрасными. Первым проснулся Мольфар и, разбудив всех остальных, велел торопиться. Палатки были сложены за десять минут, а рюкзак вместе с Анчуткой водружен на плечи Михея. На ходу подкрепившись бутербродами, стражи, следуя за проводником, продолжили свой путь в гору.

Глава 8

ВЛАДЕНЬЯ КАМЕННЫХ ГОРГУЛИЙ

Почувствовал, что у него подкашиваются ноги. К тому же есть хотелось так сильно, что казалось, желудок сам по себе завязывается в узел. Солнце стояло в зените, когда путники сделали первый привал. На обед был хлеб с сыром. Вообще-то Ростик сыр терпеть не мог, но сейчас так проголодался, что готов был начать жевать даже шнурки от своих кроссовок. Однако эльфагорский сыр оказался неожиданно вкусным и, что немаловажно, сытным. Не успел Ростик подумать о том, что хорошо было бы посидеть так, вытянув ноги и наслаждаясь горной прохладой, еще часик, как Мольфар снова начал всех поторапливать и собирать в путь.

Пока они безостановочно шагали вверх, Ростик успел понять, что Бирюк ведет стражей к перевалу. Еще он слышал, как Мольфар говорил Неверу, что никогда не поднимался выше того озера, которое они покинули поутру, и поэтому даже представить себе не может, какие опасности их могут поджидать впереди. А в том, что по мере их продвижения в гору дорога будет все опаснее, Мольфар не сомневался.

Еще через два часа пути они наконец достигли перевала. И каково же было их удивление, когда оказалось, что на перевале был камнепад, и дорогу завалило. Стражи не на шутку обеспокоились. Разобрать завал было не под силу даже Михею, не говоря уже о том, что на это бы ушло слишком много времени. Успокоить стражей поспешил Бирюк. Он сказал, что кроме перевала есть еще один путь — через Забытое Ущелье Кара-Грохаса. Он знает путь к ущелью, но никогда не ходил через него. Ростик видел, как помрачнел Мольфар, но, судя по всему, выбирать не приходилось. Другого пути не было, поэтому стражи решили идти через ущелье.

Забытое Ущелье было довольно широким. Над путниками возвышались, казалось, до самого неба, горные склоны. И даже несмотря на то, что ущелье не было тесным, путники чувствовали себя словно в глубоком колодце. Дневной свет почти не проникал сюда, а потому стражи продвигались по дну ущелья в гнетущем сумраке. Поначалу они пытались разговаривать друг с другом, но каждое слово, будто ударяясь о каменные склоны, поднималось над их головами громким эхом, поэтому в дальнейшем они предпочли помалкивать.

Ростик не знал, сколько они уже шли в этом холодном сумраке, когда ущелье вдруг начало разрастаться вширь — склоны как будто меньше стали давить на путников своей мощью. Но только тогда, когда идущий перед Ростиком Санька остановился и впереди послышались приглушенные возгласы изумления, Ростик понял, что случилось нечто из ряда вон выходящее.

Выглянув из-за Санькиной спины, Ростик почувствовал, как по телу побежали мурашки. Впереди, прямо на пути стражей, вырос, словно придавленный с обеих сторон каменными склонами, мрачный черный замок.

Стоящий прямо посреди ущелья, он возвышался над путниками, словно безмолвный страж. С темных витражных окон, раскрыв пасти в плотоядных оскалах, на нежданных гостей смотрели жуткие монстры. Высокие врата были раскрыты настежь, как будто радушные хозяева замка в любую минуту готовы были принять путников в своих стенах. Или, наоборот, будто хозяева этих мрачных стен давно покинули это место и оно уже много веков подряд стояло заброшенное.

Непонятно было, зачем кому-то пришло в голову возвести здесь этот замок: в горном ущелье, куда не достигал ни солнечный свет, ни лунный, где царил вечный сумрак. Но ясно было одно: для тех, кто не хочет возвращаться назад, есть лишь одна дорога — пройти через эту мрачную обитель. Обойти замок было невозможно, значит, им предстояло войти в него и надеяться только на то, что с другой стороны есть еще один выход.

— Ну что, — прервал всеобщее молчание Лис, — коль скоро выбора нет… — Он окинул взглядом остальных и, вопросительно подняв брови, коротко подытожил: — Пошли, что ли?

— Не нравится мне это место, — ворчливо заметил Анчутка, подозрительно сощурив болотные глаза до узких щелок.

— Ага, — светским тоном согласился Лис, оценивающе оглядывая замок. — Я бы его архитектора уволил без рекомендаций.

Анчутка, а вместе с ним Михей, Решка, Мераби и другие с недоумением уставились на Арни. Мольфар чуть заметно улыбнулся в бороду. Невер недовольно покачал головой и закатил глаза. И только Орландо никак не отреагировал на замечание Лиса, оставшись по обыкновению невозмутимым и отрешенным.

— Не будем терять время, — произнес Мольфар и без лишних разговоров шагнул в сторону ворот. Остальные, не отставая, последовали за ним.

Путники миновали ворота, прошли по выложенной грубым камнем тропе и приблизились к высокой лестнице с широкими черными ступенями. Видимо, здесь все было сделано из черного камня.

Осторожно поднявшись по ступеням наверх, путники остановились перед двустворчатой дверью, такой же черной и каменной, как и все остальное. На двери были выгравированы какие-то строки, но разобрать текст оказалось непросто — слова терялись в черноте камня.

Мольфар протянул вперед руку с медальоном и произнес:

— Открой мне свое послание — Менго!

И в тот же миг внутри глубоких дорожек полыхнуло пламя. Огненные буквы теперь читались без труда. Мераби, стоявшая вместе с Мольфаром ближе всех к двери, прочла вслух:

Волшебства проста основа:Стоит лишь сказать два слова —Сон горгулий вмиг растает,Оживет чудовищ стая.

Некоторое время все молчали, пытаясь вникнуть в смысл послания.

— Ну здорово! — воскликнул Анчутка. — Не какое-то там одно завалящее чудовище, а целая вам стая. И что вот эта вот дребедень означает?

— Это предупреждение, — невозмутимо произнес Невер. — Любые два слова, которые попадутся нам на глаза, могут оказаться заклинанием. Главное — не произносить их вслух. В таких местах, как это, неосторожное слово может стоить жизни.

Михей подошел к двери и налег на тяжелые каменные створки своим могучим весом. Дверь, натужно проскрипев, поддалась напору и отворилась.

Когда вслед за Михеем, Мольфаром и Невером все остальные заходили внутрь, Ростик услышал, как Анчутка нервно бормочет себе под нос:

— Главное — молчать… Молчать и ничего не произносить вслух… Ни малейшего звука… Ни крохотного словечка…

Сразу с порога путники попали в узкий черный коридор с высоким потолком, который тонул в темноте. Темнота была и впереди. Она начиналась на расстоянии нескольких шагов от путников, там, куда не доставали лучи просочившегося сквозь раскрытые двери дневного света, и без того слабого на дне глубокого горного ущелья.

— Свет Перекопа! — громко произнес Мольфар, и камень на его груди зажегся ярко-зеленым светом, отбросившим лучи на лицо старика.