Для кого цветет лори - Марина Cyржевcкая

 — Любопытство кошку сгубило, — без улыбки сказал он, рассматривая ее своими светлыми глазами. — Разве не знаете, Оникс?

 Она отвела взгляд. На советнике были лишь штаны и те расстегнуты.

 — Я уже ухожу, — пробормотала она.

 — Отчего же, — он неприятно улыбнулся. — Можете составить нам компанию. Я не буду возражать, — он хмыкнул. — Знаете, наш бывший верховный аид очень любил это место. Оно… его расслабляло. И особенно ему нравились некоторые обитательницы сада наслаждений. Темнейший владыка всегда дарил Рану сразу несколько рабынь. В каждый его приезд- новых. Верховный любил разнообразие, — советник говорил и подходил к раяне. Подкрадывался. Ее передернуло.

 — Зачем вы мне это говорите? — она заставила себя посмотреть в его блеклые глаза. Она не будет убегать, поджав хвост и трясясь от страха и отвращения! И никому не позволит обратить ее в бегство.

 — Кому же, если не вам? — Итор как-то слишком быстро оказался совсем рядом, в шаге от нее. Захотелось попятиться, но Оникс осталась на месте. Лишь еще выше подняла голову. — Похоже, вы знаете о вкусах Лавьера больше многих. — Он склонился над ней, заглядывая в глаза. — Расскажите мне о нем, прекрасная раяна.

 — Вас не касаются мои отношения с… кем бы то ни было, — выдавила Оникс.

 Итор поманил пальцем одну из девушек.

 — Виланта, подойди.

 Рабыня качнула бедрами, подплывая ближе. Оникс не хотела на нее смотреть, но девушка так сияла от множества украшений, что взгляд поневоле цеплялся за нее. Темноволосая улыбнулась, и раяна изумилась. Даже в языке рабыне было колечко, в котором поблескивали камушки. Очевидно, тоже для ублажения мужчины.

 Итор улыбался.

 — Виланта, ты ведь помнишь верховного аида, не так ли?

 Он провел рукой по обнаженной груди рабыни, потянул за цепочку.

 — Его невозможно забыть, мой господин, — протянула темноволосая, и в ее глазах возник страх, словно она сама изумилась тому, что сказала. — Простите, мой господин…

 — Иди, — Итор взмахнул рукой и вновь уставился Оникс в глаза. — А что вспоминаете вы, раяна? Что вам снится ночами? — советник склонился еще ниже, так что она увидела светлые кончики его ресниц и почувствовала дыхание на виске. — Прислужницы жалуются, что вы кричите… и стонете. Так громко…

 — Мне снятся кошмары, — процедила Оникс. — У меня на редкость неудобная кровать. Вероятно, дело в этом.

 Итор мгновение продолжал буравить ее взглядом, а потом откинул голову и рассмеялся. Она резко развернулась.

 — Не буду мешать вашим забавам, господин советник. И поправьте штаны, иначе вы их скоро потеряете.

 — Для этого я сюда и пришел, раяна, — донеслось ей вслед насмешливое, но Оникс уже торопилась сбежать, чувствуя, что задыхается во влажном воздухе сада наслаждений.

 Лучше бы она сидела в хранилище и листала книги!

 До своих покоев Оникс почти бежала, настолько ей хотелось оказаться как можно дальше от советника и его намеков.

 В комнату раяна влетела и захлопнула двери, но ей навстречу тут же бросились поджидающие ее прислужницы и уже знакомый Мастер Иглы.

 — Ну где же вы ходите! — мужчина всплеснул руками. — Мы так ничего не успеем! Скорее, скорее, готовьте ее!

 Прислужницы кинулись к изумленной Оникс, принялись стаскивать с нее одежду.

 — Что происходит? Что вы делаете?

 — Надо успеть, надо все успеть! — Мастер Иглы уже наматывал на раяну, оставшуюся в одной сорочке, разноцветные ткани. — Так мало времени! Свадебный наряд необходимо шить несколько месяцев! А у нас даже одного нет! Это немыслимо!

 — Что? — опешила Оникс. — О чем вы говорите?

 — О вашей свадьбе, госпожа, — Риа широко улыбнулась.

 Оникс обвела взглядом улыбающихся прислужниц. Сглотнула ком в горле.

 — И… когда же состоится моя свадьба? — тихо спросила она.

 — Так в день Взлетевшего Ястреба! Самое лучшее время для обряда!

 День Ястреба… Оникс закрыла глаза. Через два десятка дней…

ГЛАВА 8

Непогода начала стихать к рассвету. Лавьер посмотрел на небо, в прорехах туч уже розовели облака, предвещая ветреную, но ясную зарю. Он раскрыл ладони. В который раз. Снова. Силы не было. Пустота….

 Закрыл глаза, успокаивая дыхания и не позволяя себе эмоций.

 Ни сожаления. Ни отчаяния. Ни боли.

 Лишь пустота. Лишь холодный разум и несгибаемая воля, лишь цели, что стоят перед ним. Контроль… вечный контроль. Он привык к нему, он с ним сроднился. Лишь с раяной он позволил себе… лишнее.

 Лавьер открыл глаза, надел перчатки. Вскочил в седло притихшей у старого дерева лошади и дернул поводья, направляясь во владения Кристиана.

 На этот раз хозяин встретил его у границ своих земель, видимо, ждал всю ночь, потому что одежда была основательно присыпана снегом.

 — Ты решил превратиться здесь в ледяную скульптуру? — насмешливо протянул Ран, подъезжая.

 — Я беспокоился, — Кристиан встряхнулся, словно собака. — Ты уезжал не в лучшем настроении.

 Лавьер небрежно пожал плечами.

 — Всего лишь решил прогуляться.

 — И как?

 — Бывало и лучше.

 Мужчины молча поехали рядом.

 Кристиан покосился на Рана. И хоть и знал, насколько бывший Верховный не любит неуместные вопросы, все же решился его задать.

 — Что с твоим даром? Он выгорел до основания? Может, обратиться к целителям? Я помню Анакина, кажется, никогда не встречал врачевателя сильнее …

 — Анакина больше нет, — в голосе Лавьера не было ни одной эмоции. — Синие Скалы, как и все мои земли, отошли Империи, и там сейчас другие хозяева. К сожалению, Анакин был слишком стар, чтобы пережить это.

 — Мне очень жаль, — пробормотал Кристиан. Ему действительно было жаль. И старого целителя, и гордого, несгибаемого и сильного мужчину, которого он с гордостью называл другом. Правда, Дух никогда не позволил бы себе проявить эту жалость. Ран Лавьер это чувство не принимал и мог убить того, кто осмелится его проявить.

 Он кинул острый взгляд на бесстрастное лицо своего спутника, гадая, какие бури бушевали за этим ледяным спокойствием.

 — Кто сейчас во дворце? — Кристиан решил за лучшее сменить тему.

 — Почти все из десятки, — Лавьер продолжал смотреть перед собой. — Свяжемся сегодня с Ветром, пусть передаст приказ о готовности.

 — Нам необходимо собрать всех в одном месте. Придворных, наместников, приближенных и старшин родов, — Кристиан потянулся к походному бурдюку с горячим вином, протянул его Лавьеру. Тот отрицательно качнул головой, и Дух выпил сам.

 — Они соберутся, — Ран повернул голову, и на миг Кристиану стало не по себе. — Повод мы предоставили.