Перси Джексон и Лабиринт смерти - Рик Риордан

— Послушайте, Хирон, можно попросить вас об одном одолжении? Кое-что сделать, пока меня не будет в лагере?

— Конечно, мой мальчик.

— Ребята, мы сейчас вернемся,— сказал я и попросил Хирона отойти вместе со мной подальше.

Кентавр удивленно вскинул брови, но без слов двинулся за мной в сторону леса.

— Прошлой ночью,— начал я,— мне приснились Лука и Кронос.

И я рассказал ему обо всем, что видел, во всех подробностях. А рассказав, мгновенно понял, каким тяжким бременем легла эта новость на плечи кентавра.

— Этого я и опасался,— проворчал он.— Если в битву вступает мой отец Кронос, у нас нет шансов уклониться от борьбы.

Хирон крайне редко называл Кроноса отцом. Я не хочу сказать, что он скрывал это, нет, нам всем было прекрасно известно, кто его отец. В мире греческих мифов каждый — бог, титан или чудовище — приходился кому-то родней. Но Хирон не любил разговоров на эту тему. «Ах, мой папаша всемогущий злой титан! Только и мечтает о том, чтобы разрушить западный мир! Я хочу быть таким, как он, когда вырасту!»

— Вы не знаете, что за сделку имел в виду Лука? — поинтересовался я.

— Не вполне уверен, но боюсь, что речь шла о договоре с Дедалом. Если старый изобретатель еще жив, если его еще не свела с ума пара-тройка тысячелетий, прожитых в лабиринте, то... Видишь ли, Кронос может найти способ, чтобы заставить покориться своей воле любого.

— Не любого! — возмутился я.

— Ты прав. Возможно, покорить всех ему не удастся.— Хирон вымученно улыбнулся.— Но, Перси, ты должен быть настороже. Меня уже давно беспокоит, что Кронос может вступить в переговоры с Дедалом не только ради поиска пути через лабиринт.

— Что еще он мог задумать?

— Насчет этого мы с Аннабет уже давно ломаем головы. Помнишь, ты однажды рассказал мне о своем первом путешествии на «Принцессу Андромеду»? Когда ты в первый раз увидел золотой саркофаг?

Я кивнул и уточнил:

— Тогда Лука говорил о воскрешении Кроноса, лежащего в саркофаге. Каждый раз, когда он находит нового сторонника, он обретает еще одну часть своего тела и постепенно возвращается к жизни.

— Что, по словам Луки, они станут делать, когда Кронос будет способен вернуться к жизни? — спросил Хирон.

Холодок пробежал у меня между лопатками.

— Кажется, он сказал, что они хотят выковать в кузницах Гефеста новое тело Кроносу.

— Могу сказать одно: Дедал и впрямь самый великий изобретатель в мире. Он создал лабиринт, но не ограничился этим. Автоматоны, думающие машины... Что, если Кронос захочет, чтобы Дедал выковал для него новое, неузнаваемое тело?

Вот уж действительно приятная мысль!

— Нам нужно первыми добраться до Дедала,— твердо сказал я.— И убедить его не делать этого.

Хирон задумчиво смотрел в сторону, туда, где лес становился гуще.

— Есть еще кое-что, что я не совсем понимаю. Слова Луки о той последней душе, которая присоединится к их делу. Это не сулит ничего хорошего.

Я промолчал, но на сердце у меня стало гадко. В этом была моя вина, поскольку именно я принял решение не рассказывать Хирону о том, что Нико — сын Аида. Сейчас, когда Хирон упомянул о душе, я чуть было не решился рассказать ему обо всем. Вдруг Кроносу станет известно о Нико? Вдруг повелитель титанов сумеет уговорить его встать на сторону зла? Но я ie решился. С одной стороны, мне мешали сомнения: может ли Хирон что-нибудь изменить? С другой — я хотел сам отыскать Нико. Я должен сам ему все объяснить, он должен меня выслушать.

— Ну, не знаю,— нерешительно протянул я наконец.— Да, вот еще что. Можжевелка рассказала мне одну вещь, и я думаю, вам тоже надо об этом знать.

И я рассказал ему о том, что дриада несколько раз видела Квинтуса около этих камней.

— Меня это не удивляет.— Хирон стиснул зубы.

— Не удивляет?.. Вы хотите сказать, что знали об этом?

— Перси, понимаешь, когда Квинтус пришел в лагерь и предложил свои услуги, я... В общем, с моей стороны было бы слишком глупо не увидеть в этом предложении кое-что странное.

— Тогда почему вы взяли этого типа на службу?

— Потому что иногда лучше иметь того, кому ты не доверяешь, рядом с собой, для того, чтобы присматривать за его делами. Может, он и есть именно тот, за кого себя выдает: полукровка, мечтающий обрести родной дом. Ведь Квинтус и впрямь не сделал в открытую ничего такого, чтобы я мог усомниться в его лояльности. Поверь мне, я с него глаз не спущу.

Аннабет уже давно слонялась поблизости, наверное изнывая от любопытства, о чем мы тут так долго разговариваем.

— Перси, ты готов наконец? — не вытерпев, спросила она.

Я кивнул. Рука моя скользнула в карман, в котором хранился тот ледяной свисток, что дал мне Квинтус. Инстинктивно оглянувшись, я увидел, как внимательно следят за каждым моим движением его глаза. Встретившись со мной взглядом, он помахал мне на прощание.

«Наши лазутчики докладывают об успехах» вспомнились мне слова Луки.

В тот же день, когда мы приняли решение спуститься в лабиринт, ему об этом стало известно!

— Будьте осторожны,— посоветовал нам на прощание Хирон.— Что ж, удачного поиска!

— И вам тоже удачи,— отозвался я.

Мы вернулись к скале, у которой ждали нас Тайсон и Гроувер. Я заглянул в расщелину между двумя огромными валунами — вход в бесконечный лабиринт, готовый поглотить нас.

— Вот и все,— нервно ухмыльнулся Гроувер.— Прощай, красное солнышко!

— Здравствуйте, черные камни! — поддержал его шутку Тайсон.

И мы все четверо ступили во мрак.

Глава шестая

ВСТРЕЧА С ДВУЛИКИМ БОГОМ

Мы и сотни футов не преодолели, как ухитрились безнадежно заблудиться.

В этот раз туннель оказался ничуть не похожим на тот, в котором мы с Аннабет побывали. Скорее он напоминал систему канализационных стоков, выложенных кирпичом, с чугунными решетками люков через каждые десять футов. Из чистого любопытства я включил фонарик и заглянул в один из них, но не обнаружил ничего интересного. Его пасть зияла абсолютной чернотой. Правда, в какой-то момент мне показалось, что по ту сторону решетки люка раздаются чьи-то голоса, но, может быть, это всего лишь завывал ветер.

Аннабет изо всех сил старалась не сплоховать в роли главы экспедиции. Например, придумала, что при движении вдоль туннеля нам следует держаться левой стены.

— Если каждый из нас будет идти, не отрывая от стены левой руки,— сказала она,— то мы легко сумеем отыскать обратную дорогу, следуя в противоположном направлении.

К несчастью, как только мы последовали ее совету, левая стена вдруг исчезла и мы оказались в центре круглой пещеры, из которой выходило восемь туннелей. И мы понятия не имели, по какому из них мы сюда вошли.