Последний Танцор - M. Поповец

Срабатывают лазеры в пальцах киборга, луч одного из них слегка задевает Седона, скользнув ему по ноге. Седон двумя пальцами правой руки бьет гвардейца в солнечное сплетение.

— На изображении можно заметить, что пальцы Седона сломались, но этот удар, скорее всего, и был тем, что остановило сердце дю Бушажа.

Следующий удар Седон наносит ладонью левой руки в висок гвардейцу, и голова дю Бушажа бьется о дверь.

— Вскрытие показало небольшую трещину в углеродно-керамической пластине. Дю Бушаж, очевидно, в этот момент был уже без сознания, и решения принимал его боевой компьютер.

Компьютер принимает правильное решение — увести гвардейца от источника опасности — и толкает тело сквозь открытую дверь в коридор.

Венс, жестикулируя, проходит в двери вслед за изображением Седона.

— Седон следует за ним. Быстрота его реакций по меньшей мере равна скорости дю Бушажа. Однако он не столь силен — одна из дверей, ненадолго задержавшая его этажом выше, не остановила бы наступательного порыва гвардейца. Заключенный попытался взломать ее, а потом воспользовался лазером, чтобы прорезать выход. — Венс прикоснулся к выбоине в стене за секунду до того, как там появилось изображение головы дю Бушажа. — Если дю Бушаж и не потерял сознания до этого, то сейчас он уж точно отключился.

Седон теперь находится так близко к гвардейцу, что тому невозможно использовать ручные лазеры, и боевой компьютер заставляет дю Бушажа прижать противника к себе и постараться задушить. Седон позволяет киборгу захватить себя, но так, что его руки остаются свободными, а затем очень быстро наносит шесть ударов подряд по шее гвардейца. При этом на бесстрастном дотоле лице отражается свирепое наслаждение.

— Один из этих ударов, возможно первый, повредил шейные позвонки дю Бушажа. Эффект примерно тот же, как если бы гвардейца вздернули на виселицу. Идем дальше. Сейчас он без сознания, его сердце остановилось, спинной мозг поврежден. Практически он уже мертв, но даже это не может заставить его разжать объятия — боевой компьютер теперь отдает приказы через два главных ствола вторичной нервной системы. По записи трудно судить, но пятый или шестой удар по шее отключает оба этих канала передачи команд, и компьютер теряет контроль над телом дю Бушажа. Полное время с момента начала движения Седона — три целых и две десятых секунды. Седон тоже пострадал в схватке: лазерный ожог на ноге, сломанные пальцы, а также, возможно, сломанные ребра. Пройдемте наверх.

Они поднимаются по ступеням, следуя за иллюзорным голографическим изображением Седона.

— Чтобы достичь уровня Б-1, требуется двенадцать секунд. Учитывая, что он был усыплен, когда его доставили сюда, непонятно, откуда он узнал, что находится под землей и что надо подниматься. Но, как видите, он не колеблется. К тому времени уже звучит сигнал тревоги, и наверху Седон встречается с офицером гвардии Пейлетэном. Тот, к несчастью, вооружен лишь лазером переменной мощности.

Пейлетэн высок даже для гвардейца, наверное, сантиметров на десять выше Седона. Гвардеец слегка горбится, сжимая лазер, и стреляет в Седона, появившегося на лестничной площадке. Седон делает сальто, уклоняясь от луча, и, выпрямившись в воздухе, бьет ступнями обеих ног по коленным чашечкам офицера.

— Вот тут видно, как Седон, нанося удар, ломает себе левую щиколотку. Коленные чашечки у гвардейцев очень прочны. Противнику не удается разбить ни одну из них.

Пейлетэн падает, и в это время Седон выхватывает у него лазер. В падении, еще не коснувшись пола, Пейлетэн успевает оттолкнуться ногой от стены и прыгает назад, одновременно стреляя из лазера, вживленного в кулак правой руки. Включившийся боевой компьютер заставляет его двигаться прочь от источника опасности. Луч лазера попадает Седану в плечо, рассекая правую ключицу пополам.

— Если бы Пейлетэн был киборгом последнего поколения, вооруженным лазерами в пальцах, он сейчас наверняка уничтожил бы Седона. К несчастью, у него только один лазер, в кулаке...

...и у Седона теперь есть лазер переменной мощности. Он отступает к относительно безопасной лестнице и под ее прикрытием ведет огонь по глазам Пейлетэна, пока не разрушает оптику последнего. Поскольку офицер не способен больше видеть, Седон перестает обращать на него внимание и, со сломанными щиколоткой и ключицей, спешит наверх, к наземному этажу. Скорость его передвижения почти не падает.

— Полное время с момента появления на Б-1 — восемнадцать и три четверти секунды. Седон несколько задержался у входа на лестницу: программа безопасности заблокировала дверь. Он пытается взломать ее, но терпит неудачу — возможно, из-за сломанной ключицы — и использует лазер, чтобы взрезать дверь. Полное время с момента нападения на дю Бушажа тридцать четыре секунды ровно.

В кафетерии было чисто и пусто. Венс с мрачной усмешкой заметил, что на стойку успели поставить полный кофейник, с полдюжины чашек, сливки и сахар.

— Трое гвардейцев на дежурстве, — констатировал он. — Плюс еще семь рядовых миротворцев, двое врачей и медсестра. Большинство из них завтракали; было восемь тридцать семь утра, когда Седон вырвался на свободу. Запись его действий в кафе... — Венс замолчал, очевидно не находя слов, затем продолжил: — из ряда вон выходящая. Он убил пятерых солдат, обоих врачей и сестру меньше чем за одиннадцать секунд. Двое рядовых обстреляли его, но ни один не попал. Седон не потерял ни капли крови. А потом он отправился на поиски де Ностри.

Командующая гвардией Мирабо последовала за Мохаммедом Венсом по коридору в казармы, где спал де Ностри.

— Де Ностри уже проснулся, но только-только, а Седон уже через сорок восемь секунд после начала движения находит коридор, ведущий в помещения для офицерского состава.

Седон отворяет три двери, продвигаясь по коридору и заглядывая в каждую комнату; за четвертой он сталкивается с де Ностри, как раз собирающимся выходить, чтобы выяснить причину тревоги.

— То, что Седон делает после этого, — невыносимо мрачным голосом продолжает Венс, — ясно показывает, что он слушал, думал и учился во время каждого контакта с гвардейцами даже под гнетом мощнейшего стресса.

Первые два выстрела Седана направлены на руки де Ностри. Он уничтожает лазер в левой руке, перемещает луч и удерживает его на правой руке, пока де Ностри рвется к нему. Седану везет: к тому моменту, когда де Ностри приближается вплотную, оба его встроенных лазера сожжены.

— Де Ностри выкрикивает грязное ругательство, которое мы сотрем в последнем варианте записи. Мы должны, — произносит Венс, — в будущем приучить гвардейцев не открывать рот во время атаки. На его месте я поступил бы точно так же.

Стоя неподвижно, Седон с ювелирной точностью всаживает луч лазера прямо в открытый рот де Ностри.

— Если бы де Ностри держал рот закрытым, он смог бы, хоть и не сразу, убить Седона. Но выстрел в это открытое, наполненное криком отверстие испарил его язык, и я представляю, сколь невыносимой была боль.

Де Ностри замирает.

Голограмма исчезла, в коридоре остались только Венс и Мирабо. Комиссар с отвращением покачал головой.

— Сомневаюсь, что вам стоит смотреть остальное. Седон ослепил его, а потом три с половиной минуты забавлялся с ним. Я повидал на своем веку погибших в бою гвардейцев, — продолжал он, — но никогда не видел ничего подобного тому, что наш «танцор» сотворил с офицером Сэмюэлем де Ностри. После того как Седон прожег ему кожу, он направил луч лазера в образовавшуюся дыру и медленно поджарил парня изнутри. Не прошло и пяти минут после нападения на дю Бушажа, как пленник прожег наружные двери Центра, спокойно вышел, дошел прогулочной походкой до берега реки и прыгнул в воду.

— Вышел?.. Прогулочной походкой?..

— Рассчитанное оскорбление, Кристина. Он плюнул нам в лицо. Даже Трент имел такт сбежать.

— И все это произошло...

— Тридцать шесть часов назад. Мы до сих пор не нашли его.

На борту шатла, возвращаясь в Капитолий, Кристина Мирабо еще раз от начала до конца просмотрела запись, удаленную Венсом из голографических камер Центра.

Когда все закончилось и дым, поднимавшийся от тела Сэ-мюэля де Ностри, исчез на экране монитора, командующая Гвардии Кристина Мирабо сдержанно, но твердо сказала:

— Он должен умереть. И как можно быстрее.

— Я найду его, — заверил ее Венс, — и убью собственными руками.

— Желаю тебе удачи, мой друг.

Уставшее, измученное лицо Мирабо выглядело еще более холодным и отстраненным, чем обычно. Эту по-военному дисциплинированную женщину недооценивал Генеральный секретарь, ненавидело Министерство по контролю за рождаемостью, а иногда предавали и в рядах самих Миротворческих сил. Слово «друг» в ее устах было не простой словесной эквилибристикой, она действительно очень хорошо относилась к Мохаммеду Венсу. Настолько хорошо, что однажды даже рискнула довериться ему. И не ошиблась.