Капитан - Иван Валерьевич Оченков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Затем он, никуда не сворачивая, заехал на Московский проспект и, продолжая двигаться строго по прямой, добрался до Сенной площади, откуда, отмотав пять кварталов по Садовой, повернул уже на Невском налево и оказался прямо перед пафосным ателье предприимчивого шведа.
Дело у Норденстрёма было поставлено на широкую ногу. Поэтому многие из числа наиболее востребованных вариантов мундиров имелись у него в полуготовом состоянии. Короткая примерка, подрубка и подшивка, – и все готово, пусть и не совсем идеально, зато очень быстро и вполне пристойно по результату.
Нашлись у него и варианты обмундирования для рейдеров, несмотря на то, что здесь, в столице, привычная для Кореи и Ляодуна вольница в приватирских нарядах воспринималась как дикость и чудачество.
Два часа, и двое военлетов вышли на улицу при полном параде.
- Вот теперь можно и в штаб! Надо только поймать мотор.
- Садитесь, Владимир Васильевич, у нас теперь свои «колеса» имеются, – и Март не без гордости указал на новенький «Опель-Капитан».
- Не худший вариант, – одобрил его выбор Зимин. – Я сам, правда, предпочитаю «Паккарды», как ты знаешь…
[1] – В царской России дизайн ассигнационных и кредитных билетов неоднократно менялся. Однако цветовая гамма, как правило, оставалась неизменной. Три рубля – зеленый, пять рублей – синий, десять рублей – красный.
Глава 10
В кабинет делопроизводителя мобилизационного отдела главного штаба Флота Март зашел в гордом одиночестве. Наставник отправился по своим делам, посчитав, что он справится и сам. За столом в небольшой, скромно обставленной комнате находился молодой бюрократ в безукоризненно сидящем на нем мундире чиновника по Адмиралтейству, с идеальным пробором на голове.
- Разрешите доложить. Мартемьян Андреевич Колычев – капитан рейдера «Ночная Птица» – прибыл для зачисления в списки приватиров Первого флота.
- Да-да, молодой человек, проходите, присаживайтесь, – Марта сразу насторожило такое нарочито неформальное и неуставное обращение. В неформальном табели о рангах командир корабля, даже самого скромного четвертого класса, – это статус уж никак не ниже. А тут такие заявления с порога.
- Для начала несколько формальных вопросов. Где сейчас стоянка вашего корабля? Ваш адрес в столице? Номер телефона?
- «Ночная Птица» на аэродроме в Гатчине, я сам пока снял номер в гостинице неподалеку.
Быстро заполнив все требуемые графы, чиновник приступил к делу.
- Для вас поступило предписание, – он открыл папку и зачитал. – Трофейный корабль выкупит казна с передачей оного для разбора и изучения инженерами ОЗК. Что же касаемо вас, то и без того патент был выдан в обход требований «Уложения о приватирах». У вас для капитанства – ни срока выслуги по годам в командных должностях, ни образования, ни возраста. Посему после передачи корабля ваш патент будет отозван.
Март, который еще пару минут назад ни сном, ни духом не предполагал подобного развития событий и представлял, что посещение будет чистой формальностью, мало сказать, что был ошарашен. Ему захотелось немедля послать весь штаб в известном направлении, развернуться и уйти, покинув затем столь негостеприимные места. Одно плохо: ни конфликты с первого дня в столице, ни срочный отъезд никак не стыковались с его долгосрочными планами на интеграцию и врастание в элиту империи.
Потому усилием воли он сдержал себя, выдохнул и уже спокойнее посмотрел на бюрократа, для которого бумажка за подписью начальства являлась безусловным руководством к действию.
Отдавать «Птицу» Март не собирался ни при каких обстоятельствах. Пока что он не был до конца уверен, сохранит ли искусственный интеллект свои возможности при отключении даже части периферийных устройств и цепей, а тут и вовсе бред и беспредел.
- Любезный… простите, как к вам обращаться?
- Лучше всего, ваше высокоблагородие, – равнодушно ответил чиновник.
- А по имени отчеству?
- Надворный советник Михаил Львович Шабалин. Помощник столоначальника.
- Любезный Михаил Львович, – решил обойтись без дальнейших экивоков Колычев. – Насколько мне известно, вопрос отзыва патента может решаться только в суде. Даже сам адмирал Макаров, выдавший мне приватирское свидетельство, не вправе его забрать, а срок действия документа – пять лет. Что же до корабля – то я категорически отказываюсь его продавать. Он официально признан за мной и является исключительно моей частной собственностью. А значит, я могу лично решать, как им распоряжаться.
- Не совсем так, Мартемьян Андреевич, – несколько более заинтересованно взглянул на молодого человека Шабалин. – Вы, извольте видеть, с точки зрения буквы закона, еще несовершеннолетний. Соответственно, ваши дела должны вести лица, у которых вы находитесь на попечении. В данном случае, это капитан второго ранга…
- Первого!
- Что, простите?
- Первого ранга!
- О, прошу прощения, в самом деле, первого. Впрочем, сие не имеет отношения к делу, хотя, разумеется, порядок прежде всего… Так вот, если он решит передать корабль казне, вы никак не сможете этому воспрепятствовать.
- А если нет?
- Глупый вопрос, юноша, – в голосе чиновника появилось нечто вроде злорадства. – Неужели вы всерьез полагаете, что с таким трудом вернувшийся на службу Зимин пожертвует своей карьерой ради вашей блажи?
- Сами знаете, молодой человек, – продолжил Шабалин, превратно истолковав молчание посетителя. – Ваш опекун ради такой будущности свой корабль не пожалел, а уж о вашем и говорить нечего. И если уж на то пошло, так и вам было бы не зазорно последовать его примеру. Свидетельство пилота у вас есть, боевой опыт тоже наличествует. Опять же дар имеется, да и фамилия не из последних. Поступайте в корпус, окончите с Божьей помощью, получите мичманские эполеты, да и служите с честью государю-императору, – и он ненавязчиво качнул головой в сторону висевшего на стене царского портрета.
- Благодарю за совет! – желчно усмехнулся Март, – но нет!
- Что, нет? – удивился помощник столоначальника. – Не желаете послужить отечеству?
- А нельзя ли мне ознакомиться с текстом приказа?
- Отчего же нельзя? – пожал плечами Шабалин. – Подайте прошение в канцелярию, вам охотно сделают копию. А подлинник, простите, не положено-с!
- А…
- Это дальше по коридору и стоить будет недорого. На обычной бумаге гривенник, а вот если пожелаете на гербовой, тут уж не меньше рубля!
Начавший откровенно издеваться чиновник
