Украл – поделись - Сергей Семипядный

– «Да, пожалуй, не лучше, чем у Светланы. Только размер больше».

– «Света помельче. И пупсиком будет выглядеть более жалко. Да и Света старше Насти. Её тельце наверняка тронуто целлюлитиком».

– «Зато Настя почти натуральная блондинка. И, стопроцентно, без всяких бородавок».

– «Зато Света почти стопроцентная рыжая. И бородавок у неё тоже не видать».

Неожиданно Настя отложила в сторону вилку и указала на расслабившегося в кресле Виктора.

– А мне, девки, нравится ваш Витенька. Настоящий мужчина. Думаете, о чём он сейчас думает? Он нас разглядывает и… сра-а-авнивает. Да-да. И кого же, интересно, выберет?

– Думаю, не меня, – с деланной грустью поддержала её Татьяна. – Уж сколько дней он на меня внимания не обращает!

– А мы лишим его выбора, – продолжила прежним тоном Анастасия. – Давайте-ка устроим ему групповичок. А, девки? Сдерём с него одежду, потом помоем…

– Мы будем втроём его… мыть? – спросила Света, блестя глазами.

– Сначала, – Настя подчеркнула это слово, – мыть.

Виктор отметил, что Татьяна покраснела. Впрочем, это, возможно, лишь свидетельствует о наличии у неё воображения. Её пухленькие губки сложились в полуулыбку, правая рука поднялась и прикрыла часть лица, касаясь пальчиками носа.

– Ну! Приступим? – Настя толкнула локтем Свету и посмотрела на Татьяну. Похоже, она не шутила.

Татьяна взглянула сначала на Анастасию, потом на Виктора, и не ответила.

– Она к нам потом присоединится, – заключила Настя. – Давай, Светка, приступаем.

– А я готова, – пожав плечами, сообщила Света. И прямо в глаза Виктору бросила дерзкий взгляд-улыбку.

«Она, по-видимому, действительно готова», – подумал Виктор.

Словно в подтверждение своих слов и его мыслей Света поднялась, обошла стол и, приблизившись к Виктору, обняла его за шею. И поцеловала его в висок, потом в щёку и, наконец, приникла к его губам. Виктор ответил на её поцелуй, и Света, встрепенувшись, усилила натиск, прижимаясь всем телом, переместилась к нему на колени. Он обнял её за талию.

– А теперь я, – услышал он нежный шёпот (Анастасия? Татьяна? Виктор не понял) и почувствовал поцелуи в шею.

Это была всё-таки Настя. Она отстранила Свету и принялась целовать его в губы. Поцелуи Насти были менее жёсткими и требовательными, чем поцелуи Светы. Они словно нагнетали, не форсируя, страсть, приглашая ответную, но не торопя её.

Виктор целовался с Настей, а обнимал, поглаживая, Светлану, продолжавшую сидеть у него на коленях. Левая рука его коснулась ноги склонившейся к нему Насти и стала пробираться вверх.

И вновь мелькнула мысль о цыганках. Сверкнула подобно бриллианту. И подобно бриллианту же имела огранку, цвет и прозрачность. А возможно, и вес в каратах. Три цыганки – это много или мало? Или – достаточно?

27

– Послушай, Света, а как ты решилась на такое? – вдруг спросила Настя.

– На какое такое? – смущённо пролепетала Света.

– Да на это самое. Свистнуть чужие денежки и свалить за тыщи кэмэ. Ты же, насколько я понимаю, девушка сельская, простая. И вдруг – хоп и айда чёрт знает куда.

– Положим, не всегда я была сельской. Были периоды в моей жизни и городские. Училась в педучилище, например.

– И почему свалила из города?

– Ребёнка ждала. Жить в общаге?.. А работа? Пришлось бы сидеть в общаге. Голодом. А дома мать. Огород, опять же.

– А у мужа жилья не было? – продолжала расспрашивать Настя.

Света усмехнулась.

– Муж! Если б он был.

– Мать-одноночка? – вроде как, удивилась Настя.

– Почему одноночка? – обиделась Света. – У нас любовь была, пылкая, и вообще…

– Потом распылилась? Пылкая-то?

– Не лезь в душу! – нахмурилась Света и отвернулась.

Они лежали на двуспальной кровати, стоявшей посреди полупустой комнаты с розовенькими жалюзи на окнах. В кровати, которую несколько часов тому назад покинул Виктор. После того, как она перестала быть трёхспальной. Два кресла, секретер и торшер. И подвесной зеркальный потолок.

– А ребёнок где? Мальчик? Девочка?

– Мальчик. С мамой он.

Света вспомнила сына и мать, и ей стало грустно. Может быть, ради них она и пошла на эту авантюру. Вечная нищета. Постоянная нехватка денег, не на Бог весть что – на самое что ни на есть необходимое. Сын, пацан-оборвыш, который всё время хочет чего-нибудь вкусненького. Мать, рано состарившаяся, всегда не вполне здоровая, растерянная, на лице – гримаса отчаяния. С возрастом это выражение отчаяния появлялось на её лице всё чаще и чаще, пока, наконец, однажды не осталось навсегда. Разве что смерть сотрёт его или хотя бы сгладит чуть-чуть.

В дверь постучали.

– Да! – крикнула Настя и повернула голову к Свете. – Кто это такой вежливый? Уж не прислугу ли нам дали?

Вошёл Виктор, в джинсах, водолазке и пиджаке, выбритый и причёсанный.

– Подъём, старушки! – вместо приветствия произнёс он. – На всё про всё тридцать минут. Сбор в столовой.

И повернулся, чтобы выйти из комнаты.

– Стой! – остановила его Настя. – Что за официальный тон? И почему ты едва ли не в парандже? Забежал, прокукарекал… Мог бы и потоптать, наверное?

– Девочки, одиннадцатый час уже, – сообщил Виктор. – Подъём. Быстро вставайте и – в столовую. Глаза и губы потом нарисуете.

Виктор вышел. Ночью он осознал, что ему крайне необходимо определить верхнюю границу, которую он мог себе позволить в отношениях с новыми своими знакомыми. Во время утреннего туалета он как раз этим и был занят.

Он думал также и о предстоящей авантюре. Схемка, в общем-то, проявлялась достаточно определённая. Рисовались и картинки, правда, расплывчатые, так как он не знал возможностей исполнительниц. И вообще, насколько они способны к перевоплощению? И как поведут себя в критической ситуации, когда – ведь всякое возможно – зазвучит тревожная нота, в партитуре не указанная?

Конечно, Виктор, не особенно любивший полагаться на благоприятную игру случая, на стихийное и непостижимое расположение счастливых факторов, примет все необходимые меры, чтобы избежать всяческих накладок. И всё-таки.

Собрав всех в столовой – не через тридцать минут, конечно, а значительно позднее, – Виктор открыл совещание. Он, прежде всего, поинтересовался, не имеет ли кто-либо из присутствующих опыта выступлений на сцене, профессиональной либо самодеятельной.

– Да я по жизни артистка, – сразу же откликнулась Настя и приняла позу, которая, на её взгляд, более соответствовала образу артистки. Выражение лица – тоже соответственное.

Виктор поморщился. Легкомыслие Насти ему не нравилось.

– А я с детства во всех утренниках и тому подобных мероприятиях участвовала. А потом – педучилище, работа, опять же, в школе и в саду, – поведала Света.

Виктор взглянул на Татьяну.

– Не знаю, я как-то… – растерянно улыбнулась Татьяна. – Мне как-то всегда удавалось уворачиваться. Для меня сцена – это… Это что-то запредельное. Я как-то по пустой сцене, во Дворце строителей, шла – чуть не умерла. Хотя и зал тоже был пустой.

– Прекрасно, – подвёл итог Виктор, – актёрского опыта для нашей труппы достаточно. Тем более что главное всё-таки не опыт и актёрские данные, а желание заработать деньги. И, естественно, строжайшая дисциплина.

– И конспирация, – добавила Настя с улыбкой.

– О конспирации говорить считаю даже излишним, – отмахнулся Виктор. – Хотя поговорим и о ней. Но в своё время. А теперь ещё один вопрос. Изобразить – и чтобы было похоже – цыганку кто-нибудь может?

– Так мы под видом цыганок их грабить будем? – почему-то обрадовалась Настя. – Вот здорово! Как в «Неуловимых»?

– Слово грабёж тут не подходит, – заметила Света и недовольно надула губы.

– Мы что, подойдём к ним и предложим по ручке погадать? Позолоти ручку, красавчик, всю правду тебе расскажу. Что было, что будет… – принялась входить в образ Анастасия.

– Мы будем играть с ними, – сообщил Виктор. – Одна из вас будет выступать в качестве лоха.

– Я! Я буду лохом! – вскинула, словно первоклассница, руку Настя. – Я хочу исполнить роль цыганки-лоха. Аншлаг обеспечен. Все будут орать «браво» и «бис». За исключением потерпевших.

Виктор изложил свой план, и все примолкли. Даже у Анастасии желание острить отошло куда-то на задворки сознания.

– Необходима серьёзная подготовка, потому что в таком деле мелочей быть не может, – наставлял Виктор. – Каждая фраза, каждое слово должны быть сказаны вовремя, ни секундой раньше, ни секундой позже. Главное, чтобы он хоть на секунду выпустил деньги из руки, например, для пересчёта. Но они тоже не дураки. И он держит в руке не только свои деньги, поэтому, сами понимаете… К тому же, у них вся пьеса поставлена и отрепетирована. Варианты поведения лохов также все учтены. Поэтому когда одна из вас заявит, что на деньгах порча, а другая тоже «увидит» её, он может растеряться. И тут надо будет помочь ему. Но так, чтобы не вызвать подозрений.