Рассказы о дяде Гиляе - Екатерина Георгиевна Киселева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Художественное оформление вел Сергей Сергеевич Ворошилов. Впрочем, на это тоже потребовалось специальное разрешение из управления печати. Оно пришло после длительных хлопот и объявляло издателю-редактору: «Согласно ходатайству г. Министр внутренних дел разрешает названному изданию в дни бегов и скачек помещать в газете рисунки, относящиеся к спорту, как-то: лошадей, собак и проч…»
«Журнал спорта» выходил один раз в неделю. В нем помещались статьи по вопросам скакового и рысистого спорта, по коннозаводству и коневодству, подробные отчеты о скачках и бегах в России и даже за границей, различные сведения о заводах скаковых и рысистых, исторические, по уходу и лечению…
В «Журнале спорта» состоялась первая публикация двух известных писателей: Валерия Яковлевича Брюсова (еще гимназистом принес он в журнал свой отчет о скачках) и Николая Дмитриевича Телешева (первый рассказ «Тройка»).
Чем ближе шло время к XX веку, тем решительнее менялась картина конного спорта. Открылся тотализатор. Скачки из чисто спортивного занятия превращались в азартную игру. На страницах газет Гиляровский не раз выступал против тотализатора, но напрасно. Все дело конного спорта изменилось, лошадь стали рассматривать как товар, который давал прибыль, и забывалось ради денег все.
«Скачки, — писал Гиляровский, — стали не экзаменом, не испытанием для лошади — будущего производителя, как до тотализатора, а лошадь превратилась в предмет, необходимый для скачек». А что с нею потом? Это никого не интересовало, потом можно ее и выкинуть. Да так и бывало. После скачек, где на лошадей ставили, они ни на что не годились.
Прибыль, только прибыль — ею были озабочены дельцы от спорта. «Конный спорт перестал быть честным, а коннозаводство разумным», — писал дядя Гиляй. На «Журнал спорта» посыпались кары. Помогали этому и ходившие по Москве двустишья и четверостишья дяди Гиляя, вроде:
Воры так уж воры — с крупными кокардами, Кражи так уж кражи — прямо миллиардами.Цензурный комитет тогда находился на Арбате, в Сивцевом Вражке, в доме, который раньше принадлежал Александру Ивановичу Герцену. Нередко появлялся там в начале века дядя Гиляй с очередными объяснениями по поводу напечатанного в «Журнале спорта». В цензурном комитете он имел дело с цензором Сергеем Васильевичем Залетовым. Сохранилось письмо дяди Гиляя к нему: «…Уважаемый Сергей Васильевич! Если можно было сделать что-нибудь мне самое гадкое, то это сделали мне вы! Я… обвиняю Российскую бюрократию. Из-за подлого тайного циркуляра — защитника тотализаторских мошенников — мне опять испортили номер, статья Соколова Вами отложена… Вечная защита всех воров, вечная защита разных административных проходимцев, знакомства, петербургские связи, укрывательство всего бесчестного, стеснение печати — вот что губит. И Главное управление печати, то есть чиновники его, главные виновники укрывательства. Молчать не могу… дела трудные, а тут еще эта неприятность с номером!.. Я виню подлый, существующий тайно циркулярный порядок. Будь он проклят! Как русский человек это говорю… и плачу!»
«Журнал спорта» пользовался спросом. Значительное число подписчиков окупало производственные затраты. На страницах журнала Гиляровским был поднят вопрос в защиту русских жокеев, от желавших приобрести номера, в которых шла об этом речь, не было долго отбоя. В конном спорте русских жокеев игнорировали, предпочитая им англичан. Только потому, что жокей англичанин, ему заранее устраивали прессу, давали везде преимущества, а русские жокеи бездействовали, хотя не уступали в своем мастерстве. «Журнал спорта» доказывал несправедливость такого положения. Но работать становилось все тяжелее. Номера запрещали из-за пустяков. Например, из-за лошади Падшая, участвующей на скачках: в ее имени усмотрели намек, по самым ничтожным причинам вызывали в цензуру. Но главное — спорт, конный спорт превратили в азартную игру, а лошадь, которую так любил дядя Гиляй, в средство для извлечения выгоды… «Журнал спорта» прекратил свое существование в начале века.
«НАИБОЛЬШИЙ ВИТЯЗЬ»
В 90-х годах прошлого века московский юмористический журнал «Будильник» напечатал рисунок-шутку. Изображался дядя Гиляй, который держит на своих широких и могучих плечах все Русское гимнастическое общество. Рисунок был напечатан, когда Владимира Алексеевича выбрали председателем первого Русского гимнастического общества. Многие считали, что дядя Гиляй был высокого роста. Это не так! Обычный средний рост. А вот сила физическая — поистине богатырская. И сохранил он ее почти до конца. В начале 30-х молодые писатели, встречавшие Владимира Алексеевича в издательстве «Федерация», любили помериться с ним силой. Он умышленно им чуть-чуть уступал, но никто не мог пригнуть руки дяди Гиляя, а он, тогда без малого восьмидесятилетний человек, делал это с легкостью. Сила дяди Гиляя была легендарной. Первый учитель физкультуры еще в гимназии — дядя Кит, Василий Югов, терпеливо, настойчиво и с любовью тренировал своего ученика, закалял его в холодных водах Кубинского озера, в ежедневной борьбе. Именно в детстве упорно занимался физкультурой Гиляй. А потом? Потом только поддерживал силу своих мускулов.
Гиляровский был членом-учредителем первого Русского гимнастического общества в Москве. Бурлак и крючник, зимогор и табунщик, рабочий на заводе свинцовых белил, пластун-охотник на войне, пожарный — все это и многое другое дядя Гиляй переносил, всегда оставаясь не только здоровым, но еще более закаленным, потому что был натренирован и никогда, чем бы ни занимался, не избегал физической нагрузки.
Отсутствие ее чувствовал мгновенно, особенно резко после переезда в Москву. Выручал небольшой частный гимнастический зал Пуаре, единственный тогда в Москве. Организовала его Мария
