Пылающий камень (ч. 2) - Кейт Эллиот

Такой была и мать Сангланта. Росвита видела ее всего один раз, когда только приехала ко двору короля Арнульфа. Эльфийка называла себя «Алией», что на даррийском означает «чужая», а настоящего ее имени никто не знал. Ей что-то было нужно, и все думали, что она хотела ребенка, но как только он родился, эльфийка его оставила.

Чего же на самом деле хотела Алия? Узнают ли они об этом?

Росвита обратила внимание, что фреска, изображавшая круг камней и волшебниц, испорчена ножом. За отколотым куском простирались море и скалы. Эльфы, их города, друзья и враги исчезли.

Лиат не нравилось быть беременной. Она чувствовала себя неуклюжей и неповоротливой, ее все время тошнило, она стала капризной, как ребенок, и постоянно хотела спать. Ноги по утрам отекали, и любой пустяк мог довести до слез. Если раньше она могла бегать, не глядя под ноги, то теперь приходилось быть осторожной и осмотрительной, чтобы не оступиться и не навредить ребенку.

Но, несмотря на все эти мелкие неприятности, Лиат была безгранично счастлива. Она довольно вздохнула и откинулась на кровати. Эта кровать была самым первым предметом обстановки, который у них появился. Санглант сам помогал Хериберту мастерить ее, когда они только приехали в Верну четыре месяца назад. Санглант улегся рядом и положил руку ей на живот, в таких случаях он всегда говорил, что слушает, как бьется сердце их ребенка.

— Сильно бьется сердечко, — нарушил тишину Санглант. — Что с ним?

Лиат рассеянно гладила эйкийскую собаку, голос Сангланта вывел ее из задумчивости, и она решила поведать ему о своих соображениях:

— Когда я проанализировала движение звезд и планет, то вычислила точную дату и время, когда свершится великое событие, которое изменит наш мир. Это произойдет в полночь на десятый день месяца октумбрия 735 года. Посуди сам, три планеты встанут в надире — точке, противоположной зениту, две другие исчезнут из вида, а молодой месяц окажется на линии горизонта в доме Единорога, хотя обычно это созвездие видно только в предутренние часы. Только планета Атурна в полночь останется на небе и будет в доме Врачевателя, хотя на самом деле она окажется на пересечении Врачевателя и Кающегося.

— Это предсказание? — спросил Санглант. — Я думал, по звездам невозможно прочесть будущее. К тому же сейчас еще не 735 год. Или я ошибаюсь?

— Нет, все правильно, сейчас только 729 год, скоро наступит 730. — Лиат отрезала себе кусочек сыру и проглотила его, а потом продолжила: — Движение планет происходит постоянно, поэтому и можно предсказать, где та или иная планета окажется в определенный день. Но когда я вычисляю расположение звезд на этот день, мне все время кажется, что чего-то не хватает. Если бы я поняла, в чем дело, все встало бы на свои места и обрело смысл.

Санглант издал приглушенный стон и шутливо посоветовал:

— Ты могла бы рассказывать о звездах и одновременно разминать мне спину. На мне, кажется, живого места не осталось. Такой огромной ели, как я свалил вчера… — Он прервался, потерев синяк на левой руке. — В жизни такой ели не видел! Весь день я ее рубил, а сверху на меня сыпались иголки, а они, между прочим, колючие. У меня вся кожа расцарапана, а спина просто разламывается!

Впрочем, ворчал он с улыбкой, словно подшучивая над собой, — Санглант вообще старался ни на что не жаловаться. Он пододвинулся поближе к Лиат и, поглаживая ее живот, спросил:

— Неужели мне не дадут часок просто поваляться в постели, наслаждаясь покоем?

Живя с отцом, Лиат редко смеялась, но когда в ее жизни появился Санглант, оказалось, что вокруг так много всего, над чем можно посмеяться и пошутить.

— А вот у меня теперь нет и часа покоя. Может, и тебе не стоит отдыхать? — усмехнулась она.

Санглант не ответил, он просто перекатился на живот, подставив ей спину.

С помощью Хериберта он превратил один из старых сараев в настоящий дом — законопатил дыры в стенах, починил крышу и поставил дверь. Потом у них появились кровать и сундук, на который можно было сесть. Внутри Санглант хранил свои доспехи, раз в неделю он доставал их и начищал до блеска. Он помогал сестре Мериам в саду, где она выращивала лекарственные травы, и теперь на полке, закрепленной прямо над сундуком, стояли масла и бальзамы, а на стене висели пучки высушенных трав.

Лиат втирала ему в спину и расцарапанные еловыми иголками руки мазь из целебного корня. В воздухе витали ароматы сосновой смолы и имбиря.

Лиат с удовольствием дотрагивалась до его тела, оно всегда казалось ей прекрасным. Она разминала плечи, руки, спину любимого, а Санглант лежал и млел. Он умел жить чувствами, а не разумом, и радоваться каждому дню. Иногда это раздражало ее, но чаще она просто восхищалась его отношением к жизни. Ей никогда не стать такой, как он.

Лиат снова погрузилась в размышления о движении небесных сфер. Земля ли вращается под небесами или небеса вращаются над ней? Несколько столетий назад Птолемей писал, что Земля неподвижна, а всего десять лет назад джиннийский астроном Аль-Хайтам доказывал, что Земля находится в центре всех небесных сфер, а они вращаются вокруг нее. Но ведь древние авторы считали иначе. Лиат интересовали вопросы, ответы на которые еще не найдены.

Санглант протестующе заворчал — задумавшись, она сделала ему больно. Что и говорить, он слишком далек от всего этого. Каким ветром его занесло в обитель математиков? Конечно, он тоже должен был бежать, ему нужно было убежище, чтобы прийти в себя, место, где он сможет жить мирно и спокойно. Теперь ему реже снятся кошмары, и понемногу он забывает о жизни в собачьей стае. Но иногда она боялась, что ему наскучит валить лес и помогать Хериберту, ведь он рожден совсем для другой доли. А она еще не готова уехать. Ей столько всего предстояло узнать, и только здесь она могла учиться, не опасаясь, что ее станут преследовать за колдовство.

И все же…

Она нежно погладила его по щеке.

— Почему я все-таки не до конца доверяю им? — прошептала она, склонившись к самому уху мужа. Она опасалась, что ее услышат слуги, а кто знает, что именно они передавали Анне, которая здесь всем распоряжалась. — Почему я не верю собственной матери?

Но Санглант не ответил, он уже спал.

Лиат поцеловала мужа, надела сандалии и выскользнула на улицу. Она пошла по тропинке, на которой теперь знала каждый камень, каждую ямку и выбоинку. Ночь стояла прохладная, луну закрывали плотные тучи, но Лиат отлично видела в темноте. Из-за того что живот у нее увеличился, она перестала носить брюки, и теперь ей приходилось обходиться лишь старым плащом. Разумеется, никто из окружающих ни слова ей не сказал, но она понимала, что им не по нраву то, как они с Санглантом одеты. Она одевалась как простолюдинка, а он — как обычный солдат. Хотя сами математики носили одежду, сшитую из дорогой и очень красивой ткани, эта одежда была порвана, а кое-где протерта до дыр. Их не волновало, как именно они одеваются, по крайней мере они так говорили. К тому же она помнила, как однажды отец сказал ей: «Для утки важнее хорошо плавать, чем иметь красивые перья».