Клан Пещерного Медведя - Джин Мари Ауэл

Бруд воткнул копье в землю перед мальчиком. Тот осторожно прикоснулся к запекшейся крови зубра.

– Тебе было страшно, Бруд? – осведомился он.

– Бран говорит, все охотники волнуются на первой охоте, – уклончиво ответил тот, не желая признаваться в своих страхах.

– Ворн! Вот ты где! А кто будет помогать Оге собирать сухостой? – вмешалась в их разговор Ага, заметившая, что ее сын ускользнул от женщин и детей.

Ворн поплелся вслед за матерью, то и дело оглядываясь на своего нового идола.

Все это время Бран не сводил глаз с сына своей женщины. «Из него выйдет хороший вождь, – с гордостью размышлял он, – потому что парень не забыл про приятеля, хотя тот еще совсем ребенок. Придет день, когда мальчик тоже станет охотником, а Бруд – вождем, и Ворн не забудет его доброты».

Бруд смотрел Ворну вслед. Всего день назад Эбра так же позвала юношу помогать по хозяйству. Переведя взор на женщин, которые выкапывали яму, Бруд невольно испытал желание улизнуть прочь, чтобы не попасться матери на глаза, но тут заметил на себе взгляд Оги. Мать больше не будет ему приказывать. Он уже не ребенок, а мужчина. «Теперь она мне будет подчиняться, – сказал Бруд сам себе, слегка при этом выпятив грудь. – Будет… или не будет… но Ога на меня уже смотрит».

– Эбра! Дай мне попить! – направляясь к женщинам, властным тоном произнес он.

В душе он все же побаивался, что мать заставит его принести дрова. Фактически он становился мужчиной лишь после вечерней церемонии.

Эбра взглянула на сына глазами, полными гордости. Ее родной мальчик сегодня исполнил свой долг и стал мужчиной. Она быстро вскочила с места и поспешила к ручью, кичливо поглядывая на женщин, дескать: «Смотрите все, какой у меня сын! Ай да мужчина! Ай да бравый охотник!»

Материнское рвение и гордость за сына польстили ему не меньше, чем смущение Оги, которая при виде его склоняла голову и провожала восхищенным взглядом. Довольный ответом Эбры, Бруд благосклонно проурчал.

Огу глубоко потрясла смерть матери, погибшей вскоре после своего мужчины. Девочка, их единственный ребенок, была нежно любима обоими. Эбра относилась к ней хорошо, но Ога побаивалась Брана. Он оказался строже мужчины ее матери, к тому же на его плечах лежал тяжкий груз ответственности. Пока клан искал пещеру, Эбра больше всего заботилась о муже, а до осиротевшего ребенка почти никому не было дела. Как-то вечером, увидев, что Ога сидит одна и отрешенно смотрит на костер, Бруд опустился на землю с ней рядом. Сердце девочки забилось от радости: гордый юноша, почти мужчина, впервые в жизни удостоил ее вниманием. С тех пор она жила одной мечтой – вырасти и стать женщиной Бруда.

Теплый солнечный день клонился к вечеру. Ни одно дуновение не нарушало лесного покоя. В тишине кроме жужжания мух слышно было лишь, как женщины рыли яму для жарения мяса. Эйла сидела рядом с Изой, глядя, как та ищет в своей сумке красный мешочек. Весь день девочка ходила за женщиной по пятам, теперь же Изе предстояло удалиться с Мог-уром, чтобы совершить кое-какие приготовления к завтрашнему ритуалу, в котором целительнице отводилась важная роль, – теперь он уже непременно должен был состояться. Она отвела светловолосую девочку к женщинам, копавшим неподалеку от пещеры яму, которую позже предстояло оградить камнями, чтобы костер в ней мог полыхать всю ночь. Утром в него поместят освежеванную, разделенную на четыре части и завернутую в листья тушу зубра, прикроют сверху травой и слоем земли и оставят печься до позднего вечера.

Рытье ямы было долгим и утомительным делом. Заостренными палками лишь взрыхляли землю, после чего руками сгребали на кожаную подстилку и выбрасывали. К счастью, яма выкапывалась раз и навсегда. Время от времени ее только очищали от лишнего пепла. Покуда женщины рыли землю, Ога и Ворн под чутким наблюдением Овры, дочери Уки, собирали у ручья камни и сухостой.

Когда к женщинам подошла Иза, держа за руку Эйлу, все бросили работать.

– Мне нужно уйти с Мог-уром, – объяснила она жестами и слегка подтолкнула девочку к ним.

Сама же повернулась и пошла прочь, но Эйла, как обычно, последовала за ней. Тогда Иза замотала головой и, еще раз направив ребенка к женщинам, поспешно удалилась.

Оказавшись впервые в обществе женщин без Изы, девочка смутилась и растерялась. Она стояла на месте как вкопанная, то тараща глаза на свои ноги, то с опаской поглядывая вокруг. Все, позабыв о приличиях, разглядывали тощее длинноногое существо с удивительно плоским лицом и выступающим лбом. Женщины уже давно сгорали от любопытства, но в первый раз им довелось увидеть ребенка вблизи.

Затянувшиеся смотрины нарушила Эбра, чье молчаливое движение предназначалось Овре:

– Она могла бы носить дрова.

И молодая женщина направилась к месту, где было много поваленных деревьев. Ога с Ворном с трудом оторвали бы их от земли.

Овра поманила сначала двоих детей, потом сделала такой же знак Эйле. Девочке казалось, что она поняла смысл жеста, но точно уверена не была. Повторив условный жест, женщина повернулась и направилась к деревьям. Двое ребятишек из клана приблизительно возраста Эйлы лениво двинулись за Оврой. Увидев, что они пошли, Эйла неуверенно последовала за ними.

Когда дети добрели до деревьев, Эйла остановилась поодаль, наблюдая за тем, как девочка с мальчиком собирают сухие ветки, а Овра каменным топором рубит огромный ствол. Отнеся охапку сухостоя к яме, Ога поволокла к куче дров обрубок бревна. Увидев, как той тяжело, Эйла кинулась на помощь и подхватила его с другой стороны. Оказавшись лицом друг к другу, девочки на мгновение замерли.

Внешне чрезвычайно разные, они были чем-то невероятно похожи. Происходя от одного и того же предка, они обе представляли хотя и разные ветви его потомства, но стоящие на высокой ступени умственного развития. Подчас одно колено обгоняло другое, но никогда не уступало тому в мудрости, и не такая уж большая пропасть разделяла их. Тем не менее незначительные различия имели следствием слишком разные судьбы.

Держа бревно с разных концов, Ога и Эйла подтащили его к куче дров, после чего бок о бок направились назад. Женщины, прервав работу, проводили их взглядом. Обе девочки почти не отличались по росту, но та, что чуть выше, была вдвое старше другой. Одна из них была худенькой, с прямыми руками и ногами и красивыми светлыми волосами. Другая – упитанной, кривоногой, со смуглой кожей и темными волосами. Женщины невольно сравнивали их, но сами девочки, как это обычно бывает у